Жутко романтичные истории

— Господи. Это наверняка была Агата.

— Кто?

— Агата Дюбе. Ты должен ее помнить. Наша экономка. Ну, номинально. По завещанию она переходит к тебе вместе с домом, хотя, полагаю, можно попробовать откупиться от нее. Наверняка старина Тибо тебе все объяснит в понедельник.

— Ладно, но почему она не открыла дверь?

— Она уверена, что вокруг масса желающих ее изнасиловать и расчленить. — Казалось, Оливер находил всю эту историю крайне забавной. — Агата беспрерывно смотрит криминальные сериалы, поэтому ни за что не откроет тебе после захода солнца.

— Это…

— Я знаю. — Оливер покачал головой. — Ирония в том, что единственный преступник, с которым Агату столкнула судьба, — ее сын. Большую часть жизни он провел в тюрьме.

— А сейчас он там же?

— Без понятия.

— Это не единственная странность за вчерашний вечер.

Майлз рассказал Оливеру о том, как позвонил на телефон Маргаритки и услышал свое имя на другом конце провода. На этот раз Оливер выглядел озадаченным.

— Должно быть, ты ослышался.

— Понимаю, что все это безумие какое-то, но слышно было очень хорошо.

— Может, ты автоматически назвался, и это просто не отложилось в памяти.

— Исключено.

Уверенность Майлза заставила Оливера задуматься.

— Если все так, то почему этот человек положил трубку? — аргументировал Майлз.

— Хороший вопрос. — Оливер нахмурился, но вскоре его лицо прояснилось. — А отчего бы нам это не выяснить?

— Выяснить… Что ты имеешь в виду?

— Разберемся с этим прямо сейчас. Пойдем и разузнаем, кто, кроме Агаты, еще может быть в доме. Если это Эрван… — Оливер помрачнел.

Неужели все так просто разрешалось?

— У меня нет ключа, — напомнил Майлз. — Официально я вступлю во владение только в понедельник.

— У меня есть ключи. У Лина тоже, если уж на то пошло. В любом случае Агата должна меня впустить, и я представлю ей тебя. На самом деле ты уже сегодня можешь переехать из отеля в дом.

Сердце Майлза подскочило в груди, словно воздушный шарик, оторвавшийся с привязи.

— Правда? Ты уверен? Я не нарушу никакой закон?

— Ну какой закон может тебе помешать? — Похоже, Оливер вовсю забавлялся. — Этот дом принадлежит тебе. Мы с Лином не собираемся оспаривать завещание мамы. Даже если захотели бы, у нас не было бы никаких шансов. Мама находилась в здравом уме. Все документы подписаны, датированы и засвидетельствованы. — Он пожал плечами.

Видимо, Оливер с Лином все тщательно перепроверили, и радость Майлза немного померкла. Но с другой стороны, кто бы не усомнился в таком завещании. Даже самый великодушный человек перепроверил бы разок-другой, расставаясь с девятью миллионами долларов в пользу какого-то незнакомца.

— Если вы не против, тогда… — промямлил Майлз.

— Никаких проблем! — заверил его Оливер и подмигнул. — Кроме того, ты меня заинтриговал. Люблю хорошие детективы.

Глава третья

Когда Майлз и Оливер добрались до дома по адресу Брэйсайд, 13, солнце наконец отважилось выглянуть из-за туч. Навершия ограды сверкали в лучах осеннего солнца, словно копья.

Оливер нажал кнопку на брелоке, и решетки плавно разъехались, пропуская автомобиль в обширный двор. Они остановились у деревянных ворот гаража.

— Дом, милый дом. — Оливер заглушил двигатель своего черного «Мерседеса» и улыбнулся Майлзу.

Тот улыбнулся в ответ, чувствуя неловкость, ведь формально для Оливера особняк уже не был «милым домом».

Они вышли из машины и огляделись. В солнечном свете деревья отбрасывали ажурные тени на теплые каменные стены и окна. Высыхающие лужи отсвечивали розовым и зеленым, когда они проходили по брусчатке и черной плитке к массивным двустворчатым дверям парадного входа.

Окна были зашторены, нигде ни отблеска ламп, ни струйки дыма из труб. При дневном свете мертвенная тишина казалась привычной и закономерной.

— Кровля в хорошем состоянии, — отметил Оливер. — С этим тебе повезло.

— Мне вообще со всем повезло, — сказал Майлз.

Оливер хохотнул.

— Посмотрим, что ты скажешь, когда будешь выплачивать налог.

Они подошли к парадным дверям. Оливер нажал на звонок. Как и прошлым вечером, ничего не произошло. Оливер позвонил еще раз и вздохнул:

— Так я и думал. Глухота Агаты прогрессирует. — Он достал ключи, но замешкался. — Не окажешь ли мне честь?

— Нет, прошу, — перебил его Майлз.

Оливер вставил ключ в замок, толкнул дверь и отступил.

Майлз сглотнул. Казалось, сделав шаг, он волшебным образом очутится в прошлом. Или во сне. С порога он мог видеть прихожую с укрытым черной и кремовой мраморной плиткой полом, белым камином с резной полкой и трехметровым потолком.

Ничего не изменилось.

Два стула в черно-белую полоску в стиле Ампир стояли перед камином на красно-синем тебризском ковре, а между ними возвышался круглый столик из позолоченного дерева на изогнутых ножках в виде когтистых лап. Над камином в золоченой раме висело полотно с натюрмортом из красных роз в голубой вазе. С двух сторон картину обрамляли два настенных подсвечника из золоченой бронзы и хрусталя.

Впрочем, все же кое-что изменилось. В прежние времена на каминной полке стояла пара белоснежно-кобальтовых китайских ваз с изображением феникса. Они исчезли.

Видимо, дом многое утратил. В том числе и хозяйку.

— Ну что, узнаешь? — поинтересовался Оливер.

— Все как в моих воспоминаниях.

На лице Оливера появилась слабая улыбка.

— Апартаменты Агаты вон там. Пойдем.

Майлз проследовал за Оливером по светлому коридору мимо изящной изогнутой мраморной лестницы в испанском стиле, смотреть на которую старательно избегал, ведь именно с нее упала и разбилась Маргаритка. Они прошли через инкрустированные двери, а затем такие же, но менее изысканные. Все стены на их пути были увешаны картинами. Некоторые — работы знаменитых художников, другие — безымянных рисовак типа Майлза.

Маргаритка считала себя ценительницей искусства. Дом был забит под завязку ее приобретениями. Линли регулярно высказывал свое мнение о вкусе матери, но Майлз не понаслышке знал, какими саркастичными засранцами могут быть подростки.

Они миновали оранжерею с купольным потолком и полом, застеленным блестящей черно-белой мраморной шахматкой, а затем — поистине исполинскую старомодную кухню с кладовой за дверями из матового стекла и наконец достигли ведущего в крыло для прислуги коридора, до которого даже из-за нескольких закрытых дверей доносили звуки работающего телевизора.