Злодей

Я была поглощена им, но совершила ошибку, подняв взгляд, пока жевала.

Генри пялился на меня, на его губах играла легкая улыбка.

Сглотнув, я положила бургер и вытерла рот салфеткой.

— Что?

— Ничего. — Он принялся за свое филе.

— Должна быть причина. — фыркнула я. — Неприлично пялиться на женщину, когда она ест бургер, Лексингтон. Это грубо.

Он усмехнулся.

— Буду иметь это в виду.

— Давай же. Серьезно. На что ты смотрел?

Генри наклонился ко мне и тихо сказал:

— Мне нравиться наблюдать за тобой. Ешь ли ты бургер или кончаешь на моем члене, мне нравится смотреть на тебя.

Я упоминала, что он любит говорить мне всякие непристойности на людях? Я бросила в него салфетку, он рассмеялся и увернулся от нее.

— Ну, ты же хотела знать.

Правда в том, что я любила наши поддразнивания. Мне нравилась его игривость, и я никогда не скучала вместе с ним. На самом деле, я с нетерпением ждала встреч с ним, как наркоман следующей дозы. Это небезопасно, я знала, но не могла остановиться. И правда верила, что Генри чувствует то же самое. Никто не мог смотреть так проницательно, как он на меня, и не испытывать тех же чувств, так ведь? Бывшие любовники, говорили, что я им не безразлична, но после искренних слов Генри, те предыдущие заверения — просто буквы, сложенные их устами.

— Генри.

Голос резко вырвал меня из сладких грез.

Голос, который я не хотела слышать.

— Мама. — Генри отодвинул стул и встал. Я наконец подняла взгляд вверх, чтобы увидеть, как Генри обходит стол и целует мать в щеку. Она стояла перед нами, явно чувствуя себя не в своей тарелке. Позади нее была другая хорошо выглядящая женщина примерно ее возраста и молодая красивая брюнетка, вероятно лет двадцати с небольшим.

Отношения между Генри и его матерью выглядели натянуто, и это слишком мягко сказано. Дошло до того, что он перестал бывать в доме родителей, и я могла только предположить, что это связано с ее мнением обо мне. Я искренне не понимала, что сделала такого, что настолько расстроило эту женщину, но, без сомнений, она испытывала ко мне отвращение и даже больше, поскольку ее враждебность повредила ее отношениям с сыном.

Ужасно быть причиной их разлада, и я пыталась поговорить с Генри об этом, но он не захотел обсуждать это.

— Как ты? — спросил он.

Выражение ее лица как бы говорило: «Ты бы знал, если бы звонил чаще», но она оставила слова при себе.

— Хорошо, благодарю. Ты помнишь Эдину Гамильтон?

Генри кивнул и протянул руку старшей женщине.

— Рад снова видеть вас.

— И я, Генри. — Ее взгляд оценивающе прошелся по нему, и что-то заставило меня напрячься. И я поняла в чем причина, когда она практически втолкнула молодую брюнетку в личное пространство Генри. — Ты помнишь мою прелестную дочь Джун? Этим летом она окончила Йель.

Пожимая ей руку, Генри смотрел на нее лениво и игриво.

— Поздравляю.

— Спасибо. — Она просияла, глядя на него. — Не верится, что я выпустилась.

— Джун изучала введение в право, — похвасталась ее мама. — Осенью она будет обучаться на юридическом факультете Гарварда.

— Впечатляет. Умная и красивая. — Подмигнул Генри.

Я ненавидела его.

Его мама бросила в мою сторону самодовольный взгляд, пока он не обращал внимания, и я заерзала на месте.

Да... последние месяцы с Генри были божественными. За одним исключением.

Его неспособности не флиртовать.

Я старалась не позволять этому тревожить меня.

Однако очень сильно переживала.

— Ну что ж, нам пора за наш столик, — сказала миссис Лексингтон. — Но, прежде чем мы уйдем, Генри, я подумала, ты можешь познакомить Джун с Кейном, поскольку она надеется заняться корпоративным правом. Лучше всего сейчас наладить все связи, которые можно, я права?

— Определенно, — любезно ответил Генри.

— Ой, подожди. — Джун порылась в сумочке и достала визитную карточку. — Мой номер.

Генри взял карточку.

— Приятного вам обеда, дамы.

Когда они ушли, Генри вернулся за стол, и я задумалась над тем, сколько внимания мы привлечем, если я воткну вилку ему в руку. Я пыталась убедить себя, что его флирт ничего не значит, но видимо была не настолько толстокожа, чтобы не обращать на это внимания.

Я не хотела, чтобы он говорил другим женщинам, что они умны и красивы.

Я не видела других мужчин. Только его. И больно осознавать, что я была больше эмоционально вовлечена, чем он.

Аппетит пропал: я гоняла бургер по тарелке.

— Ты в порядке? — нахмурился он через несколько минут.

Я кивнула, не рискнув заговорить, чтобы не накричать на него.

Генри вздохнул.

— Знаю, с моей стороны было грубо не представить тебя, я собирался, перед тем как мама сказала, что им пора за свой столик.

Моя ответная улыбка вышла натянутой.

— Это из-за моей мамы? Я ведь сказал не беспокоиться об этом.

В тот момент мне захотелось сослаться на головную боль и оставить Генри, но мне пришлось бы сделать это на глазах у его мамы, а я не желала, чтобы она решила, будто выиграла. Вместо этого я сказала:

— Нет, причина не в этом. У меня немного болит голова.

— Мы можем уйти.

— Нет. Заканчивай обед.

После этого мы вышли из ресторана, рука Генри покоилась на моей спине, и он кивнул матери и ее спутницам на прощание.

— Почему бы мне на забросить тебя ко мне на квартиру? Ты сможешь поспать, избавиться от головной боли, а я позабочусь о тебе, когда вернусь из офиса? — он поцеловал мою руку, пока мы сидели в его машине возле ресторана отеля.

Его слова были нежными, но я все еще злилась. Поэтому выдернула руку из его ладони.

— Знаешь, на самом деле я просто хочу в свою постель.

Генри внимательно посмотрел мне в лицо, и я изо всех сил старалась сохранить бесстрастное выражение. Тяжело вздохнув, он выехал с подъездной дорожки отеля и влился в поток машин, направлявшихся в сторону Нижнего Роксбери.

Возле квартиры я быстро чмокнула его в щеку и выскочила из машины, прежде чем он успел поинтересоваться, почему я вела себя так странно.

Оказавшись внутри, я прижалась к двери, пытаясь отдышаться. Такое ощущение, что я бежала до дома. Я ревновала и испытывала боль из-за флирта Генри, но имела ли я на это право? Конечно, он не хотел меня обидеть. Но я? Я продолжала скрывать от него правду.

Я совершенно не подходила ему.

Ему нужна была женщина, которая принимала бы его таким, какой он есть.

Была бы абсолютно откровенной с ним.

Спустя десять минут раздался сигнал телефона. Сообщение от Генри.

«Между нами все хорошо?»

Я хотела сказать ему «нет». Все не хорошо. И вряд ли будет.

А потом подумала, как чудесно ночью перед сном болтать в объятьях друг друга.

Поэтому ответила:

«Конечно. Я просто устала. Мы скоро поговорим. Целую».