Жизнь замечательных времен. 1970-1974 гг. Время, события, люди

— В футболе, конечно, добиться успеха сложнее. И все же, думаю, неудачи нашего футбола проистекают оттого, что он лишился самобытности, утратил свое лицо, стал на путь подражания…"

В среду, 17 ноября, в два часа дня Владимир Высоцкий дал концерт в Центральном статистическом управлении, где исполнил сразу несколько новых песен: "Мои похорона" ("Сон мне снится — вот те на…"), "Горизонт" ("Чтоб не было следов, повсюду подмели…"), "Милицейский протокол" ("Считая по-нашему, мы выпили не много…"). Самой популярной станет именно последняя песня, которую уже через пару недель народ растащит на цитаты. Это оттуда: "Как стекло был, то есть остекленевший"; "На "разойтись" я сразу ж согласился — и разошелся, и расходился"; "Теперь дозвольте пару слов без протокола. Чему нас учат, так сказать, семья и школа?"; "Ему же в Химки, а мне — в Медведки"; "Разбудит утром не петух, прокукарекав, — сержант подымет — как человеков" и т. д.

И еще о Высоцком. В те дни его угораздило быть свидетелем на свадьбе своего друга и коллеги по Театру на Таганке Ивана Дыховичного (на "Таганку" пришел в 70-м), который женился на дочери самого Дмитрия Полянского, члена Политбюро, первого заместителя Председателя Совета Министров СССР.

Вспоминает И. Дыховичный: "Интересный и смешной эпизод произошел с моей свадьбой. Володя был свидетелем и относился к этому необычайно торжественно. У него вдруг появлялись такие архаизмы. Вначале он начал искать пиджак и галстук — свидетель на свадьбе! Потом он понял, что ему нельзя надеть ни пиджак, ни галстук… Тогда он надел какой-то необыкновенно красивый свитер, долго гладил себе брюки — была какая-то невероятная трогательность с его стороны… А потом был знаменитый эпизод, когда я уже поехал расписываться. В этот день мы должны были прогонять "Гамлета", причем это был один из первых прогонов, а днем, в половине четвертого, мы назначили регистрацию. Утром, когда я ехал в театр, я взял с собой все документы — паспорт, какие-то свидетельства, все деньги… По дороге в театр я заехал за Аллой Демидовой, а когда вышел из машины, то понял, что потерял все документы и все деньги. Самым главным документом, как вы понимаете, в этот день был паспорт. Мне было ужасно неловко. И хотя я потерял все имевшиеся у меня на тот момент деньги — на свадьбу, на подарки, это меня как-то не тронуло. Но вот паспорт! И понимание, что в половине четвертого я должен предстать перед девушкой, которая достаточно умна, перед ее родителями, перед гостями. Получалось, что я специально потерял паспорт… Какой-то гоголевский персонаж, который хочет убежать из-под венца… Об отмене прогона не могло быть и речи. Любимов не признавал никаких причин. Володя увидел меня: "Что с тобой?" — "Я потерял документы и паспорт". Он схватил меня за руку, мы спустились со сцены. Володя говорит Любимову: "Юрий Петрович, мы должны уехать. Иван потерял паспорт". Петрович несколько обалдел от убедительного тона. "Ну, идите". Потом, говорят, он кричал: "Как я мог их отпустить!" Но мы уже уехали.

Дальше произошло следующее. Мы подъехали к милиции. Володя ворвался туда и сказал: "Значит, так, я буду здесь петь ровно столько, сколько времени вам нужно, чтобы выписать моему другу паспорт". В милиции шло какое-то совещание, они его прекратили, послали какого-то человека за домовой книгой, домовая книга оказалась у домоуправа, который был на свадьбе своей дочери в Химках-Ховрине… Поехали туда. И все это время Володя пел. Ему нашли какую-то детскую гитару, и он им пел, заливался со страшной силой. Привезли пьяного домоуправа, сорвали замок — тут уже Булгаков начался. В эту душную комнату, где шло совещание, понаехало множество милиционеров со всего города… А внизу, в камерах, слушали Володины песни пятнадцатисуточники, не понимающие, что происходит. Я вырезал свою фотографию из общего школьного снимка… И мне дали вот такой паспорт. В половине четвертого мы расписались.

А потом выяснилось, что у этого паспорта нет никакого подтверждения… Через много лет, когда шел обмен паспортов, выяснилось, что все это сплошная фальсификация. Просто липа. И меня таскали чуть ли не в КГБ. Вот такая странная история…"

В те же дни Алла Пугачева стала солисткой ВИА "Москвичи". Как мы помним, полгода назад она родила дочь Кристину и все это время терпеливо выполняла роль кормящей матери. Однако в то же время она сильно тосковала по сцене и к ноябрю уже была готова вернуться на нее при малейшей возможности. Что, собственно, и случилось. События развивались следующим образом.

