Жюльетта. Госпожа де... Причуды любви. Сентиментальное приключение. Письмо в такси

— Зарагир здесь? Давно ли и по какому поводу?

— Дурные вести доходят быстро, — ответил отец.

— Какие вести?

— Не притворяйся, будто ты здесь совершенно не при чем. Он отправился в Европу, даже не предупредив об этом жену.

— И что, в этом виноват я?

— Да.

Дювиль-старший пересказал ему все, что рассказали ему, сообщил о том, какое впечатление на него произвел приезд г-на Зарагира и процитировал его первые слова: «Расставание горько и для того, кто знает сладость расставаний».

Луи понял, как рассуждения и чувства его отца подтолкнули его к тому, чтобы призвать г-на Зарагира в Вальронс, и все же вспылил:

— А вы оба с удовольствием поверили в какие-то сплетни. Зарагир здесь? Я сейчас же пойду к нему и поклянусь, что его жена и я являемся всего лишь добрыми друзьями.

— В этом клянутся все мужчины и все неверные жены, и любой благовоспитанный мужчина старается уверить в этом все свое окружение. Да и сам Зарагир не раз, наверное, стремился уверить в этом встревоженных мужей. Тебе захотелось отомстить? Он мог бы понять и это. Но жене его прощенья нет. Она оказалась просто ветреной женщиной. Это и лучше и хуже. Где она сейчас?

— В Париже. Ему это известно, как известно и то, что она должна сесть на корабль…

— Ему это известно, и он не поехал навстречу ей? Почему? Почему, получив приглашение, которое могло относиться к ним обоим, он не поехал сперва за женой? Поверь мне, он отлично осведомлен о вас и знает, что я проявил дружеское расположение к нему лишь из-за вашего дурного поведения.

— Нашего дурного поведения? Ты воспользовался нашим дурным поведением. Его жена…

— Хватит! Когда она должна отправиться восвояси?

— 21-го, на борту «Алькантары».

— Вот и хорошо, пусть себе отправляется!

— И ты полагаешь, что я дам ей уехать, не предупредив о том, что ее ожидает? Нет. Я помогу ей не оказаться застигнутой врасплох. Я помогу ей, чтобы она могла хоть что-нибудь сказать в свое оправдание. Нужно хотя бы это для нее сделать, ты так не считаешь?

— Наверное, ты прав. Предупреди ее и пусть она уезжает. Если надо, проводи ее до порта.

— Послушай, — медленно произнес Луи Дювиль. — А не мог бы ты мне помочь? Какой тебе интерес в развале этой семьи? Не можешь ли ты завтра вечером, придя с работы, сказать, что повстречал человека, который опроверг все, что тебе наговорили? Совесть твоя покажется тебе не чистой, ты переговоришь с Зарагиром и скажешь ему: «Мне кажется, мы слишком поторопились. Возможно, мы были неправы, ведь люди так злы. Возможно, что всю эту историю злонамеренно придумал кто-то очень нечестный. Похоже, что и в Ницце, и в Тироле они жили в разных гостиницах. У меня возникло много вопросов». Тогда Зарагир, как и ты, побоится оказаться несправедливым. Что же он в этом случае сделает? Сомнение требует объяснения. Он поспешит вызвать сюда жену. А я приеду потом, и мы все наконец соберемся в Вальронсе. Это ведь самое большое твое желание.

Г-н Дювиль согласился.

— И даже если он все еще будет сомневаться и не сразу поверит, если он не позовет ее до 21-го, ты все равно заронишь в его сознании зерно неуверенности и оба они выиграют от этого, если встретятся только в Тижу.

— У тебя добрая душа, и я думаю, что ты прав. Завтра вечером я поговорю с ним в «Гербарии». А ты молчи о наших намерениях. И ради Бога, не посей в этой женщине никакой надежды, которая могла бы удержать ее рядом с тобой. Если у Зарагира не возникнет сомнений и он поверит мне, то он даст ей об этом знать, а вот если его все-таки будут мучить сомнения, и при этом она задержится в Париже, тот он заподозрит, что что-то здесь не так.

