Жнец и Воробей

— Ладно, — отвечаю я, читая самодельную этикетку, прежде чем поставить бутылку на пол, — драконы не умеет петь, но я всё равно попробую.

— Это мой Сол, — она наклоняется через центральную консоль и прижимается своими губами к моим. Запах имбиря и ванили окутывает и проникает в каждую клеточку моей кожи, укореняясь там, где ему и место. Я нежно касаюсь её щеки костяшками пальцев, очерчивая контуры созвездия веснушек, узор, который я знаю наизусть. Пока мои пальцы играют в её волосах, она вздыхает в мои губы, прижимаясь ещё сильнее, но как только я углубляю поцелуй, она отстраняется.

— Гадость, — говорит она, морща нос.

— Гадость? Гадость, Чёрная птичка? Хватит меня обижать.

Слоан хихикает, открывает бардачок и достает салфетку, чтобы вытереть губы.

— Твой грим. Ты не чувствуешь вкус?

— Я полностью вжился в роль. Видимо, у меня притупились чувства.

— Это не похоже на помаду, Роуэн, — она опускает козырек и проверяет, не осталось ли следов зеленого на её губах. Смерив меня быстрым взглядом, она оценивает мое лицо, её взгляд задерживается на моих губах, потом она снова смотрит в маленькое зеркало. — Ты уверен, что это была специальная краска для лица?

— Эм-м… Вроде да…?

Слоан резко поворачивает голову и буравит меня взглядом.

— Что значит «вроде»?

— Ну, она плохо держалась, вот я и… подправил.

— Подправил… чем?.. — когда я отвожу взгляд, она бьёт меня по руке. — Роуэн Кейн…

— Акриловой гуашью.

В машине воцаряется зловещая тишина. Возможно, именно так я и умру. Моя жена, скорее всего, убьет меня и выбросит тело в поле. Взвешиваю свои шансы на выживание. Я же умею готовить, это ведь чего-то стоит, да? И она считает меня симпатичным. По крайней мере, когда я не одет в костюм дракона с пенопластовыми рогами и слоями силиконовой чешуи. Но она очень шустрая. И может зарезать. И всегда целится в глаза.

Проходит целая вечность, прежде чем я смотрю на неё. Кажется, она даже не дышит. Она настолько спокойна, что я думаю, может, просто убежать, пока есть шанс?

А потом она вдруг начинает смеяться.

Так громко и неожиданно, что я вздрагиваю, и это смешит её ещё больше. Она смеется и смеется.

— Что смешного…? Там на бутылке было написано, что она смывается водой, — говорю я, а она задыхается, плачет от смеха и передразнивает меня сквозь сдавленные рыдания.

— Нет… — я откидываю козырёк и открываю зеркало. Всё выглядит идеально, хотя я покрасил лицо несколько часов назад. Облизываю палец и тру пятно на щеке рядом с чешуёй. Верхний слой размазывается, но кожа всё равно зелёная. — Ой… блин. Но можно же как-то смыть, правда? Чёрная птичка? Ты же разбираешься в макияже. И в рисовании. Ты же знаешь, как это смыть, да? Она отмоется… да?

Слоан смеется, и со слезящимися глазами заводит машину, выезжая на Магнолия-стрит.

— Только не трогай мой домашний абрикосово-скипидарный скраб. Но ты не волнуйся, — говорит она и гладит меня по руке, — я всё равно считаю тебя красавчиком, даже если ты навсегда останешься зелёным.

— Навсегда…?

Пока мы добираемся до хижины, я уверен, что Слоан пожалела о слове «навсегда», сорвавшемся с её губ. Всю дорогу я засыпаю её вопросами о коже, красках и о том, насколько плохо все обернется, если я всё же попробую этот абрикосово-скипидарный скраб. За это я получаю заслуженный удар по плечу. Наверное, она права. Испытания на лице до добра не доводят, так что, не буду рисковать.