Приблизительно полтора года назад при Росконцерте был создан новый ВИА "Москвичи", а его режиссером назначили Олега Непомнящего. В короткие сроки подготовили программу, с которой новый коллектив должен был отправиться на свои первые гастроли. Однако эта поездка сорвалась. Вокалист ансамбля оказался большим любителем "зеленого змия" и практически с первых же гастрольных дней не отрывался от бутылки. А поскольку некем его было заменить, выступления прекратили, Ансамбль вернулся в Москву, где солиста тут же уволили. Непомнящий вскоре нашел другого человека — солиста популярного ВИА "Веселые ребята" Юрия Слободкина. В последнее время тот стал тяготиться своим присутствием в "Веселых" и вынашивал планы начать самостоятельную карьеру. Предложение Непомнящего оказалось для него как нельзя кстати. "Веселые ребята" в те дни гастролировали в Чехословакии, однако в телефонном разговоре Слободкин пообещал Непомнящему сразу после приезда в Москву написать заявление об уходе из ансамбля. И не обманул. Однако когда начались репетиции, вдруг выяснилось, что программа явно не получается. При том репертуаре, который был у "Москвичей", одного вокалиста не хватало, требовался кто-то еще. Причем Непомнящий хотел пригласить женщину. Вот тогда он и вспомнил про Аллу Пугачеву, с которой ему довелось впервые активно поработать в декабре 1970 года на новогодних детских утренниках. В один из ноябрьских дней режиссер отправился в деревянный двухэтажный дом на "Заставе Ильича", где жила Пугачева. Далее послушаем рассказ самого О. Непомнящего:

"Поднявшись по ветхим ступеням, я постучал, и Алла сама открыла мне дверь. Из квартиры пахнуло умилительными детскими запахами — глаженого белья и кипяченого молока. Мы поздоровались, она пригласила меня войти, как-то машинально, не обрадовавшись и не удивившись моему приходу. Во всем ее облике сквозила бесконечная усталость, будто бы каждое движение давалось ей с трудом. Как все творческие люди, она тяжело переносила образовавшуюся вокруг нее пустоту. Работа была ее главным стимулом в жизни, она не могла, не умела быть счастлива одними семейными заботами, ни любовь к мужчине, ни любовь к дочери не могли поглотить ее целиком, без остатка. Возможно, она сознавала это и мучилась чувством вины за то, что она не такая, как все "нормальные" женщины, пыталась обуздать себя и соответствовать образу идеальной матери.

Я сбивчиво, то перескакивая с пятого на десятое, то вдруг вдаваясь в ненужные подробности, объяснил ей цель своего визита, закончив свою речь решительным предложением о совместной работе. Она сопротивлялась мне, как Ева сопротивлялась обаянию змея-искусителя:

— Ты что, с ума сошел! У меня маленький ребенок! Кто с ней будет нянчиться? Ты, что ли?

— А хоть и я! — парировал я в запальчивости и тут же сообразил, что это заявление вряд ли сойдет мне с рук…"

Короче, Непомнящий уговорил Пугачеву вернуться на сцену, но сам вынужден был переквалифицироваться в няни, поскольку Пугачева, поймав его на слове, заставила сидеть с ее дочерью. Правда, так продолжалось недолго, так как вскоре к делу воспитания девочки подключилась мама Пугачевой Зинаида Архиповна. Непомнящий вернулся в "Москвичи", но, к своему удивлению, увидел, что от его режиссуры ничего не осталось. Пугачева взяла на себя смелость все переделать по-своему: порядок номеров, конферанс, выходы и прочее. По словам Непомнящего: "В глубине души я понимал, что человек с таким уровнем одаренности, как Алла, никогда не станет считаться с чьим бы то ни было творческим самолюбием и понятиями о служебной субординации. Тот факт, что я был режиссером коллектива, никак не ограничивал ее вдохновение и способность перекроить "под себя", что там программу, — целый мир! Быть сапожником без сапог мне тоже не хотелось, и я начал активно искать новое место работы…"

Андрей Тарковский продолжает снимать "Солярис". 18 ноября репетировался один из самых "скользских" эпизодов — "постельная" сцена Криса (Донатас Банионис) и Хари (Наталья Бондарчук). Вспоминает О. Суркова:

"Сцена не идет и стопорится, несмотря на все указания Тарковского. Тогда он предполагает: "Все разваливается, потому что мы хотим эту сцену сделать короче. Но это не дело! Сделать короче — сама по себе задача фальшивая! Наташа, делай, как раньше, и не оглядывайся на длину. Тебе нежности не хватает в этой сцене. Ты должна начинать очень нежно, стараясь, чтобы он понял, что ты все знаешь, ты располагаешь его к откровенности. А дальше все хорошо. Ты только начни: пусть тебя трясет и улыбка блуждает. Однако от него ты стараешься скрыть свое состояние, сдерживаешься, загоняешь его внутрь. Понежнее! Понежнее! У тебя море любви по отношению к нему, а он тебя не любит. Ты где-то за гранью, а ты нам истерики разводишь! Нет. Нет. Нет. Нервность свою нам демонстрируешь, и никакой собранности я не вижу. Почему ты стала такой мелкой и злобной?.."

