Змеи и лестницы

…О том, как развивается роман с Дагмар, Мише остается только догадываться. Они с Айди видятся все реже; школа не в счет, но после уроков у него обязательно находятся какие-то неотложные дела. Чудесное преображение не осталось незамеченным, и Айди с завидной регулярностью приглашают на вечеринки, куда Мише вход по-прежнему заказан. Попыток объяснится с ним она не предпринимает и планов мести не вынашивает. Полицейский должен быть сдержанным в проявлении чувств – вот Миша и старается. Вплоть до того момента, когда видит Ящерицу с Агатой. В том самом «Пальменгартене», который еще совсем недавно заботливо укрывал двух подростков-изгоев от посторонних глаз. Теперь Миша ходит сюда одна, с толстым томом «Истории криминалистики» под мышкой: подготовка к полицейскому будущему идет полным ходом.

Она обнаруживает Айди и Агату совершенно случайно, в одной из застекленных оранжерей, у мангровых зарослей: первая красавица класса и бывшее земноводное самозабвенно целуются.

Миша – большой мастер по вытаскиванию заноз; у нее острое зрение и ловкие пальцы. Даже у самой маленькой занозы нет никаких шансов. Но сейчас заноза выросла до размеров китобойного гарпуна. Кто-то невидимый и не слишком справедливый направил гарпун прямиком в Мишино сердце, и как избавиться от металлического крюка с зазубринами она не знает. Просто стоит и прислушивается к боли, старается приспособиться к ней.

Задача не из легких, но решение нужно найти как можно быстрее, иначе Миша истечет кровью и умрет.

В самый разгар молчаливой и незаметной для глаза борьбы с гарпуном, Айди замечает свою недавнюю подружку.

– Ты что здесь делаешь?

– Ничего, – шепчет Миша непослушными губами.

– Шпионишь за мной?

В его голосе нет ни капли участия, ни капли сострадания, – лишь презрение и холодная ярость. Неужели человек, который бросает ей в лицо обидные слова, – ее Айди? Мальчик, когда-то спасенный ею; нежный и смешной мечтатель?

Нет.

У ее Айди была цыплячья шея, узкие плечи и сожженные химикатами пальцы. А этот надменный красавчик не имеет ничего общего с ним.

– Я не шпионю… Я не знала, что ты… Что вы, – Миша переводит взгляд на Агату, чья привлекательность никогда не вызывала у нее сомнений. Агата невероятно хороша, это – медицинский факт, но сейчас она выглядит почти отталкивающей: глаза по-совиному округлились, мочки маленьких ушей пылают, а пухлый рот сложился в ехидную улыбку.

– Надо же, какая страшила твоя бывшая! – нараспев произносит Агата. – И имя у нее дурацкое. Хуже не придумаешь, ведь так?

Совиные глаза сверлят Айди в ожидании ответа. Но тот отделывается равнодушным пожатием плеч.

– Она не моя бывшая.

– Разве? Ты сам сказал, что она шпионит за тобой.

– Ей все равно за кем шпионить.

– Это еще почему?

– Она готовится стать полицейской ищейкой, только и всего.

Вот так, походя, Айди бросает под ноги своей новой возлюбленной тайну, которая совсем недавно принадлежала только им двоим. Миша не ожидала такого вероломства, она совсем не готова к нему.

Бежать.

Ей остается только это.

И она бежит, ослепленная горем, – натыкаясь на розовые кусты, стеклянные двери и немногочисленных посетителей. «История криминалистики» безнадежно потеряна на одной из дорожек оранжереи, но о том, чтобы вернуться и поискать ее, не может быть и речи. Если Миша столкнется со сладкой парочкой, то убьет обоих. И как впоследствии будет классифицироваться это убийство: как предумышленное или совершенное в состоянии аффекта, ей все равно.

Потрясение так велико, что, едва вернувшись домой, она сваливается с температурой под сорок: всему виной гарпун с зазубринами. Он оказался ржавым, и ржавчина просочилась в вены и отравила кровь, – Миша вот-вот умрет от сепсиса. Жаль, что этого не происходит, и уже на следующий день, к вечеру, она чувствует себя вполне сносно.

– К тебе приходили, – заявляет мама, ощупав холодный лоб дочери и убедившись, что опасность миновала.

– Приходили?

– Какой-то юноша, очень симпатичный. Кто это?

Конечно же, она имеет в виду Айди. Когда-то давно Миша знакомила родителей с Ящерицей, но от него теперь даже шкурки не осталось; немудрено, что мама его не признала.

– Никто. Одноклассник.

– Мне он очень понравился…

– Он просто одноклассник, мама.

– Жаль. А… куда делся твой дружок? Тот, нескладёха… вечно шмыгающий носом.

– Айди?

– Кажется.

– Он… умер.

Мама, в отличие от Миши, – натура чрезвычайно впечатлительная. И секунды не проходит, как ее глаза наливаются слезами.

– Ужасно! Бедный мальчик! Что с ним произошло?

– Какая разница, если его больше нет?

– Ты иногда бываешь очень жестокой, Миша. В нашей семье…

– В нашей семье участие и сострадание являются нормой. Я знаю. Но Айди умер, и ничего нельзя изменить.

– Он выглядел очень болезненным…

– Это был несчастный случай. Айди утонул.

– Кошмарная история.

Мама промакивает мизинцем одинокую слезинку и делает глубокий вдох. Что ж, норматив по участию и состраданию выполнен, и можно вернуться к вещам, которые интересуют ее больше всего.

– А тому красавчику я сказала, что ты заболела… Что с тобой все-таки было, девочка?

– Наверное, тепловой удар.

– Но вчера не было солнца.

– Это был тепловой удар.

– Хорошо. Пусть так. Давно пора привыкнуть, что спорить с тобой бессмысленно.

– Да.

– Он принес книгу. Сказал, что ты забыла ее.

– Что еще он сказал?

– Ха-ха, – смеется мама. – Тебе ведь интересно, признайся!

– Не в чем мне признаваться.

– Он пожелал тебе побыстрее поправиться, – положительно, мама не может сохранять интригу больше тридцати секунд. – И выглядел расстроенным. Я была бы рада, если бы он заглядывал к нам почаще.

– Это невозможно.

– Почему?

– Видишь ли. Он просто одноклассник, и у него уже есть девушка.

– Жаль, – снова вздыхает мама.

– Жаль, что умер Айди.

От того, что она объявила Ящерицу погибшим, Мише неожиданно становится легче. Так она будет думать и впредь: Айди поглотили волны Кильской бухты, и в ее памяти он останется таким, каким был до этого скверного лета, – настоящим другом, который никогда не предаст. А то, что вылупилось из Ящерицы сейчас, – совсем другая история, к которой Миша никакого отношения не имеет.

* * *

…В тридцать два погоны на ее парадном кителе украшает лишь одна серебряная звездочка. Появление второй задержалось на несколько лет, но Мишу не слишком беспокоят проблемы карьерного роста. Особой разницы между комиссаром полиции и оберкомиссаром она не видит, а китель не надевает вообще: он так и висит в платяном шкафу, забранный в белый чехол. Вряд ли что-то изменится и через десять лет, когда она станет полицайоберратом. Но так далеко Миша не заглядывает, а, если бы и заглянула, – увидела бы то же, что видит сейчас: убийства, изнасилования, вымогательства, организованную преступность, шантаж, наркотики. Ими занимается криминальная полиция, попасть в которую было единственной мечтой Миши Нойманн. Мечта сбылась, и она нисколько не жалеет об этом. Хотя каждый день вынуждена наблюдать за самыми низменными и отвратительными проявлениями человеческой натуры.