Змей Горыныч на Авалоне

И он принялся рассказывать о коварстве лесных дев, о том, как надо быть бдительным и осторожным…

Ваня слушал профессора со снисходительной улыбкой, Света с Надей перешёптывались и время от времени хихикали, а вот Ильмера слушала лектора очень внимательно и время от времени бросала на своих друзей раздражённые взгляды.

Света в конце концов не выдержала и, тихо хихикнув, толкнула Ильмеру в бок:

— Оказывается, ты у нас такая коварная…

— А ты не знала? — очень серьёзно спросила мавка.

— И ревнивая, оказывается…

Тут встрепенулась Надя:

— Да вообще! Я в шоке была! Когда только собирались тебя искать, приехали посмотреть, куда эти хмыри сбежали, за нами лесная царица увязалась. Ну взяла Ваню за виски, чтобы он лучше увидел след, так наша сестрёнка её чуть не придушила.

На это Ильмера взвилась чуть не в полный голос:

— А я вообще с вас балдею! На нашего жениха какая-то лесная нечисть лютые привороты кидает, а вам всё пофигу!

— Да где там приворот-то был? — возмутилась Надя.

Тут Ильмера замолчала.

— Извините, девочки, — сказала она тихо. — Всё забываю, что вы многое видите не так, как я…

Мистер Беркли слушал эту перепалку очень внимательно, как и все окружающие, и, естественно, не упустил момента уточнить:

— Не могли бы вы подробнее пояснить свои намёки, уважаемые мисс? Похоже, вы уже сталкивались с лесной нечистью.

— Да вот же она! — хохотнула расшалившаяся Света, кивнув в сторону Ильмеры. — Только осторожнее насчёт нечисти! Василиса нам с Надей — названная сестра, кто её обижает, обижает и нас тоже.

— И все они — мои невесты, — добавил Ваня, по ходу преобразовав руки и глаза. Сказал он это с порыкиванием в голосе и постукивая по парте когтем. — А кто обижаем моих невест, обижает и меня.

Все притихли. Света погладила его по голове и нежным голосом произнесла:

— Но нас сейчас никто не обижает.

— Хорошо, поверю, — ответил Ваня, полностью возвращая себе человеческий облик.

Беркли, надо отдать ему должное, инициативу не выпустил:

— Впечатляющее представление! Но всё же. Мистер Григоров, вы не боитесь, что совсем рядом с вами находится существо нечеловеческой природы?

Ваня на это ответил очень серьёзно:

— А вот насчёт нечеловеческой всё не так однозначно. У мавок три ипостаси: природный дух, животное и человек. И человеческого в них очень много. Даже, когда они переходят в состояние духа или животного. В своём исходном состоянии они игривы, но безответственны и не думают о последствиях, поэтому могут причинить человеку боль. А мы, люди, способны думать и должны заботиться о том, чтобы наши контакты не причиняли боли ни нам, ни мавкам.

— Их проблемы — это их проблемы, — не сдавался профессор, а как защитить людей? Ведь напасть они могут на каждого!

Вот тут Ильмера конкретно обиделась:

— Не льстите себе, профессор. Каждый нас не интересует. Разве что завести кого к лешим на пьянку. А вот когда Ваня наш на Старое Капище зашёл, так наши там за него сразу передрались. А пока они дрались, я на него зарок и набросила! Правда потом пришлось от своих удирать, но это уже мелочи, — закончила она с довольной улыбкой.

— И ваша… невеста не стесняется говорить, что приворожила вас… Вас это не задевает?

Препод сказал это с заметной ехидцей. Ваня на это ответил спокойно:

— Зарок. Это магия, связанная с судьбой. Теперь мои пути должны привести меня к ней, как бы ни повернулось. Это уже сработало, как минимум один раз. Благодаря этому я попал в наш Лесной техникум и встретил своих невест.

— Но ваша свобода оказалась ограничена…

— На других путях она была бы ограничена по другому.

— Но, кто знает…

— Я знаю. Профессор! Абсолютной свободы не бывает. Мы можем только выбирать форму и степень своей несвободы и решать, что получаем взамен и что отдаём. Мне повезло, я получил сокровище, а отдал… Я очень рад, что от этого избавился.

