Знакомство

Взгляд, которым меня наградила напоследок Катя, не предвещал ничего доброго. Она не собиралась отступать и сдаваться, вот о чём говорил этот взгляд!

По дороге из школы домой я рассказал Надюшке об этом эпизоде и спросил её совета,

— Как ты думаешь, если бы я сказал, что дружу с Наташей, как на это посмотрела бы сама Наташа?

Надюшка пожала плечами:

— Не знаю. Хочешь, я её спрошу? Или сам спроси, когда она из школы вернётся.

***

Услышав от Сашки про Петрову, Надюшка встревожилась. Вечером, когда мама улеглась спать, она перебралась в кровать сестры, растолкала её и передала ей его рассказ. Наташа прикрыла рот ладошкой, зевнула и спросила:

— Ну и что?

— Как, что? Ты что, совсем дура? Я же знаю, что он тебе нравится! Он сегодня Катьке отказал, но она не отстанет, я её знаю. И всё, пропал Сашка! Я же вижу, как он на неё поглядывает!

— Ну, а я-то что могу сделать?

— Вот дура! Предложи ему свою дружбу! Не жди, пока поздно станет. Если он хоть раз придёт к Катьке домой, мы с тобой его больше не увидим! Покажет ему сиську и готово дело! А ты Сашке между прочим очень нравишься! Он мне сам говорил. И сиськи у тебя побольше, чем у Петровой будут. И вообще, ты в сто раз лучше её!

— А чего же он тогда на меня совсем не смотрит? В прошлом году мы с ним ещё нормально общались, а с 1-го сентября — как отрезало.

— Стесняется он! Говорит, ты такая красивая стала, что страшно смотреть! Понимаешь?

— Хм, взял бы и предложил дружить! Я бы с радостью…

— Не жди, не предложит! Ты что, Сашку не знаешь? Он же застенчивый. Он со мной легко себя чувствует, а тебя стесняется… Давай придём к нему домой, когда его мама на работе, заберёмся втроём на тахту в спальне. Я попрошу его что-нибудь рассказать, а потом как бы усну, чтобы вам не мешать. Ты не теряйся, предложи ему дружить. Он не откажется, вот увидишь!

— Думаешь получится?

— Да, конечно, получится!

Сказочник

7 апреля 1967 года

Пару лет назад Надюшка придумала новую игру. Суть её заключалась в изменении сюжетов знакомых сказок таким образом, чтобы вышло смешно, или чтобы концовка получилась другой.

Как и все игры, эта тоже порой заканчивалась слезами. Так, например, случилось, когда я, в очередной раз рассказывая известную сказку о Красной Шапочке, сделал Волка очень благородным и добрым. Он нёс Бабушке — своей доброй знакомой, горшочек свежего ежевичного варенья, а простодушные охотники, по наущению глуповатой Красной Шапочки всадили ему в бок два заряда картечи.

Бедный, добрый Волк тихо умирал на больничной койке в окружении любящих и скорбящих детей и внуков, после того как хирурги вместе с картечью удалили ему 34 метра кишок. Красная Шапочка упорно таскала ему чёрствые пирожки с луком и с яйцом, которые ему были категорически противопоказаны, и нудно просила у родственников прощения за трагическую ошибку.

Первой, как обычно, захлюпала носом Наташка. Потом её подхватила Надюшка. Я мужественно держался, но у меня тоже пощипывало в носу. Надюшка сквозь слёзы выдавила:

— Вот, дура! Пирожки с луком и яйцом — больному чел… то есть Волку! Бе-е-е! — после чего поток слёз усилился.

С этими пирожками была связана другая история, бывшая к тому времени ещё была свежей в нашей памяти, но о ней как-нибудь в другой раз. Пришлось срочно спасать положение.

— Чего вы ревёте? Сказка ещё не закончилась!

И тут в сказке появляется молодой Ворон из далёкой и таинственной страны под названием Древняя Русь, в которой живут Змей Горыныч и великан Святогор. Ворону в этой больнице лечили камни в почках. Он вошёл в положение убитых горем родственников, вышел на больничное крыльцо и взмахнул могучими крыльями. Когда через час он вернулся, к его шее была привязана бутылочка!

— С мёртвой водой! — шёпотом завопила Надюшка.

— Да, с мёртвой водой! — торжественно подтвердил я.

Умирающего волка обработали содержимым бутылочки, и уже на следующий день он мог сидеть в постели и пить сваренный из пяти куропаток крепкий бульон. Вкусная штука! Я как-то раз пробовал. Заканчивалась сказка наставлением молодой волчицы своим волчатам:

— Никогда не подходите в лесу к незнакомым девочкам! Это может быть очень опасным!

Дослушав сказку, сёстры, утерев носы, быстро сошлись во мнении, что я извращенец и дурак, и поклялись друг другу никогда — слышите? — никогда в жизни не просить меня рассказывать им сказки на ночь. Ага, как же! Уже вечером следующего дня они нарушили свою клятву. Легко всё же девчонки относятся к таким серьёзным вещам, как клятвы.

Извращенец было дежурным ругательством у Надюшки. А что, мне нравится! Слово красивое и не обидное. Длинное и не очень понятно, что обозначающее.

Кстати, на следующий день вечером, когда мы все сидели за столом и ужинали, Надюшка не выдержала и нажаловалась на меня матери. Тётя Марина, выслушав краткое изложение той печальной сказки, поперхнулась супом и раскашлялась так, что нам с Наташкой пришлось колотить её по спине. Потом она долго и звонко смеялась и, лишь успокоившись, высказала своё мнение.

Она считала, что игра эта правильная, и что, играя в неё, мы развиваем своё воображение и расширяем кругозор. Это было не очень понятно, особенно про кругозор, но авторитет тёти Марины в семье был незыблем, как скала, поэтому мы просто пожали плечами и снова уткнулись в свои тарелки…

***

Сама Надюшке быстро охладела к этой игре, что было, в общем-то, не удивительно. Она начинала скучать, если приходилось долго раздумывать над чем-нибудь. Она любила слушать сказки, а не придумывать их самой, а мне игра понравилась. Уже давно, с тех пор, как тётя Марина перестала читать дочерям сказки на ночь, эта обязанность перешла ко мне.

Я рано научился читать. Мама утверждает, что уже с трёх лет. Может быть, не помню… У меня хорошая память, и я перечитал все сборники сказок, который попадались мне в руки и, наверно, мог бы по памяти рассказывать их часами.

Это были и русские народные, и корейские сказки, сборник которых, переведённый на русский язык, стоял у нас дома в шкафу. Мифы и легенды древней Греции только назывались так, а на самом деле были обыкновенными сказками. Вообще, мама жаловалась тёте Марине, что я совершенно неразборчив в выборе книг, и сметаю их, как бульдозер, которому всё равно что сгребать — снег, землю или мусор.

Последний шедевр, который попался мне в руки, были сказки «Тысячи и одной ночи». Их приобрёл в каком-то закрытом для простых смертных распределителе отец моего друга Серёжки, большой партийный начальник. Эти сказки нам было запрещено трогать, потому что по мнению тёти Ляли, Серёжкиной матери, они были чересчур уж взрослыми, но именно поэтому мы их и штудировали последние два месяца, как только предоставлялась такая возможность. А нужно ключ от книжного шкафа получше прятать!

Одна из этих сказок нам с Серёжкой понравилась больше других. Мы перечитывали её, наверно, раз десять. Это была сказка про принцессу, дочь султана, и мальчика раба.