Можно отвлечь человека от мыслей о причиненном им зле, но нельзя его этим утешить. Луи Дювиль тотчас отправился обратно в Париж и часов в двенадцать был уже у г-жи Зарагир. Маленькая гостиная была завалена еще открытыми чемоданами, из которых исходил нежный аромат платьев и белья. Она занималась своим утренним туалетом. Накинув халатик, она вышла к нему босиком, непричесанная, с сигаретой в зубах. Улыбка на ее лице постепенно уступила место выражению беспокойства.

— Вы не в Вальронсе? Откуда вы приехали? Вы заболели, Луи? — спросила она. — Такое впечатление, что свет слепит вам глаза. А я так люблю голубое январское небо.

— Дневной свет меня раздражает.

Чтобы развеселить его, она решила пошутить, задернула штору, зажгла лампы и сказала:

— Ну, вот вам и ночь. Чего еще желаете?

— Дорогая, выслушайте меня. Я приехал из Вальронса.

— Вы? Почему? Что случилось?

— Случилось, что ваш муж…

— Ах! Молчите! Уже по вашему виду я должна была угадать дурную новость. Что мой муж? Он болен? Он…

— Он в Вальронсе, — ответил Луи.

— В Вальронсе? Он? Он в Вальронсе? Почему? Что произошло?

— Ему рассказали о нас.

— О нас? И что?

— Ему рассказали правду.

— Какую правду?

— Нашу.

— Нет, это невозможно, я не хочу, нет, не хочу. Кто ему рассказал правду?

— Сплетники.

— А кто пригласил его к вам?

— Дружба.

— Вы его видели?

Луи рассказал ей, при каких обстоятельствах он мельком увидел г-на Зарагира в гостиной их дома в Вальронсе.

— Ага, он слушал, как поет девушка! И встал, чтобы похвалить ее!

— Да нет же, это была не девушка, а девочка, подросток тринадцати-четырнадцати лет.

— Так, так, и ее невинность привлекла его после всей той гадости, которую ему наговорили про меня! Ах, что делать? Как ему объяснить…

Луи Дювиль посоветовал ей возвращаться в Тижу.

— Возвращаться в Тижу как ни в чем не бывало? С риском оказаться вышвырнутой за дверь? Чтобы все там смеялись надо мной? Нет, нет, ни за что на свете! Я поеду, но поеду в Вальронс и объяснюсь, я буду биться, буду защищаться. В конце концов какие доказательства есть у него против меня?

— А когда вы станете с ним разговаривать, то как вы объясните, от кого узнали, что он в Вальронсе?

— От вас.

— А как я мог об этом узнать?

— От вашего отца.

— И что, получается, что мой отец, разделяющий убеждения вашего мужа, мне поручил сказать вам об этом?

— Нет, но мы ведь достаточно добрые друзья, чтобы вы поступили именно так. К тому же мой муж знает, что мы помирились.

— Если бы мы только помирились и все, он не был бы сейчас в Вальронсе.

Г-жа Зарагир подбежала к окну и открыла шторы. Но вид голубого январского неба, вид оживленной улицы, вид всего того, чему не было дела до нее, оттолкнул ее обратно в глубь комнаты.

— Ах, — гневно воскликнула она, — они поспешили поверить в кажущееся и нашли повод снова встретиться. А я при этом должна стать жертвой их старой дружбы, должна за нее расплачиваться! Нет, нет, я разрушу их дружбу. Да, я ее разрушу! Ваш отец меня обвиняет, муж меня осуждает и вы все это терпите? Я не допущу этого.

— Если бы ваш муж захотел, вы были бы в Вальронсе.

— Как он мог бы этого захотеть, если ваш отец всем своим поведением подтверждает и оправдывает его подозрения? Ах! Я просто сошла с ума, когда полюбила вас. Это вы во всем виноваты, а сейчас вам не приходит на ум ни единого слова, чтобы защитить меня.