На это профессор ответил очень задумчиво:

— Возможно. Вам действительно повезло. Но что делать простым людям, попавшим в лапы к лесной нечисти?

Ответил Ваня очень решительно:

— А мы тут все не простые! Мы — маги и мы должны задействовать волю и разум. Не хочешь связываться с мавкой — не ходи туда, где они тусуются. Если надо — подумай заранее, что ты будешь делать. Если есть у тебя кто-то — это уже защита…

— Нет-нет-нет! Я не об этом. Конечно, продвинутые маги, достигшие высоких степеней осознания, могут вот так легко преодолеть проблему. Но есть и простые люди, которые попадают под привороты этой нечисти или становятся жертвами того, что вы назвали зароком. Как в этом случае нейтрализовать нечисть, чтобы человек, простой человек, мог жить простой человеческой жизнью?

Ваня некоторое время думал, прежде чем ответить:

— А! Вот оно что! Я понял. Проблема вот в чём: Исходно лесные девы, равно как и вилы и русалки, наивны и честны. Они любят с полной отдачей, без задней мысли, и ждут от человека того же самого. Но мы привыкли постоянно творить мелкое бытовое зло. Мы даже не замечаем его. Там обманул, там предал, совсем чуть-чуть, там изменил. Подумаешь! Один раз — не пидорас! Прижать секретутку в офисе — и не измена вовсе! Все так делают! Шито-крыто, никто и не узнает. А они узнают сразу. И чувствуют. Для них это трагедия. Один раз могут и простить, а если раз за разом — в конце концов возненавидят и будут мстить. А ещё хуже, если человек воспринимает такую лесную деву как объект для развлечений без обязательств. Что с этим делать? Прежде всего объяснять и учить. Это должны делать священники. Вразумлять. И, да, если надо — защищать. Защищать беззащитных, а не обращать их в рабство.

— Как быстро вы встали на сторону нечисти против людей… — грустно произнёс Беркли.

И тут голос подала Линдси:

— Нет, профессор! Григоров на стороне людей! То, что мы творим, то самое мелкое бытовое зло, оно против нас самих. Оно разрушает нас изнутри, разрушает семьи, общество. И когда в семье появляется лесная дева… или русалка, например, всё это вылезает наружу. Тогда мы можем либо измениться, стать лучше, честнее, или попытаться доказать себе что так и надо, что один раз — не пидорас, а потом ещё раз и ещё… а нечисть — она на то и нечисть, чтобы ей пользоваться. И если кто-то потом за это по полной огребает — то так им и надо! А мы, маги, как и священники, должны объяснять людям, что так не надо, что даже один раз пятнает, что можно быть честным и от этого всем будет только лучше. И действительно, надо защищать беззащитных, а не обращать их в рабство ради того, чтобы и дальше разлагать себя тем самым бытовым злом.

И тут класс взорвался яростной дискуссией. И, что порадовало Ваню и его девушек, большая часть учеников были на его стороне.

* * *

Рому наконец вынули из регенерационной ванны и он, сверкая чистой младенческой кожей и начавшими отрастать культяпками рук и ног рассекал по лазарету в самоходном кресле-каталке с манипулятором. Поскольку ситуация в замке посреди фата морганы была и в самом деле тяжёлая, все легкораненые встали в строй и даже раненые средней тяжести как могли участвовали в работе лазарета. А работы было много, ибо большинство выживших после визита новоявленного змея Горыныча относились к категории нетранспортабельных. Вот и Рому Виталия приспособила к работе санитара и он весь день метался по лазарету исполняя поручения типа: принёс-подал-пошёл вон. Вике доставалось больше: лучшая целительница Общества фактически поставила свою ученицу своей заместительницей и той приходилось не только заниматься лечением, но и решать массу организационных вопросов. Недовольных этим вывертом было едва ли не больше, чем весь персонал лазарета: Как же! Ученица, а командует волшебниками и великими волшебниками! Но спорить с Виталией? Простите, но есть и менее болезненные способы самоубийства! Поэтому все эти великие волшебники ограничивались тихим саботажем и то, только там, где зоркий глаз магистрессы до них не дотягивался.