Змей Горыныч на Авалоне

В конце концов пойманного стрелка отправили обратно в замковую темницу, с перспективой сделать пропавшим безвести, а остальные приступили к обсуждению насущных проблем.

— Леди! — Флойд обратился к лесной деве на удивление вежливо, видимо демонстрацией и объяснениями его пробрало, да и не забыли ещё в древнейшем королевском доме Британии, что такое друиды. — Я понимаю, что ваша связь и ваши отношения предопределены магией, а то и, как утверждает мой сын, чем-то выше и сильнее магии. Но у Дери есть вполне земные обязательства перед девушкой и её семьёй и это нам придётся как-то урегулировать.

На это Рысь равнодушно пожала плечами:

— Хозяин — сильный самец, вокруг таких всегда собирается несколько самок.

— Ну это у вас в лесу, а мы живём в человеческом обществе, — вздохнул Флойд.

— У русских магов есть та же проблема, что и у нас: волшебниц больше чем волшебников и они приспособились жить гаремами, — задумчиво ответил Дери.

Его отец на это аж фыркнул:

— Тоже мне! Нашёл себе образец для подражания! Они там у себя такую дичь творят, что в любом лесу обзавидуются! Говорят у них в школе настоящий дракон преподаёт!

Дери на это хмыкнул:

— Это у нас младшей школой заведует драконесса. Фея Мелюзина. А у русских младший змей Горыныч учится. Он сейчас у нас, по обмену.

— В любом случае, я уверен, что граф Линдси будет не согласен с предложенным тобой решением, — ответил ему отец, — но давай отложим этот разговор на завтра. Сегодня и так все взвинчены, а этот вопрос требует холодной головы.

На этом Дери и Рысь могли считать себя свободными, но как только они вышли из гостиной, лицо девушки стало озабоченным и она сказала:

— Хозяин! Если вы хотите, чтобы я осталась с вами, вам нельзя брать меня на Авалон!

Глава 8 Собрать кошку в школу

Дери резко остановился:

— В чём дело?

— Авалон разрушит все наложенные на меня чары.

— Ты станешь свободной. Разве ты не хочешь этого?

— Хочу. Но я боюсь потерять вас. Лес позовёт меня, я не смогу долго сопротивляться этому и там, среди своих сестёр, забуду вас. А вы не сможете меня позвать.

— Как не смогу? — удивился Дери.

— У меня нет имени… У нас вообще нет имён…

— Но ведь… я зову тебя Рысь… Или это имя тебе не нравится?

— Это не имя. Понимаете, имя… оно записывается где-то там… — она неопределённо махнула рукой. — Те, у кого есть имя, они особенные. Их можно узнать… Ну… я не знаю как это объяснить.

Она замолчала не на долго и вдруг с жаром схватила его за руку:

— Вы же друид! Дайте мне имя! У вас есть сила для этого!

— Но ведь ты тоже друидесса… — начал было Дери и осёкся. Откуда-то изнутри поднималось знание: самозванство не прокатит! И вообще, Рысь не станет настоящей друидессой до тех пор, пока не получит настоящего имени.

Рысь на это только потупились.

— Так! Идём ко мне, там поговорим! — решительно заявил Дери, на самом деле намереваясь выиграть немного времени и не показать своего замешательства.

Проблем было ровно две: выбрать имя и сама процедура наречения. Назвать свою лесную деву каким-нибудь ординарным именем не позволяла гордость, но все знают, что имя связано с судьбой. А если уж имя какое совсем уникальное, то пиши пропало! Носителю придётся либо повторить судьбу прототипа (в меру масштабов своей личности, естественно), либо пошлют доделывать и исправлять, что прототип недоделал или накосячил. Но ничего приличного, да ещё подходящего для кошки в голову как назло не приходило. В конце концов принялся вспоминать имена известных волшебниц, но в судьбе каждой был какой-то косяк и собственное внутреннее чувство — его или Рыси — этот вариант отвергало. В конце концов всплыло в памяти имя дьявольской кошки из романов про короля Артура:

— А как тебе Палуга? — спросил Дери. — Это была очень сильная лесная кошка, справиться с которой смог только король Артур.