В это время гример пытается подправить грим Бондарчук. "Что вы делаете? — кричит Андрей. — Зачем? Ведь она измучена, ревела, у нее красный нос, и в этот момент Крис ее застал". Гример хочет исправить свою оплошность, подмазать нос красным, но Бондарчук отстраняется: "Не надо!" Все напряжение снимается подтрунивающим смехом Андрея: "Быть покрасивее — единственная задача этой актрисы!"

Другой мосфильмовский кинорежиссер — Николай Москаленко — продолжает съемки фильма "Русское поле". Как мы помним, с конца июля группа работала на натурных эпизодах под городом Кетовом Горьковской области, где пробыла до начала октября. А с 11 ноября переместилась в Чебаркуль Челябинской области, чтобы отснять там "военные" эпизоды: по сюжету герой Владимира Тихонова уходил служить в армию и погибал от рук китайских провокаторов. В течение нескольких ноябрьских дней снимали эпизод "похорон", который произвел на всех участников гнетущее впечатление. Ситуация усугублялась тем, что роль матери погибшего исполняла настоящая мать Владимира Тихонова — актриса Нонна Мордюкова. Когда она с плачем падала на гроб, где лежал ее сын, у всех присутствующих по телу пробегали мурашки. По фатальному стечению обстоятельств, спустя 19 лет Мордюкова похоронит сына уже по-настоящему.

В двадцатых числах ноября на телевидении в самом разгаре съемки новогодних передач. В частности, в одном из павильонов снимают традиционный "Голубой огонек" с участием звезд отечественной и зарубежной эстрады. Среди них: Аркадий Райкин, Муслим Магомаев, Людмила Зыкина, Джордже Марьянович (Югославия), Жаклин Франсуа и Жан Вольтэ (Франция), польский ВИА "Трубадуры" и др.

В это же время в Концертном зале "Останкино" началась подготовка к съемкам новой передачи, которой суждено будет стать одной из самых популярных на отечественном ТВ, — "Песня года". По задумке ее создателей, в нее должны были войти наиболее любимые народом шлягеры, получившие признание у публики в течение последнего года. Однако эта благая идея по ходу дела претерпит значительные изменения, и "Песня года" буквально с первого же своего выпуска превратится в этакий междусобойчик, где "правили бал" только корифеи эстрадного жанра, а молодым авторам или исполнителям дорога туда чаще всего будет заказана. Конечно, будут и здесь исключения, но не столь часто, как этого бы хотелось. В "Песню года-71" были отобраны следующие произведения:

"Товарищ песня" (О. Иванов — А. Прокофьев) — исполняет Лев Лещенко; "А где мне взять такую песню" (Г. Пономаренко — М. Ага-шина) — Ольга Воронец; "Баллада о красках" (О. Фельцман — Р. Рождественский) — Иосиф Кобзон; "Любите Россию" (С. Туликов — О. Милявский) — Галина Ненашева; "Не плачь, девчонка" (В. Шаинский — В. Харитонов) — Лев Лещенко; "Будет жить любовь на свете" (В. Дмитриев — А. Ольгин) — Эдуард Хиль; "Ненаглядный мой" (А. Пахмутова — Р. Казакова) — Мария Пахоменко; "Журавли" (Я. Френкель — Р. Гамзатов) — Иосиф Кобзон; "Зачем вы, девочки, красивых любите" (Е. Птичкин — И. Шаферан) — Ольга Воронец; "Русское поле" (Я. Френкель — И. Гофф) — Юрий Гуляев; "Признание" (А. Колкер — К. Рыжов) — Мария Пахоменко; "Свадьба" (А. Бабаджанян — Р. Рождественский) — Муслим Магомаев; "Я люблю тебя, Россия" (Д. Тухманов — М. Ножкин) — Галина Ненашева; "Алеша" (Э. Колманов-ский — К. Ваншенкин) — Г. Николова и Г. Кордов (Болгария); "Вдоль по Питерской" (русская народная песня) — Муслим Магомаев; "Червона рута" (В. Зенкевич — В. Ивасюк) — трио В. Зенкевич, В. Ивасюк, Н. Яремчук; "Зима" (Э. Ханок — С. Островой) — Эдуард Хиль; "Знаете, каким он парнем был" (А. Пахмутова — Н. Добронравов) — Юрий Гуляев; "Фантазия на тему песен Аркадия Островского" — эстрадно-симфонический оркестр под управлением Юрия Силантьева; "Взвейтесь кострами" (С. Дежкин — А. Жаров) — Большой детский хор ЦТ и ВР под управлением В. Попова; "Трус не играет в хоккей" (А. Пахмутова — С. Гребенников и Н. Добронравов) — Большой детский хор; "Любовь, как лодочка" (В. Левашов — А. Софронов) — хор имени Пятницкого; "Погоди ж ты" (А. Колкер — К. Рыжов) — Эдуард Хиль.