Жупочка стреляет на поражение
Шрифт:
Целую, твоя...»
Стоило голубю улететь, я подумала, что сейчас была бы более полезна в Маскау, как это ни странно. Именно там сейчас кипят главные страсти. Через несколько дней в Роисс для приготовлений к свадьбе должна приехать Галлийская королевская семья, и мне не хочется пропустить главную движуху, а, судя по нежеланию Нотеши выходить замуж, она будет, и ещё какая!
Эх, вытворить что ли что-нибудь этакое, чтобы Гедеон меня забрал?
«Пошли кузнеца Пупкина кадрить, а?» – предложила Вторая.
«А, пошли!» – огорошила её я.
Глава 50.
От кузнецовой жены я удирала под оглушительный хохот Второй в голове. Ну, и дела! Подумаешь, заказала выковать мне тиару с самоцветами и случайно задела ножкой его ножищу. Точнее, это всё были прихоти Второй, я лишь подыгрывала ей. Кто ж знал, что мужичок воспылает и внезапно окажется женатым на кузнечихе в полтора раза крупнее его?
Но, как говорится, во всём есть плюсы: в воскресенье вечером Гедеон приехал, чтобы забрать меня утром. Сердитый! Сердито обнял меня до треска в рёбрах, как в последний раз, сердито поцеловал и ещё сердитее прорычал, что ужасно сердится.
Эх... Прощай, свобода, да здравствуют приключения!
Я ещё не подозревала, насколько судьбоносно наприключаюсь.
***
А пока, дабы скоротать время, я напекла нам в дорогу пирогов и нервно их точила, пока Гедеон сердито пыхтел и думал о своём, о грустненьком. Кручинился, в общем, даже к выпечке не притронулся.
«Сами слопаем. Нам больше достанется», – фыркнула Вторая.
Мне оставалось только есть и нервничать, нервничать и есть. И вообще, я голодна, как модель на диете!
Расстега-а-ай... Шанежка... М-м-м!
Я ночная жрица еды. Я ужас, летящий на крыльях-чебуреках!
А вот кулебяк в этот раз у меня не было. Всё из-за их названия, которое теперь ассоциируется у меня не с тем, с чем надо.
Случай этот не столь давний, и не особо яркий, но почему-то осел у меня в памяти.
В тот день мы с Аристархом сидели у меня на кухне и собирались пить чай с пирожками. Бывший друг вдруг ляпнул:
– Кулебяка. Бяка, – понятное дело, это была всего лишь игра слов, но обидно же!
– Ты и тут умудряешься обосрать меня! – разозлилась я.
– Это был всего лишь каламбур.
– Знаешь, что? Пусть твоя мамочка с открытым ртом слушает твои каламбуры и кормит НЕ бякой! И пусть не суёт мне на благотворительную кормёжку своего отпрыска!
– А вот это уже было обидно... – он состроил оскорблённое лицо. – Чтобы ты знала, у слова «отпрыск» отрицательная коннотация[1]. Отпрыск – это как результат чьего-то прысканья.
– Ну, если задуматься... – поддела его я, зная, что тема отца для него болезненная.
– Ах, ты так?! – и Аристарх, со скрипом отодвинув стул, ушёл, оставив на столе недоеденную кулебяку. Как будто она и впрямь была бякой!
С тех пор кулебяки я не пеку, как-то не хочется.
***
Утром, когда мы отправились в путь, мой организм решил, что вчерашнего пира было мало, и надо продолжить банкет, пока влезает.
Всю дорогу я смотрела на хмурого Гедеона
и закладывала мясные пирожки в рот.Разговаривать моему возлюбленному тоже не хотелось, я с трудом вытянула из него несколько фраз:
– Гедеон, что ответил твой брат, когда ты спросил про брачный договор?
– Что это не моё дело.
– А как на это отреагировал твой отец?
– Грозится отлучить Родерика от престола.
– М-да...
– Род выставил у дверей стражу, которая пускает к нему в кабинет только отца и Присциллу.
– А её зачем?
– Мне это тоже кажется странным, – задумчиво произнёс он и погрузился в свои невесёлые мысли, невидящим взглядом, уставившись в окно.
А вечером...
Я никак не ожидала, что нас во дворце будут встречать не только король Роисса Барнабас с королевой Присциллой, но и мой папашка с Тео (Нотеша с Каролиной занемогли с дороги, ну, или готовились к скорому торжеству).
А я... Я была максимально целеустремлена в обитель покоя и единения с природой, ибо все мы люди со своими потребностями и нуждами. Иногда неотложными нуждами!
Акульи какули, ну, почему же это случилось со мной именно сейчас?!
– Здрасьте, здрасьте, – я всем торопливо покивала. – Извините, мне пора! Дела, дела, всё, убегаю! – и я сорвалась на спринтерский забег.
Догонять меня не стали, лишь мачеха Гедеона, не скрываясь, кривила лицо, глядя на меня.
Ух, не подружимся с мегерой!
***
Так как Гедеон остался выгораживать меня перед родственниками, обратно, довольная и умиротворённая, я возвращалась одна. Идти, если честно, не хотелось, но настрой жениха меня откровенно пугал.
Прогуливаясь по галерее близ большого приёмного зала, я заметила, что портрет нынешней королевы висит кривовато. Вроде с одного угла смотришь – нормально, а с другого – аж бесит!
Дворецкого рядом не оказалось. Да и вообще никого. Гедеона ради такой ерунды звать мне не хотелось.
Пока никого нет, я взялась обеими руками за массивную раму и чуть приподняла, чтобы выровнять баланс. А картина – трынь! – и снялась с держателя!
Бандура полтора метра в ширину и два в высоту прямо-таки прыгнула мне на руки!
Офигевшая от недюжинного веса картины, я отшатнулась назад и возопила о происшествии на весь дворец.
Увы. То ли народ от меня разбежался, то ли Гедеон запретил слугам подходить ко мне...
Портрет завалился на меня, а я поняла, что всё. Аут. Сейчас меня придавит.
Тьфу! Да пусть бы несчастный портрет хоть вверх ногами висел! Хоть мыши в нём устроили гнездо! Хоть усы с бородой пририсовали королеве! Чего же я-то полезла? Где были мои мозги?
Мой возлюбленный застал меня уныло сидящей на полу. Портрет, падая, треснул мне полотном по голове и нанизался на неё. Плечи ещё каким-то чудом удерживали тяжесть, но уже грозились сложиться параллельно позвоночнику. Загривок болел так, будто горб вернулся и теперь мстит за избавление от него.
– Гедео-о-он... Спаси-и-и... – жалобно простонала я.