Журнал «Вокруг Света» №03 за 1986 год

Сопоставление анализов бронз, найденных при археологических раскопках, и анализов руд различных месторождений меди в Таймырском Заполярье позволило установить, что металлурги пясинской культуры добывали медь из руд месторождения Норильск-1 и из залежей самородной меди в пределах плато Хараелах. Чтобы добыть руду и выплавить из нее медь или отыскать медные самородки, пясинские мастера должны были совершать летом длительные походы. При раскопках мы обнаруживали кусочки вара, сохранившие следы использования их для заделывания швов берестяных и деревянных лодок, столь необходимых жителям пясинских берегов. Вероятно, они использовались и при походах за рудой. Ушедшие за ней должны были к осени возвратиться в свой поселок, чтобы охотой на оленей заготовить пропитание на зиму.

Изготовление бронзы требует употребления лигатур. Пясинские мастера использовали для этого мышьяк, сурьму, свинец и висмут. Если мышьяк и сурьму они могли получать из известных в низовьях Пясины руд, на реке Тарее, то свинец и висмут доставлялись из далеких краев — либо с Енисейского кряжа, либо с юга Центральной Сибири. Это говорит о существовании хорошо налаженных обменных связей среди бронзолитейщиков Сибири.

Но тигли и льячки пясинских мастеров очень похожи на те, которые употреблялись древними мастерами в Западной Сибири. Поддерживая связи с юго-западными районами, население Пясины не отставало от их обитателей в уровне развития металлургического производства. Они столь же рано, как и на юге Сибири, начали использовать железо, умели изготовлять технологически сложные изделия из бронзы, в частности, такие изготовляли кельты. В то же время они имели самостоятельные источники сырья. Если на основе найденных в жилищах Усть-Половинки тиглей и льячек подсчитать количество выплавленного в них металла, то напрашивается мысль о том, что часть изделий пясинцы использовали для обмена.

Археологи, специализирующиеся в изучении древней металлургии, выделили для эпохи бронзы на территории СССР несколько особых областей и центров, в которых добывался металл и было налажено производство бронзовых изделий. Теперь в этот реестр можно добавить еще одну — Таймырскую горно-металлургическую область с двумя очагами металлообработки. Один из них был основан пясинскими мастерами на западе Таймыра, другой связан с бронзолитейщиками ымыяхтахской культуры.

Почему же не смогло развиться бронзолитейное производство в последующие века, стать основным в хозяйстве жителей района Норильска, владевшими богатыми месторождениями меди? Обитатели этого края, будучи мастерами-металлургами, все же оставались охотниками и рыболовами. А такой присваивающий вид хозяйствования не мог высвободить из процесса добывания пищи большое количество людей, необходимое для расширенного производства металла. Только производящее хозяйство, скотоводство и земледелие, позволило в других-, более южных районах выделиться металлургам в особую группу, не занятую процессом непосредственного добывания продуктов питания. А оленеводство развилось на Таймыре до уровня производящего хозяйства очень поздно, когда местные потребности в металле в достаточной мере удовлетворялись русскими торговцами.

Примерно в III веке до нашей эры пясинская культура изменила свой облик. Пришедшие на смену пясин-ским другие памятники уже можно выделить в самостоятельную культуру — малокореннинскую. Последняя унаследовала от пясинской приемы бронзолитейного производства, но в ней на первый план начинают выходить орудия из железа. «Золотой век» бронзового века Таймыра заканчивался...

Леонид Хлобыстин, доктор исторических наук

П-о в Таймыр — Ленинград

Цветные паруса Баджао

Здесь говорят: «Горы разъединяют людей, а море соединяет». Около ста народностей населяют Филиппинский архипелаг. И хотя жизнь почти каждой из них связана с морем, племя баджао — единственное, для которого море не только кормилец и защитник, но и дом родной. Баджао живут на лодках. Здесь рождаются, учатся ходить, взрослеют, обзаводятся семьей. На погребальных плотах баджао вырезают фигурки морских коньков, которые, по их поверьям, перевозят души умерших в иное, лучшее море — без штормов и палящего солнца. В море, полное рыбы, прохлады и тишины. Баджао кочуют на лодках от острова к острову в теплых водах, омывающих архипелаг Сулу. Они принадлежат к народности самалов, но в отличие от самалов, живущих на суше, их зовут самаллаот — морские самалы, а чаще — баджао, что значит «рыбак».Точнее и не скажешь, потому что баджао — прирожденные рыбаки и мореходы, бесстрашные ныряльщики за жемчугом, добытчики раковин и кораллов. Они знают все ветры и морские течения, умеют за несколько дней предсказать тайфун, знают, в какой лагуне безопасно переждать непогоду. Говорят, по фазам Луны они узнают, где и когда лучше всего ловить рыбу.