— Мы помним Палугу! — оживилась Рысь. — Но Артур не победил её! Они долго сражались и никто не мог взять верх. Наконец они договорились: Палуга разрешила королю пройти через лес, а король дал слово не вредить Палуге и её семье. Оба сдержали своё слово.

На том и порешили. Дальше возникла вторая проблема — собственно ритуал наречения. Надо было расспросить этого русского! Он же своей лесной деве имя дал! Не знал англичанин, выросший в мире, живущем по правилам, золотых слов, ходящих среди шаманов Севера: «Хороший шаман поёт свои песни!». Но решать проблему надо было до отъезда на Авалон, да и изнутри что-то подпирало. Дери поделился сомнениям с девушкой и начал оправдываться: мол, пойдём в библиотеку, там точно что-нибудь найдём, но та с удручающей невинностью посоветовала:

— Я слышала, что раньше правильные слова друидам подсказывал сам лес.

Для Дери такой подход был несколько внове, но он, чисто чтобы не обидеть девушку, прикрыл глаза и сосредоточился на граничившем с их парком лесе, как делал это когда в них стреляли, и…

Словно оттуда донёсся искренний, не обидный смех и подсказка, которая ничего не подсказывала. Что-то типа возгласа: «Дерзай!» или «Вперёд!». Дери, всё ещё сомневаясь, поднял руку раскрытой ладонью вперёд — стандартный благословляющий жест — прикоснулся сознанием, только прикоснулся, к энергии Света. И тут же все сомнения пропали.

— Отныне ты Палуга!

Белое сияние сошло с его руки и впиталось в Рысь.

— Ой! — воскликнула та. — Теперь… Теперь я… Я Палуга!

— Интересно… Получается, каждый может вот так… — спросил сам себя Дери.

— Вы — не каждый! — решительно ответила Палуга. — Вы истинный друид!

На следующий день, за завтраком, разговор о будущей семейной жизни продолжился:

— В любом случае, многое будет зависеть от Лили, — сказал Дери, — а договориться с графом Линдси будет очень просто. У норманов нет ни чести, ни совести, ни друзей, ни принципов, только интересы. Если показать ему, что поддерживать хорошие отношения с нами в его интересах, он согласится и с нашим решением.

— И как ты собираешься это сделать? — с заметным скепсисом спросил отец.

— Показать силу друидов. Я много читал о друидах, ещё в детстве. Если хотя бы десятая часть того, что о них рассказывали — правда, мне будет, что предъявить. До Рождества времени много, я успею многому научиться.

— Хорошо, попробуй, — с сомнением ответил отец. А вот мать Дери, Гвендолин, интересовало совсем другое:

— Объясни мне, дорогая, как так получается: Про вас рассказывают, что вы жутко ревнивые, но ты как-то не против того, чтобы делить Дери с другой девушкой?

На это Палуга равнодушно пожала плечами:

— Главное, чтобы он не бросил меня и не забывал. А мне будет хорошо, если будет хорошо ему.

Тут Дери вспомнил сказанное русским волхвом: «Они любят с полной отдачей, без задней мысли, и ждут от человека того же самого. Но мы привыкли постоянно творить мелкое бытовое зло…» и ему стало страшно. И за себя и за эту девчонку из леса, которая, похоже, искренне в него влюбилась и через это попала в самый водоворот человеческих дел густо сдобренных этим самым… Да нет, не этим, бытовым! Вполне полновесным, хорошо проработанным и откормленным Злом. И за Лили Линдси тоже стало страшно. Ведь по большому счёту её отцу на саму Лили наплевать. Ему важно, чтобы были соблюдены интересы и приличия. А теперь ему, Дери расхлёбывать все последствия. Грандиозность задачи потрясала, но как его учил отец? «Разбивай большую задачу на много маленьких и решай их по очереди.» И Дери взялся за ближайшую: