Журнал Наш Современник 2009 #1
Шрифт:
– И сколько же обещают?
– Тысяч по тридцать-пятьдесят… В общем, решай. Надумаешь, дай знать.
– Тогда чего уж думать. Записывай, коли пришел. Я согласная, а то помру и этих-то денег не увижу, а мне внучке помогать надо.
Авдотьиха начала рассказывать о внучке-девятикласснице, о ее беспутной матери, словно Бунтов ничего этого не знал, и поэтому остановил хозяйку.
– Ладно, Ивановна, с тобой все ясно, - сказал он, давая понять, что спешит.
– В общем, записываю, что согласная.
– И коряво нацарапал следующую фамилию: "Фирсова Евдокия Ивановна".
После Авдотьихи пошел к Коляне. И тому все объяснил, а когда распрощался, то решил никому ничего более не объяснять, потому что, когда начинал объяснять, неизменно приходилось врать, а врать ему не хотелось. Возвращаясь
го пая и в помине не было. "Нужно будет - сами придут! Не переломятся", - решил Бунтов и пошел далее, вдруг почувствовав облегчение.
Зато, увидев у следующего крыльца Розу, Бунтов невольно остановился, хотя и знал, что у нее нет пая и быть не может. Но почему бы не перекинуться словечком-другим с женщиной, которая нездешней, смуглой красотой будоражила душу. К тому же он знал, что Роза живет одна, а обе ее девки - кто где: одна замужем в Электрике, а другая, младшая, укатила в Москву на заработки. Поэтому и остановился с умыслом, попросил водички. И Роза сразу откликнулась, назвав Бунтова по имени, как сверстника:
– Андрей, а может, кваску? Молодой, вчера сварила!
Вынесла она кружку пенистого хлебного кваса, настоянного на мяте, и смотрит, как Бунтов, дергая кадыком, пьет. А как выпил, то с готовностью спросила:
– Может, еще?
– Оставь до следующего раза!
– сказал он со значением и нахально уставился в ее прищуренные глаза.
– Хорошо бы заранее знать, когда он будет?…
– Сообщу, не переживай… А квас действительно хорош, с хреном! Молодец, хозяйка!
Повернувшись, чтобы идти далее, Бунтов приостановился, сказал так, как сказал бы заботливый хозяин:
– Картошка взойдет - сама не окучивай. Опашу - трактор имеется… - И теперь уж окончательно повернулся и шепнул сам себе: "Желаю счастья и добра".
Он ушел, а она, Роза Устинова, осталась одна, только-только начиная понимать, что неспроста зашел Бунтов. Она вдруг поняла, что это именно тот человек, которого искала и ждала в последнее время. В ней действительно текла корейская кровь, доставшаяся от отца-корейца, которого не помнила, так как родилась после его смерти, и за что в слободе теперь получила неожиданное прозвище "Казашка", наверное, потому, что приехала из Казахстана. Вся же остальная родня по матери - русские, и муж был русский. Роза в детстве почти каждый год гостила в Лонске у бабушки, поэтому хорошо знала этот городок. Когда развалился Советский Союз, они с матерью ездить в Лонск перестали: не на что было и некогда. Другая забота была тогда - о дочурках. Потом осталась с ними одна, когда муж ушел к другой. Тогда и переехали в Лонск. Первое время жили у знакомых, а когда, вдоволь навоевавшись с миграционными властями, хотели купить дом в самом городе (бабушкина квартира отошла государству), то оказалось, что не по карману такая задумка. Стали искать в слободах, где намного дешевле, и приглянулся домишко в Казачьей Засеке. Вроде бы обустроились, Роза начала работать почтальонкой, а через год мать неожиданно умерла, словно дожидалась переезда на родину. После ее кончины и пошли слухи о доме Розы Устиновой как чуть ли не о притоне. Слободские бабы и без того косились на нее с самого начала: мол, по дворам таскается, мужиков почем зря соблазняет, юбкой перед ними пылит! А теперь и вовсе на дух не переносили. Да и было отчего: что ни вечер, так у них очередная свара. И как объяснишь людям, что она, Роза, к этим шумным вечерам отношения не имеет, а весь шум-гам из-за подросших дочерей, за которыми окрестные парни ухлестывали, частенько дрались. Роза уж и уговаривала молодежь, гнала от дома, напоминая, что для развлечений есть клуб, но разговоры не действовали даже и тогда, когда пугала участковым Мустафой. Но неожиданно все утихло само собой, когда в прошлом году старшая дочь вышла замуж, а младшая, окончив школу, отправилась в Москву поступать в институт, но, не поступив, все равно осталась в столице. И вот только
тогда, заскучав от одиночества и непомерно страдая от этого, начала Роза присматриваться к местным мужчинам по-настоящему, но никого так и не присмотрела. Нравился, конечно, один, но он был старше, женатый. К тому же она часто его видела выпившим, поэтому особенно и не приглядывалась, хотя знала, что его зовут Андреем, а фамилия - Бунтов. Почему-то более фамилия понравилась. Эти сведения застыли неподвижным грузом до той поры, пока не ус-лышала Роза, что этот самый Бунтов бросил пить и начал на тракторе работать. Когда же вспахал ей огород и денег не взял - она присмотрелась к нему и увидела в нем надежного мужчину, к тому же красивого и веселого, с которым, наверное, могла бы говорить и говорить. Ей просто необходимо было поговорить откровенно, доверительно рассказать о своей беде и, быть может, попросить защиты. А то второй месяц, как вернулся из колонии Семен Пичугин и, узнав, что рядом живет одинокая женщина, проходу не стал давать. А Бунтов, Роза была уверена, не отказал бы в помощи. Ведь бывает, что надо лишь поговорить мужикам, и все уладится.
