Журнал «Вокруг Света» №05 за 1971 год

Тут я смог взять реванш за свою неопытность в пустыне. Нрав реки Дра кочевники знали, правда, лучше меня. Дело в том, что в период дождей река выходит из берегов, смывает посевы, разрушает дома, уносит скот. В жаркое же летнее время, когда вода очень и очень нужна, ее в реке нет — Дра сильно мелеет, превращается в тоненький ручеек, который порой и вовсе исчезает. Все это мои друзья, повторяю, знали, но зато я знал, что здесь будет...

Марокканское правительство обратилось к Советскому Союзу с просьбой помочь исправить досадный парадокс природы. В удобном месте бетонной стеной перекрывается русло Дра. Создается вместительный резервуар, где зимой будет скапливаться лишняя вода. По системе ирригационных каналов вода потечет на поля. Здесь же возводится гидростанция, которая будет снабжать электроэнергией деревни и промышленные предприятия. Сейчас плотина почти построена.

«Голубые люди» задумчиво слушали моих соотечественников, поглядывали на котлован будущего резервуара, на дне которого работали бульдозеры и экскаваторы. Их голубые лица оставались непроницаемы.

Они молчали, лишь Бен Моктар обронил такие слова:

— В коране сказано: «Глаз радует вода, зелень растений и красивое лицо...» Я вижу приятные лица русских — значит, будут здесь и вода, и зеленые поля. Мир вам! И караван вновь побрел своей дорогой в дальнюю даль Сахары...

Владимир Катин (АПН)

Прошлое советует будущему

В книге Экзюпери «Земля людей» есть рассказ о том, как группе вождей сахарских племен устроили поездку во Францию. Залитые электричеством города, оглушающий бег техники, кипение толп — могущество метрополии, по замыслу, должно было потрясти «бедных сынов пустыни». Вышло иначе. В остолбенение их привел самый обыкновенный альпийский водопад! Они не могли поверить, что аллах допустил такое расточительство самой большой драгоценности на свете — воды...

С давних времен сознание людей отказывалось мириться с фактом существования враждебных человеку, ему неподвластных, бесплодных пространств. Увы, никакое человеческое усилие, вложенное в ирригационную сеть наподобие древней, не способно оживить «королеву пустынь» — Сахару. Даже если бы на оросительные каналы удалось раздробить Нил и Нигер, то результатом было бы оживление всего нескольких процентов территории. Да и подземные бассейны воды могут позволить создать какое-то количество новых оазисов, обводнить миллионы гектаров пастбищ, подать питьевую воду на ряд промыслов. Но и только.

Ну, а современные, на уровне XX века, решения — есть ли они? Безусловно.

Нет сегодня, пожалуй, ни одного континента, ни одного большого региона Земли, для которого отважная мысль инженера не составила бы проекта решительного переустройства. Искусственные моря в Сахаре... Плотина через Берингов пролив и отепление Арктики... Осушение части Средиземного моря...

Технически многие из этих проектов радикального перераспределения тепла и влаги отнюдь не фантастика. Анализируя их, ученые разных специальностей стремятся прежде всего представить физико-географические последствия осуществления этих проектов, отобрать наилучшие варианты возможных климатических изменений. И чем углубленней эти исследования, тем ясней, что нет и не может быть однозначного — оптимистичного или пессимистичного — подхода к глобальным инженерным проектам. Все гораздо сложней и диалектичней.

Поясню эту мысль на примере анализа, так сказать, среднемасштабного проекта — варианта дамбы в Татарском проливе на Дальнем Востоке. Начать именно с этого проекта меня побуждают следующие причины. Мелкомасштабные, реальные уже сегодня проекты — типа поворота сибирских рек в Среднюю Азию — еще не затрагивают существенно климат больших пространств. Гигантские же — отепление Арктики, например, пока плохо поддаются всесторонней оценке. В то же время «средний» проект, например проект дамбы через Татарский пролив (точнее, через пролив Невельского), уже проанализирован рядом советских географов.

Коротко о его сути. Пролив Невельского между островом Сахалин и мысом Лазарева на материке имеет ширину всего семь километров при глубине порядка двадцати пяти метров. Каждые шесть часов приливная волна, идущая с юга, сменяется здесь волной с севера. Речь идет о постройке в узости пролива плотины-ловушки, способной пропускать воду только из Японского моря в Охотское. Ворота-клапаны, перегоняя за сутки с юга на север три кубических километра воды, закроют доступ в Японское море холодному течению, усилят приток теплой воды в Охотское море, что, по замыслу, благоприятно скажется на климате побережья.

В инженерном отношении проект очень изящен, а в географическом он на первый взгляд дает именно то, что обещает.

Но только на первый взгляд. Во-первых, как стало теперь известно, неверны существовавшие представления о постоянном холодном течении (Лиманском течении), идущем из Охотского моря в Японское, которое дамба должна была перерезать. Во-вторых, воды к югу от пролива Невельского холоднее, чем более северные воды Амурского лимана. Но даже если бы дамба перекачивала на север кипяток, то что такое 3 кубических километра по сравнению с 1200 тысячами кубических километров объема Охотского моря? Это все равно что чайная ложка, добавляемая в 800-литровую бочку. «Заполните такую бочку ледяной водой и добавляйте раз в сутки ложку теплой воды, — пишет географ профессор Б. А. Шлямин. — Комментарии, как говорится, излишни».

Позволю добавить и некоторые свои соображения. Допустим, проект усовершенствован. Представим себе, что на дамбе пролива Невельского установлены сверхмощные насосы, мало того — сплошными плотинами закрыты проливы Лаперуза и Сангарскдай. Поступающее с юга в Японское море теплое Цусимское течение благодаря этому смогло «дотянуться» до Охотского моря". Казалось бы, что лучше? На 10 — 11 градусов потеплеет климат побережья, далеко к северу поднимутся пшеница, фруктовые деревья, в Японском море и частично в Охотском исчезнет мешающий навигации зимний лед.

Но природа — комплекс исключительно сложных взаимозависимостей. В холодную половину года резко возрастет перепад температур, а следовательно, и давлений между потеплевшим Охотским морем и северо-востоком Азиатского материка. Усилит свою работу так называемая «тепловая машина» второго рода: материк — океан. Значит, усилится северо-западный зимний муссон, который закует Охотское море в более мощную, чем прежде, ледяную броню. Получается парадокс — «утепляя» климат, мы спускаем с цепи холод. Вот насколько сложными, противоречивыми могут быть последствия сдвига одного ведущего природного фактора. Вот насколько затруднена их оценка.

Вернемся теперь к проекту переустройства Сахары. Он, кстати, относится к одним из самых глобальных, так как сопряжен с изменением географии всего Африканского материка (проект Зергеля). Предполагается перекрыть ущелье Стэнли-Гил в низовьях реки Конго. Через год-два на месте джунглей бассейна Конго образуется исполинское море. Еще через год-другой река Убанги под напором прибывающей воды повернет вспять, сольется с Шари, и на месте озера Чад возникнет еще одно море. Оттуда вода частично самотеком, а кое-где с помощью насосных станций может быть двинута через Сахару. Образуется параллельная Нилу река, которая впадет в Средиземное море в заливе Габес (Тунис). Значительная часть Сахары превратится в цветущий оазис.