Змеи и лестницы

– Ну… – Миша медлит с ответом, опасаясь, что скоропалительное «да» выдаст ее с головой.

– Это из-за твоих друзей? Боишься, что я не понравлюсь им?

– Я ничего не боюсь.

– Тогда… из-за меня? Я не гожусь, да?

В этом и заключается работа полицейского под прикрытием: просчитывать все возможные варианты заранее. А тому, кто не просчитал, приходится импровизировать на ходу.

– Если хочешь знать, мои друзья живут… в Таиланде. И еще на Коста-Бланка. И ты бы, наверное, понравился им.

– А тебе? – Ящерица проявляет завидную настойчивость.

– Ты хороший.

– Значит – да?

– Да.

– Мы друзья?

– Да.

В комнате, где они стоят, пристально глядя друг на друга, ничего не изменилось. Она лишь стала светлее, и блеклые шкафы ожили, и свернутые ковры. В ней даже появился новый персонаж – старинная шарманка. До сих пор незамеченная, она смотрит на происходящее с раскрытым ртом и почему-то смущает Мишу. Айди-Ящерица тоже смущен.

– И что должны делать друзья? – шепотом спрашивает он.

Если бы Миша знала!..

– Защищать друг друга.

– А еще?

– Ничего друг от друга не скрывать.

– А еще?

– Быть вместе. Где один – там и другой.

Как хорошо, что она это сказала! Ведь рано или поздно Ящерице придется выйти к покойникам. И тогда рядом с ними появится Миша – на вполне законных основаниях!

– А еще?

– А еще друзья доверяют друг другу самые страшные тайны.

На лбу Айди выступает испарина, а губы, напротив, мгновенно пересыхают. Он облизывает их кончиком острого языка – и сходство с ящерицей становится полным.

– Это обязательно?

Миша безжалостна:

– Да.

– А если у меня нет такой тайны?

– У всех есть.

– И у тебя?

– Это просто тайна. Она не страшная.

– Расскажешь мне?

– Может быть.

Полицейский под прикрытием снова врет. Есть вещи, с которыми он ни за какие коврижки не поделится с Айди. Например, что Ящерица служит лишь передаточным звеном, приманкой для мертвецов. Но теперь Миша не слишком уверена в этом. Теперь, когда пальцы Айди скользят по пуговицам ее куртки, расстегивая их одну за другой.

– Ты что делаешь?

– Я обещал почистить твою куртку.

…Все то время, что сохнет куртка, они проводят в комнате Ящерицы. Эта комната – страшная болтушка, уже с порога она вываливает все, что успела узнать об Айди.

Айди любит группу «Нирвана».

Айди строит макеты кораблей.

Айди выращивает кактусы.

Айди – алхимик.

Правда, неизвестно, – какой из этих четырех Айди подлинный. Но подлинных может быть и два, и три, логическим путем установить это невозможно. Для таких случаев у полицейского под прикрытием имеется скрытое оружие – дедукция. Недостроенные макеты кораблей давно покрылись пылью – а это значит, что Ящерица потерял к ним всякий интерес. Плакат с Куртом Кобейном выцвел, уголки его загнулись, а маленький календарь на плакате указывает на позапрошлый год.

Истинные фанаты не потерпели бы такого временного разрыва.

Кактусы – твердый орешек, подступиться к ним сложно: того и гляди – уколешь палец, и вся дедукция, морщась и поскуливая, тотчас даст задний ход.

Остается алхимия.

Комната Айди полна прозрачных емкостей, пробирок, колб со стеклянными змеевиками. А стоящий у окна стол прожжен в нескольких местах. Все это заставляет Мишу поежиться: неизвестно какими опытами занимается здесь Ящерица. Вдруг он изобретает эликсир, способный оживлять мертвых?

Подлинный Айди – алхимик.

