Зимний Мальчик

В новейших изданиях эти списочки уже отсутствуют, как излишество, а по мне, так зря. Читателю вдумчивому они помогали детально вникать в обстоятельства и воображать себя участником полярной экспедиции, или даже самим Робинзоном.

Для таких читателей я и хочу подробнее остановиться на некоторых обстоятельствах, окружающих моего героя.

Начну с дедушки. Иван Петрович Чижик — ученик Репина, народный художник СССР. Это означает не только высочайшее мастерство, но и то, что Иваном Петровичем власть премного довольна.

Во все годы в СССР существовал слой людей, который жил очень хорошо (а уж сегодня-то!). К нему относились и сливки лояльной к власти творческой интеллигенции (опять: а уж сегодня-то!). Включая Ивана Петровича. В силу этого он мог то, что обыкновенному обывателю было недоступно. К примеру, построить хороший дом. На какие средства? Иван Петрович был одним из лучших портретистов страны. Его портреты первых лиц государства, министров, маршалов и генералов, выполненные в манере социалистического реализма, высоко ценились и хорошо оплачивались. Оплачивались не только сами портреты, но и авторские копии, и репродукции и т. п. Поместят, к примеру, в букваре портрет товарища Хрущева, а дедушке на счёт и капает.

Конечно, Чижик-дед не ограничивался высшими эшелонами, а часто писал доярок в окружении коров, механизаторов меж высоких хлебов, сталеваров у мартенов, и просто женщин, детей, стариков. Эти работы тоже ценились и оплачивались. Писал он и натюрморты, и пейзажи, но знаменит был преимущественно как портретист. Трудолюбивый, талантливый, когда нужно — умеренный, и всегда аккуратный. Жить он старался вдоль, а не поперек. И у него получалось.

Что он оставил Чижику-внуку? Гены, это первое. Здравый смысл, умение оценивать себя, людей и обстоятельства, это второе. И, наконец, сундуки с припасами.

Перейду к сундукам.

Дом — размерами восемь на шестнадцать метров, на высоком фундаменте, формирующим полуподвал с узкими горизонтальными окошками под потолком, чистый и сухой. Каменный первый этаж. Деревянный мезонин семь на девять. И собственно чердак, тоже очень чистый. Содержался дом прилежно, а незадолго до смерти дедушка провел основательный ремонт, заменив коммуникации, отопление, крышу и прочие критические места, причем заменив на самое наилучшее, бывшее в стране — немецкое, финское, чешское. При доме участок в девять соток, на котором росли и плодовые, и декоративные деревья, а когда была жива бабушка — то и цветы в изобилии. Уход за домом и участком требовал немало сил, занималась этим в основном домработница (скорее — домоправительница) Вера Борисовна, которая по мере необходимости привлекала мастеров и подёнщиков. Так что дом достался Мише Чижику в превосходном состоянии, и вернувшаяся Вера Борисовна не даст мелким поломкам, которые порой случаются, перерасти в крупные, а тут же устранит их своими силами (женщина? эта женщина во время войны «Катюши» собирала!), или пригласит мастеров.

К дому примыкает теплый гараж. Не то, чтобы совсем тёплый, но в зимнюю стужу температура всё же выше нуля. Помещаются две машины, есть верстак и даже маленький токарный станок-комби, немецкий, довоенный, куплен по случаю. Ни дедушка, ни внук токарным ремеслом не владеют, а вот Вера Борисовна вполне.

В гараже живёт автомобиль «ЗИМ», точнее, ГАЗ-12, поскольку выпущен в 1959 году, когда завод переименовали за опалой Молотова. К 1972 году модель уже устарела, но смотрится по-прежнему шикарно. «ЗИМ» — автомобиль представительского класса, с роскошным салоном, приятной внешностью и девяностосильным мотором. Сидения были в три ряда, а, убрав сидения-страпонтены, пассажирская часть становится вообще чудом. К тому же пассажирские двери открываются по ходу движения, что особенно удобно (неудивительно, что больная Ольга предпочитала «ЗИМ» обкомовской «Волге»). И да, «ЗИМ» был и в продаже для частных лиц, но покупала его элита: уж больно дорого стоил. Почти втрое дороже «Победы», тоже хорошей машины. Вишневый цвет кузова говорит о том, что это был экспортный вариант автомобиля.