Откуда приплыли баджао к островам Сулу? Об этом рассказывает легенда.

Однажды на море разразилась страшная буря. Старейшина деревни заякорил плавучий дом, глубоко воткнул в дно бамбуковый шест. Жители привязали к нему свои лодки, чтобы переждать бурю. Она не унималась неделю. Яростные волны терзали селение. И вот со дна моря поднялся гигантский луч света и, как на канате, потянул за собой все лодки в безопасное место. Так баджао перекочевали от берегов Малайзии к южному побережью Филиппин.

Историки объясняют миграцию племени не столь романтично. Они считают, что в поисках лучших условий жизни баджао поселились у берегов Сулу в XIV веке, когда там же обосновались арабские торговцы и миссионеры. Большинство баджао, однако, не приняли ислам, продолжая исповедовать культ предков. И сегодня лишь на немногих лодках увидишь полумесяц со звездой — знак того, что здесь живут мусульмане.

Баджао не носят испанских имен и в отличие от остальных филиппинцев не говорят по-английски. Они скуласты, кожа, дубленная ветром и морской солью, весьма темного цвета. Длинные волосы побурели от солнца. Мускулы ног и рук, привыкших к работе на веслах, словно отлиты из бронзы.

Жизнь баджао, как уже говорилось, проходит в лодках. Различают три типа лодок. Жилье обычно устраивается на липа. Легкие узкие дженгинги — местный транспорт для переездов к соседям. С дапангов ловят рыбу.

У состоятельных баджао лодки просторные, дом собирают из досок и кроют гофрированным железом. Семья победнее довольствуется маленькой лодкой с бамбуковым навесом, таким низким, что, входя, надо сильно пригнуть голову. Когда обитатели ее укладываются спать, то половина туловища не умещается в «спальне».

Имущество семьи баджао более чем скромно: парус, фонарь, сосуд для питьевой воды, циновка да плетеные корзины для утвари и одежды.

Мужчины не признают рубашек, носят лишь шорты или широкие брюки — саввал. Женщины облачаются в цветные длинные юбки — тадиенг, кофты надевают только в особых случаях — когда сходят на берег или отправляются в гости, на праздник. И, как все женщины на свете, рыбачки-баджао любят украшения — бусы, кольца, браслеты.

Баджао живут замкнуто, а потому нередки внутриплеменные браки. Если молодожены в близком родстве, то духу моря приносят жертву, в воду бросают самую ценную вещь — гонг, медный сосуд или фамильное украшение.

Мужчины племени делают свою работу — управляют лодкой в длительных переходах, смолят суденышко, строят дом, ловят рыбу и продают улов на берегу. Женщины заняты стряпней, стиркой, воспитанием ребятишек. Детей в семьях, как и везде на Филиппинах, много. Считается, что жизнь без них не имеет смысла. Обязанность женщин также следить за чистотой в лодке, поддерживать огонь в очаге. В часы отлива женщины, подобрав юбки, выходят на сбор «урожая» — с прибрежной полосы выбирают оставшихся в песке съедобных моллюсков, улиток и рачков.

В лодке обычно живет одна-две семьи. Несколько лодок — иногда два-три десятка — образуют общину — кампонг. Во главе ее старейшина — панглим, который разрешает споры, наказывает провинившихся и поощряет старательных.

В полнолуние все баджао надевают одежду желто-зеленых оттенков, и тогда с вечера до рассвета длится праздник пагджин, с песнями, танцами под звуки гонга и плеск волн.

Однажды мне удалось вблизи наблюдать за баджао, когда они стояли у берега.