Злой ГЕНий, или Сперматозоиды штурмуют…

– Уточните семейство, род, вид.

Степана Федоровича, похоже, ничем не проймешь.

Я осторожно положил на край стола киллерскую улику.

Заместитель внимательно осмотрел акулий зуб.

– Откуда он у вас?

Заместитель обернулся к сестре, но ничего не сказал.

– Этот предмет из вашей коллекции? – спросил я.

– Разумеется.

– Могу я предположить, что данный экспонат похищен из вашего дома?

– Нет, разумеется.

– Что – нет?

– Никто у меня ничего не похищал.

– Вы уверены?

– Да.

– Пожалуйста, если вас не затруднит, объясните тогда, каким образом ваш зуб…

– Не мой, а белой акулы!

Степан Федорович ухмыльнулся.

За такие гримасы дают в пятак без размышлений.

Пусть скажет спасибо, что я не бью свидетелей, тем более при очаровательных дамах.

Фотоаппарат же просто шуранул лицемерные ужимки в Кремль.

Там и не такие видели.

Я добавил нахрапа.

– Тогда объясните, как этот миленький зубик исчез из вашей коллекции?

– Он не исчезал.

– Опять двадцать пять!

– Видите ли, в чем дело… Я преподнес этот, как вы изволили выразиться, милый зубик в подарок…

– И кому же, если не секрет?

– Мне, – сказала Зинаида, молчавшая все время. – На день рождения.

И я поверил ей сразу.

Такая бы не стала выгораживать брата, а тем более, морочить голову мне.

– Хороший подарок, – сказал я.

– По крайней мере, уникальный, – добавила умная доцентша.

– А можем мы наедине поговорить о зубике?

– С удовольствием. Только поедем ко мне.

Зинаида так просто и легко перешла на «ты».

– Вызвать такси?

– Мой шофер вас отвезет, – обрадованно предложил брат.

– Заодно и меня подбросите, – добавила тактичная доцентша.

– Извините, Степан Федорович, вас когда-нибудь интересовали зубы Вампираньи?

– А что, есть такая рыба?

– Вроде.

– Никогда не слышал, а тем более не встречал.

– Много потеряли.

Я осторожно вернул зуб в карман.

Вышли в сад.

Яблока, пробитого стрелой, на этот раз не оказалось.

Наверное, сволочь экономит боезапас.

Ожидая у калитки служебный электромобиль, я позволил себе помечтать.

Нет, не о шатенке, предложившей мне в присутствии брата и посторонней доцентши фактически свидание наедине.

А о скудаевском заместителе.

Вдруг однажды при спуске под воду его заклинит в кораллах, и разнопородистые зубы отведают этого надменного мяса…

Глава 5 Почти любовные откровения

Водила первого заместителя повторял хозяина почти во всем.

Ах, как он крутил баранку!

Ах, как он рассуждал о богатстве атолльной фауны!

Ах, как печалился о скудости российских водоемов на хищников!

Нинель Осиповна, оккупировавшая сиденье справа от ихтиодантистнутого шофера, внимала эмоциональным речам, как и подобает истинному психологу.

Мы же с Зинаидой молча смотрели друг на друга.

Она упорно не отводила глаза.

Я тоже.

На груди моей фотоаппарат исполнял служебный долг.

А в колени упирался пакет с еще не предъявленными к опознанию стрелами.

Забросив по пути Нинель Осиповну домой, мы по-прежнему соревновались в гляделки.

Но вот служебный электромобиль отбыл к своему зубастому хозяину.

И мы, пройдя через тихий, тихий, тихий сад, попали в тихие, тихие, тихие комнаты.

Она устроилась в своем любимом кресле у камина.

Я – сбоку на шатком пуфике.

Она походила на только что влюбленную.

Я – на втюрившегося по самые уши.

– Знаешь, как меня звал брат в детстве?

– Зинуля, Зинушка, Зинулечка?

Я отвел всемогущий объектив в сторону на пакет с тремя стрелами внутри.

Клуб Веселых Арбалетчиков – подождет.

– Не угадал.

– Зинка – жвачная резинка!

– Зинула – белая акула.

– Почему белая?

– Я всегда держалась в стороне и раздражала всех.

– Только не меня.

– Да ты вроде мне симпатизируешь.

– Есть немного.

– А как тебя звали в детстве?

– Лучше не вспоминать.

– Дениска-редиска?

– Хуже.

– Да, мальчишки не отличаются политесом.

– Как и киллеры.

– Это что, у тебя юмор такой специфический?

– Да нет – просто сегодня утром был произведен одиночный подлый выстрел из арбалета.

– В кого?

– В мою спину.

– А разве киллеры промахиваются?

Этим вопросом Зинаида напомнила своего брата, ихтиодантиста хренова.

– Как ни смешно, раззяву, подставившего спину под гибельную стрелу, спас толстый фолиант.

– И про что книга?

– Да я как-то внутрь и не заглядывал.

– Тоже мне любитель антиарбалетного чтения.

Обмен улыбками.

– А при чем здесь мой брат?

– Понимаешь, тот зуб, акулий зуб, который он подарил тебе…

– Был вделан в наконечник стрелы?

– Оригинальное применение.

– А серьезно?

– Я обнаружил акулий зуб на лежке.

– Это откуда стреляли?

– Вот именно.

Я, ловя равновесие, чиркнул фотоаппаратом по затейливой ручке кочерги.

Пуфик оказался чересчур неустойчивым.

В камине отсутствовал огонь.

А разговор складывался абсолютно глупо и никчемно.

Ни дать ни взять, готовилось объяснение в любви.

Только каждый ждет признания от другого.

– Ладно, – сказал я, посерьезнев. – Ты что-то хотела мне рассказать про этот проклятый зуб.

– С тобой можно быть до конца искренней?

– Еще спрашиваешь.

– Но ты не запишешь меня в сообщники?

– В чьи?

– Того, кто приходил.

Освобожденный пуфик грохнулся на пол.

Я шагнул к Зинаиде.

Сбитая кочерга произвела отрезвляющий грохот.