Достаточно взглянуть на его руки – они покрыты таким количеством бурых и темных пятен, что кажутся обожженными. А, может, и впрямь обожжены. А, может, алхимия – и есть страшная тайна Айди?

– Здорово тут у тебя, – говорит Миша.

– Тебе правда нравится?

– Ну… А зачем все эти стекляшки?

– Это для химических опытов. Моя мама была химиком.

– А теперь она кто?

– Она умерла.

Голос Айди не изменился, он звучит все так же ровно. Но Миша немедленно представляет, что ее собственная мать вдруг взяла и исчезла навсегда. И больше никогда не поцелует Мишу утром или перед сном, не сыграет с ней в их любимую настольную игру «Змеи и лестницы»; и не будет больше тихих вечеров, когда они сидят на диване, обнявшись, – бедный, бедный Ящерица! Его мама умерла, исчезла, – и все корабли в одночасье стали бессмысленными, и никакой Курт Кобейн ее не заменит.

– Мне очень жаль. Прости.

– Ничего. Все в порядке.

Все совсем не в порядке. Миссия полицейского под прикрытием провалена окончательно, но Миша нисколько не жалеет об этом. Теперь в ее жизни появился друг, она больше не одинока, как раньше. Впрочем, Мишу никогда особенно не тяготило одиночество, – оно вызывало лишь смутное беспокойство. Но, с появлением мальчика, который носит ее портфель и ни на шаг не отходит от нее, беспокойство исчезло, растворилось в воздухе.

Миша – абсолютно счастливый человек.

Все свободное время она проводит в доме Ящерицы. «Змеи и лестницы» тоже перекочевали сюда: эта игра очень нравится Айди, и дети часами бросают кубик и передвигают фишки. Главное в игре – не попасть на клетку с головой змеи: тотчас же свалишься к хвосту, на несколько игровых полей. Айди – везунчик, раз за разом он обманывает змеиные головы и первым оказывается у подножия лестниц, по которым взмывает на недостижимую высоту: с сорока двух – сразу на шестьдесят семь, а там и до вожделенной сотни недалеко. И даже когда возле финиша первой оказывается Миша – она все равно не в состояние выбросить нужное количество костей на кубике. И ей остается только топтаться на месте и ждать, когда Айди с победным кличем промчится мимо.

Цена победы – откровение. Или тайна, которой не грех поделиться с лучшим другом.

Теперь Айди знает о Мише почти все: и то, что она мечтает стать полицейским, и то, что собирается сделать себе татуировку, когда ей исполнится шестнадцать, – вот только не решила еще, какой рисунок выбрать. Возможно, это будет цветок ириса (Мише нравятся ирисы); возможно – розовый бутон.

Но только не каллы. Напоминания о смерти Мише вовсе не нужны.

Хотя она не боится мертвецов. Это выяснилось опытным путем, во время посещения комнаты на первом этаже дома – той самой, где отец Ящерицы обряжает покойников в последний путь. Айди, как мог, противился этому, и переубедить его было практически невозможно. Оставалось только поставить на кон судьбу визита к мертвецам. Миша поставила – и выиграла; лестницы оказались на ее стороне, да и змеи особенно не вмешивались.

Конечно, Миша немного волновалась, но волнения оказались напрасными. И выяснилось главное – смерть, как биологическая разновидность жизни, не вызывает в ней ни трепета, ни даже особого интереса. Интересны лишь обстоятельства, которые привели к смерти, а сама смерть – нет. Ее нужно просто принять к сведению и спокойно возвратиться в мир змей, лестниц, кактусов и недостроенных фрегатов.

В отличие от Миши, Айди скроен совсем по-другому. Он вечно все усложняет и приподнимается на цыпочки, чтобы разглядеть двойные и тройные смыслы в самых обыкновенных вещах. Мир вовсе не такой, каким кажется, – утверждает Айди, вмешиваться в ход тех или иных событий нельзя, и лучшая позиция из всех возможных – позиция наблюдателя.