И, наконец, деньги. Помимо наличности, дедушка оставил внуку двенадцать сберкнижек, срочных вкладов. Каждая сберкнижка — на двенадцать тысяч. Много? для рядового гражданина очень много, но творческая элита зарабатывала и больше. В пересчете на месяц это давало доход триста шестьдесят рублей чистыми (налогами и вычетами вклады не облагались). При этом сам капитал не тратился.

Триста шестьдесят рублей в месяц чистыми в семидесятых — это три зарплаты рядового врача, инженера, учителя. Или четыре — начинающего (а начинающим они были много лет). Токари и слесари, конечно, зарабатывали больше врачей, и сто пятьдесят, и двести, наилучшие передовики и четыреста (грязными), а в Заполярье ещё больше, но Чернозёмск не Заполярье. То есть о деньгах Чижик мог не беспокоиться совершенно, по крайней мере, теоретически.

Ещё в сундуках были всякие антикварные вещи, драгоценности, горшочек николаевских десяток и прочее — на случай краха денежной системы государства или даже самого государства. Дедушка видел далеко, на много лет вперёд!

О других аспектах повседневной жизни Миши Чижика расскажу как-нибудь в другой раз.

Глава 12 НОВЫЙ ГОД: ВСЕГДА НАЧЕКУ!

31 декабря 1972 года, воскресенье

— Готово, Чижик! Хочешь кусочек?

— Уж подожду, потерплю, помучаюсь!

Новый Год мы собрались встретить группой. Пора знакомиться неформально. На квартире у Сени Юрьева. Свой дом я не предлагал: во-первых, не близко, во-вторых, не хотел. А Сеня Юрьев живет в том же здании, что жила прежде наша семья, а теперь только папенька с Анной. В том же, только в другом подъезде. Большая квартира, четыре комнаты, отец Юрьева, профессор кафедры акушерства и гинекологии, ещё вчера уехал с молодой женой (аспиранткой, это бывает) встречать Новый Год в другой компании, а другая компания — в другом городе. В Москве. И нас никто не стеснит.

Скинулись на стол по пятерке, я тоже отдал пятерку. Но Ольга решила, что нужно ещё что-нибудь. Ведь и остальные, поди, не с пустыми руками придут: кто-то салатик принесет, кто-то коробочку шпрот, а кто-то и водку. Мы с Ольгой решили сложиться и купить гуся. И яблок. Такая вот комбинация. И я вчера на рынке купил птицу и фрукты. По случаю праздника цена, конечно, взлетела к небесам, что твой гусь, но деньги были.

А Надежда взялась этого гуся приготовить. Но у меня. Потому что у меня на кухне стоит газовая плита «Merloni», мечта хозяйки.

В итоге готовили все четверо: я, Надежда, Ольга и Вера Борисовна. Я мыл и резал яблоки. Остальные делали остальное. Я отошел в сторону и смотрел: хочешь помочь мастеру — не мешай! К яблокам Надежда добавила чернослив и специи, которые привезла с собой (девушки приехали электричкой), а мне велела принести коньяк — нужно для готовки. Нет, ром не подойдёт. Только коньяк!

Коньяк нашелся в дедушкиных запасах.

Гусь, хорошо завернутый в фольгу, походил на большую ёлочную игрушку. Мы уложили его в термоящик, вместе с обжигающе горячими грелками — чтобы не остыл. И стали переодеваться в праздничное. Ну, как переодеваться — девушки просто сняли кухонные халаты и фартуки, что им дала Вера Борисовна: готовка гуся дело непростое.

Ольга нарядилась пантерой, она брюнетка. А Надежда лисой, у неё волосы не то, чтобы совсем рыжие, но близко. Каштановые.

Почти маскарад. Для веселья.

Тут я с сюрпризом и влез. В доме оставался папенькин грим, про который он, верно, давно забыл. Сюда папенька больше не ездит. То ли жена молодая не пускает, то ли обиделся. У него этого грима и в театре преизрядно.

С помощью грима, навыки-то есть, я и разукрасил девушек. Ольгу под пантеру, Надежду под лису. Носик, усики, глазки, пятнышки. Ушки тоже подгримировал. Очень даже ничего получилось, девы были в восторге.