Журнал «Вокруг Света» №06 за 1984 год
Шрифт:
— Шриприл хорошо,— сказала миссис Пинк.— Нет шриприл — нет дети. Дуви... Дуви...— Она заколебалась, выбирая нужное слово.— Один Дуви — нет дети.
— Ох,— сказала Рина.— Дуви — последний ребенок на Линджени? Еще — нет?
Миссис Пинк обдумала слова, затем кивнула:
— Да, да! Еще нет. Нет шриприл — нет дети.
Рина почувствовала волнение. Может быть... может быть, из-за этого началась война. Может быть, им просто нужна была соль. Соль, которая означала для них все...
— Соль, шриприл,— сказала она.— Шриприл еще, еще, еще,
— Шриприл еще, еще, еще, да,— ответила миссис Пинк.— Уйдут домой — нет. Дом — нет. Дом — нехорошо. Вода — нет, шриприл — нет.
— Ох,— сказала Рина. Потом продолжала задумчиво: — Еще линдженийцы, еще, еще?
Миссис Пинк взглянула на Рину, и в наступившем молчании обе вдруг осознали, что являются в конце концов представителями враждебных лагерей. Рина попыталась улыбнуться. Миссис Пинк взглянула на детей. Сплинтер и Дуви изучали содержимое корзинки и были счастливы.
— Еще линджений нет.— Миссис Пинк указала рукой на заполненную кораблями посадочную площадку. Плечи ее поникли.
Рина сидела ошеломленная и думала о том, что значили бы эти слова для Верховного Командования Земли. Нет больше планеты Линджени — родины страшного разрушительного оружия. Нет больше линдженийцев, кроме тех, которые сюда прилетели. А значит, и нет враждебного мира, готового прислать подкрепление. Уничтожить эти корабли — и линдженийцев больше не будет. Остается только атаковать их, понести неизбежные тяжелые потери и выиграть войну. И исчезнет раса.
Очевидно, линдженийцы просят приюта — или требуют его? Соседи, которые боялись попросить... или им не дали на это времени. Как началась война? Кто в кого первым выстрелил? Знал ли это кто-нибудь?
Рина возвращалась домой полная сомнений. «Скажи, скажи, скажи,— шелестела под ее ногами трава на холме.— Скажи, и война кончится».
«Но как?! — закричала она про себя.— Потому, что их убьют, или потому, что им помогут?»
Рина дала Сплинтеру книжку с картинками и прошла в спальню. Усевшись на кровать, она пристально посмотрела на себя в зеркало.
«Мужчины — их и наши. Они ведут переговоры уже больше недели и не могут договориться. Конечно, не могут! Боятся выдать себя. Ведь они фактически ничего друг о друге не знают.
Можно поспорить, что ни один из землян и понятия не имеет, что линдженийцы могут закрывать нос и складывать уши. Ни один из линдженийцев не знает, что мы посыпаем свою пищу тем, что для них является источником жизни».
Рина была в смятении, когда наконец вернулся Торн.
— Ну,— сказал он, устало опускаясь в кресло.— Дело близится к концу!
— К концу! — воскликнула Рина, загораясь надеждой.— Значит, вы договорились...
— До тупика,— тяжело закончил Торн.— Наша завтрашняя встреча — последняя. Одно окончательное «нет» с каждой стороны, и все кончено.
— Нет, Торн, нет! — воскликнула Рина.— Мы не должны больше их убивать! Это бесчеловечно... Это...
— Это самозащита.— Голос Торна звучал резко от раздражения и досады.— Пожалуйста, Рина,
избавь меня от своего идеализма. Видит бог, у нас и так нет достаточного опыта ведения военных переговоров, еще нам не хватает бороться с теми, кто предлагает нам из врагов сделать милых друзей.«Нет, нет! — шептала Рина. Слезы хлынули из ее глаз.— Так не будет! Не будет! Не будет!»
Уже давно слышалось сонное дыхание Торна, а она все не спала, глядя широко открытыми глазами на невидимый потолок, и пыталась сделать выбор.
«Если сказать, война кончится.
Либо мы поможем линдженийцам, либо уничтожим их.
Если не говорить, переговоры прервутся и война продолжится.
Мы понесем большие потери — и уничтожим линдженийцев.
Миссис Пинк поверила мне.
Сплинтер любит Дуви, а тот любит его».
Почти угасший огонек надежды, освещавший ее мысли, вновь ярко вспыхнул, и она уснула.
На следующее утро она отправила Сплинтера поиграть с Дуви.
— Играйте у пруда с золотыми рыбками,— велела она.— Я скоро вернусь.
Рина следила за сыном, пока тот не спустился с холма и не исчез из виду. Потом пригладила волосы и пошла к двери.
Улыбка помогла ей попасть с жилой территории в административную зону. Умение быстро ориентироваться и целенаправленность привели в крыло здания, где проходили переговоры.
Ее тут же заметили часовые, и под их немигающими взглядами Рина почувствовала себя приколотой бабочкой. Она приложила палец к губам, моля о молчании, и приблизилась к ним.
— Здравствуй, Тернер. Привет, Фра-нивери,— прошептала она.
Часовые переглянулись, и Тернер хрипло сказал:
— Вам нельзя здесь находиться, мэм.
— Я знаю, что нельзя,— сказала она и сделала вид, что чувствует себя виноватой: это оказалось совсем нетрудно.— Но, Тернер, я... Мне просто хочется взглянуть на линдженийцев.
Заметив, что Тернер хочет что-то сказать, она поспешила продолжить:
— Только разочек заглянуть. Я тихо. В мгновение ока Рина распахнула дверь и ворвалась внутрь. Запыхавшись, не смея думать о последствиях, она промчалась через фойе и влетела в конференц-зал.
Рина старалась не встречаться взглядом со сверлившими ее глазами: синими, карими, черными, желтыми, зелеными, лиловыми. Дойдя до стола, она повернулась и со страхом взглянула на это многоцветье.
— Господа.— Голос Рины был почти не слышен.— Господа!
Она увидела, что генерал Уоршем собирается что-то сказать. Рина уперлась руками в полированную поверхность стола и торопливо наклонилась вперед.
— Вы собираетесь заканчивать, да? Вы сдаетесь!
Переводчики склонились к микрофонам, их губы задвигались в такт ее словам.
— О чем вы говорили все это время? О сражениях? Об убитых, раненых и пропавших без вести? Вот — мы — вас — если — вы — нас?! — крикнула она, вся дрожа.— Я не знаю, что происходит за столом переговоров. Знаю только, что учила миссис Пинк вязать и резать лимонный пирог...