Змея и Крылья Ночи

Он издал звук, средний между выдохом и насмешкой.

— Ты представить себе не можешь, Орайя. — Уголок его рта, где осталось небольшое пятно моей крови, скривился, когда он покачал головой. — О чем я только не думал. 'Хочу' даже не покрывает того, что мне с тобой хочется сделать. У меня есть целый список.

По моему позвоночнику пробежал холодок. Я знала, что он хочет меня, даже если не хотела этого признавать. Но все равно было странно слышать, как он подтверждает это вслух.

Мне это понравилось.

— Но я хочу, чтобы ты тоже этого хотела. Ты. А не яд.

Отказ немного задел. Я отстранилась от него.

Он тихонько рассмеялся.

— Это лицо. А вот и ты.

— Пошел ты, — вырвалось у меня.

— Ты хочешь, чтобы я это сделал.

Его улыбка померкла. Я нахмурилась. Это больше не было шуткой, потому что мы оба знали, что это правда.

Райн, пошатываясь, поднялся на ноги, он шатался, но уже выглядел намного лучше, чем раньше. Тем временем, когда я встала, я чуть не упала обратно на колени.

Он поймал меня.

— Полегче. Ты потеряла много крови. Твое тело немного шокировано.

Он был прав. Я потеряла много крови. Дала ему так много. И все же… не слишком много. Даже в голоде, даже в двух шагах от жажды крови, он остановился задолго до того, как рискнул мной.

— Спи, — сказал он. — Дай себе восстановиться.

Спать. Сон звучал хорошо. Не так хорошо, как секс. Но хорошо.

Я позволила Райну осторожно опустить меня на землю. И я позволила ему лечь рядом со мной, тепло его тела, большого и твердого, обвилось вокруг моего.

Мои веки сразу же начали подрагивать. Его рука лежала на моей талии, обеспечивая спокойную стабильность и ничего больше.

Но потом его волосы защекотали мне лицо. Его рот, теплый и теперь слишком знакомый, прикоснулся к моей щеке. И его слова прошелестели над моим ухом, когда он прошептал:

— Спасибо.

— Это было разумно, — я задохнулась, как будто мы говорили только о крови, а не обо всем остальном.

Он снова лег позади меня. Мир начал расплываться. И последнее, что я услышала, когда сон забрал меня, был голос Райна, такой тихий, что казалось, будто он говорит сам с собой.

— Ты — самая потрясающая женщина, которую я когда-либо видел, Орайя.

Глава

39

Я проснулась в тепле. Необычно тепло. Приятно тепло. Такое тепло, о котором я мечтала в кривой кровати с шершавым одеялом.

Безопасное тепло.

Вот только я лежала не в кровати, а на твердом, шероховатом камне. И источником тепла было не одеяло, а стена мужчины, чья грудь была прижата к моей спине, а подбородок лежал на макушке, руки свободно обнимали меня.

События прошедшего дня медленно возвращались ко мне. Тело Райна под моим. Его рот напротив моего горла. Мои бедра двигались навстречу ему и…

Румянец залил мое лицо. Я зашевелилась, внезапно осознав, что Райн обнимает меня слишком сильно.

Очевидно, он уже проснулся. Я перевернулась и увидела, что он смотрит на меня сверху вниз, волосы свисают вокруг его лица красно-черными прядями, на губах ухмылка.

— Знаешь ли ты, что ты храпишь?

На первый взгляд это было произнесено с непринужденной интонацией нашего обычного подшучивания, но я услышала за этим нотку неловкости. Как будто он тоже не совсем понимал, как общаться со мной после этого.

Я прочистила горло и села, когда он встал. Я была… растрепана. Я провела пальцами по волосам, которые, я была уверена, выглядели такими же растрепанными, как я себя чувствовала. Действие яда прошло, оставив меня странно отдохнувшей, слегка сонной и чрезвычайно застенчивой.

— Ну… — Я оглядела его с ног до головы. — Ты выглядишь лучше.

Это было преуменьшение. Он снова был похож на себя, а не на тень вампира, которым он был накануне вечером. Его раны уже значительно затянулись, и он передвигался без затруднений.

— Я чувствую, — сказал он.

Я встала, и воцарилась тишина. Райн выглядел так, словно был слишком близок к тому, чтобы сказать мне еще одно «спасибо», которое значило слишком много и длилось слишком долго.

Кто бы мог подумать, что этот вампир был таким прохвостом.

— Я… — начал он, как раз вовремя.

— Это должно быть спасение Аларуса Ниаксией, верно? — Я прервала его, отрывисто и по-деловому. — Когда они схватили его.

Самая мрачная часть истории Ниаксии. Однажды она и ее муж вырвались из тюрьмы, но Аларуса заманили обратно в Белый пантеон, пообещав амнистию для Ниаксии. Вместо этого другие боги вытащили его в пустую плоскость между божественным и смертным мирами. Когда Ниаксия поняла, что произошло, она разорвала на части мертвые земли в его поисках.

Но она опоздала. К тому времени, как она добралась до него, ее муж был обезглавлен и оставлен гнить.

— Это мертвые земли, — сказала я. — Должна быть конечная точка, которую мы должны достичь.

Лицо Райна изменилось. На мгновение я подумала, что он снова попытается заговорить о том, что произошло между нами накануне вечера.

Я вздохнула с облегчением, когда вместо этого он просто кивнул.

— Возможно.

Мы вдвоем пошли к устью пещеры, держа оружие наготове. В отличие от прошлой ночи, сейчас было жутко тихо, настолько тихо, что я засомневалась, не умерли ли все отравленные участники. Не было слышно ни голосов, ни криков, только отдаленные вопли животных и шипение, которое проносилось в воздухе, когда дым волнами катился по серой грязи. Этот смертоносный туман был еще хуже, чем прошлой ночью — душный и густой, он жалил глаза даже с такого расстояния. Он даже стелился по небу, закрывая полностью звезды и луну.

Через несколько минут он рассеялся настолько, что стал виден призрачный силуэт ландшафта. Не то чтобы здесь было на что смотреть. Лишь несколько сросшихся, сломанных деревьев усеивали землю, возникая как молчаливые, скорбные часовые. Зазубренные скалы усеивали пустые просторы, злобные, как оскаленные зубы.

Прошлой ночью это место казалось мертвым. А теперь? Оно казалось чем-то большим, не просто мертвым, а убитым, скорбящим в жестоких предсмертных муках.

Странное чувство кольнуло меня в затылке. Ноющая мысль, которая оставалась совсем рядом.

— Вон там. — Голос Райна был совсем близко от моего уха. Я проследила за его указывающей рукой. — Там что-то есть. Золото. Видишь?

— Я не вижу. Твое зрение лучше моего.

— Это там. Это должно быть конец.

— Как далеко?

— Мили.

Фантастика.

— Дым… — Я потерла руку, где кожа пузырилась. — Я не знаю, что это, но это больно.

И что еще хуже, теперь его было гораздо больше, чем накануне вечером.

— Я помню, — сказал Райн, прикасаясь к собственным обгоревшим доспехам.