Бунтов словно знал настроение переселенки, и ему после разговора с ней окончательно расхотелось таскаться по дворам, объясняться со всеми да уговаривать пугливых граждан. Решил сделать проще: вернуться домой, написать объявление и повесить на двери магазина - сразу все узнают! Правда, сразу в дом не пошел, а присел в тени рябиновой аллеи на "козлы" и полчаса, наверное, вспоминал смоляные глаза Розы Устиновой.
В тот же день Бунтов сходил к магазину и, попросив у продавщицы клею, прилепил к столбу объявление о покупке паев. И сразу о нем заговорили в слободе совсем уж азартно. Он только в первый день объяснял людям, что да как, а потом надоело - свалил заботу на Валентину, сказал ей, как приказал:
– Бухгалтером в совхозе работала - тебе и карты в руки. Сиди и список составляй, а мне надо с трактором возиться, пока особых дел нет.
Трактором, конечно, надо всегда заниматься, особенно таким, какой имелся у Бунтова. Но в последние майские дни его более волновал не сам трактор, а неожиданно навалившаяся жара. Начал вспоминать и вспомнил, что с самой весны, в этом году на удивление ранней, такой, что к началу марта и снега не осталось, не прошло ни одного мало-мальски заметного дождя. "Надо в "три буквы" идти!" - решил Бунтов, вспомнив, что видел в соседнем селе подходящую бочку, когда ездил заваривать сошники.
На следующий день Бунтов отправился туда, решив опередить того, кто, возможно, раньше спохватится. Когда пришел, то цистерну приметил сразу. Поговорил с каким-то трактористом, а тот сразу отослал к директору: мол, иди к Темнову и разговаривай с ним, если тебе нужно. Бунтов, не раздумывая, - в контору. Нашел директора, с которым когда-то вместе работал на комбайне, пока тот не окончил институт, и сразу повеселел, словно встретил приятеля. Правда, поздоровавшись, назвал его по имени и отчеству, хотя тот был всего-то лет на десять моложе:
– Алексей Алексеевич, с просьбой обращаюсь. Помощь нужна! Не одолжите на время бочку к трактору?!
Молодцеватый, загорелый директор улыбнулся, тряхнул чубом и ответил вопросом:
– Для своего поля стараешься? Видел-видел - сколько всего наворочал, да только, дорогой, технологию не соблюдаешь! Уж тебе ли, Николаич, не знать, когда и как пахать и сеять!
– Да, стыдно, но нет сил терпеть и ждать следующего года… Глядишь, что-нибудь и в этом уродится. Поэтому, чтобы совсем уж не опростоволоситься, и обращаюсь с просьбой: бочку бы мне надо на несколько дней. Необходимо хотя бы разок хорошенько землю пролить, а там, глядишь, и дождик завяжется!
– Молодец! Первый вспомнил о засухе. И цистерну не жалко, да только не в рабочем состоянии она - приводной вал у насоса кто-то отворотил, а без насоса какая работа - только руки рвать.
– Починю… Не впервой!
– Тогда забирай, у меня пропашных нет. Через неделю вернешь! Сразу загоревшись новой заботой, Бунтов вскочил со стула, но директор
остановил, едко спросил:
– Андрей Николаевич… Дошел слух, что ты скупаешь паи в Казачьей! Это правда?
– Если бы… Откуда такие деньги! Попросили серьезные люди список желающих составить… Вот и помогаю, как отказать?