Вообще-то, весь этот костюм был не лучшей идеей, хотя в тот момент казалось иначе. Я же не знал, что буду торчать возле амбара в машине полчаса. Хотел приехать пораньше, погонять жену по лесу, повеселиться, а потом трахнуть её на земле. Ну развеселить то смог. И не только её.

— Йибучий случай. Что, блять, на тебя надето? — говорит Лаклан с крыльца, когда мы выходим из машины. Слоан стоит в сторонке с безумной ухмылкой, глазея на нас с неподдельным удовольствием.

— А что, не видно, придурок?

Лаклан демонстративно снимает очки и протирает линзы краем рубашки, прежде чем надеть их обратно.

— Похоже на костюм идиота. Угадал?

Слоан ржёт во всё горло, а Ларк распахивает дверь, вытирая руки полотенцем. Увидев меня, она застывает как вкопанная.

— О, господи боже мой, — она хихикает, Лаклан презрительно фыркает. — Костюм чистый?

— К несчастью, — ворчу я.

— Ох, Роуэн…

— Не вздумай жалеть этого йибучего идиота, Ларк. От жалости он становится ещё более невыносимым.

— Но посмотри на него. Он такой грустный и возбуждённый.

— В буквальном смысле, — перебивает Слоан, хлопает по моему рогу, и идёт обниматься с Ларк. — И навсегда зелёный.

— Нам ещё нужно поговорить насчёт этого «навсегда», Слоан, — говорю я, хватая сумки и самогона затем иду за ней. Мой драконий хвост шуршит по гравию. Лаклан стонет и проводит рукой по лицу, а я нарочито виляю бёдрами, чтобы его подразнить.

— Мы уже всё обсудили, — говорит Слоан, но я прям слышу, как она глаза закатывает. — Иди с братом поговори.

— Глазастая леди-паук, — говорит Лаклан и обнимает Слоан. — Как ты его терпишь?

— Обычно он компенсирует это кое-чем другим, — она целует Лаклана в щёку, а потом идёт к Ларк. Они берутся за руки и начинают что-то шептать — наверное, про то, что Слоан узнала на танцах. Они заходят в дом, а я поднимаюсь на крыльцо и останавливаюсь перед братом.

— Поцелуй братика, — обнимаю Лаклана и размазываю зелёную краску по его щеке, одна из чешуек отваливается.

— Говнюк.

— Старый пердун.

Когда я его отпускаю, Лаклан всё равно не может удержаться. Кладет руки по обе стороны от моей головы и прижимается свои лбом к моему.

— Ты всё такой же безбашенный засранец, — говорит Лаклан, и хоть он пытается выглядеть серьезным, искры в глазах выдают его веселье. — Но я всё равно тебя люблю.

— Я тебя тоже.

Хлопнув меня по затылку, Лаклан ухмыляется и отпускает, чтобы подхватить одну из моих сумок и бутылку самогона, рассматривая её, нахмурив брови.

— Что это ещё за хрень?

— Домашний виски, типа того

— Господи Иисусе.

— Слоан нашла это на деревенской вечеринке в Линсморе. И, судя по тому, как эти двое переговариваются, она там нашла не только это, — киваю в сторону двух девушек, которые шепчутся на кухне, открывая бутылку красного вина. Лаклан смотрит туда же. — Кажется, она нас обошла в этой игре.

— Ну, у меня тоже есть пара идей.

— Я думал, Конор не будет давать тебе подсказки. Слоан взбесится.

— Какое же ты ссыкло, — Лаклан закатывает глаза, держась подальше от девчонок, которые с бокалами идут в гостиную. Когда они уходят, мы идем на кухню, и брат открывает самогон. — Я и сам могу добыть информацию. Не буду втягивать Конора, раз уж обещал леди-паук. Тем более, я видел, как глаза удаляют. Не хочу, чтобы она на мне это пробовала, — говорит он с дрожью и наливает в стакан алкоголь, двигая его ко мне. — Поверь на слово.