Золотая цепь

Она резко остановилась у входа на мост и спрыгнула на землю. Как всегда, выглядела она по меньшей мере странно: на ней было платье с пышными юбками, отделанное ярдами кружев, платье из другой эпохи, сшитое для молодой и хорошо сложенной девушки. На голове красовалась шляпа, украшенная целой грудой искусственных фруктов и несколькими чучелами птиц. Татьяна тряслась от ярости, так что нелепая шляпа дрожала, когда старуха обшаривала Сумеречных охотников злобным взглядом. Наконец, она увидела дочь.

– Грейс, – рявкнула она. – В коляску. Немедленно.

Грейс обернулась к Джеймсу; лицо ее было белым, как мел. Он негромко произнес:

– Ты не обязана ей подчиняться. Возвращайся со мной в Институт. Умоляю тебя.

На лице Грейс виднелись следы слез, но взгляд ее, пустой и холодный, был словно устремлен куда-то внутрь.

– Джеймс, я не могу этого сделать. Отведи меня к экипажу, пожалуйста.

Джеймс не тронулся с места.

– Прошу тебя, – сказала она. – Так надо, поверь мне.

Джеймс неохотно протянул руку Грейс и увидел, как Татьяна при этом поджала губы. Джеймс ждал, что старуха прошипит какую-нибудь гадость, прикажет ему отойти от Грейс, но она молчала: судя по ее лицу, она не ожидала увидеть на мосту целую компанию Сумеречных охотников. И все они были из семей, которые она ненавидела: Эрондейлы, Лайтвуды, Карстерсы… Джеймс решил, что ей не терпится поскорее убраться отсюда.

Она устремила уничтожающий взгляд на Джеймса, который вел Грейс к экипажу, поддерживая ее под руку. Он помог девушке сесть в двуколку, и она, откинувшись на спинку сиденья, устало закрыла глаза. Джеймсу ужасно хотелось что-нибудь сказать возлюбленной, продолжить разговор, прерванный появлением демонов. Они с Грейс никогда раньше не ссорились. Ему хотелось умолять ее не возвращаться в Чизвик-хаус, но он решил, что этим только ухудшит ее положение.

– Завтра я тебе напишу, – заговорил он.

– Нет, – побелевшими губами произнесла Грейс. – Нет, мне нужно подумать, Джеймс. Я сама напишу тебе.

– Довольно, – рявкнула Татьяна, схватила Джеймса за локоть и буквально оттащила его от двери кареты. – Оставь мою дочь в покое, Эрондейл. От тебя одни неприятности…

– Единственная неприятность, с которой мы столкнулись – это демоны-церберы, принадлежащие вашей семье, – ответил Джеймс негромко, но гневно. – На вашем месте я бы оставил угрозы, если вы, конечно, не желаете, чтобы я рассказал о демонах Конклаву.

Разумеется, он никому не мог рассказать о сражении, но откуда Татьяне было знать об этом? И Джеймс решил рискнуть. Женщина издала негромкий смешок.

– Мои демоны? – повторила она. – И где же они сейчас, Эрондейл?

– Мертвы, – коротко ответил Джеймс. – Мы перебили их.

– Впечатляет, – усмехнулась она. – Что ж, беги, жалуйся, мальчик. Я скажу Конклаву, что демонов вызвала Грейс. Что она уже много лет занимается черной магией, что она по самые свои милые маленькие ушки погрязла в адских кознях. Я отрекусь от нее, и пусть Конклав делает с нею, что хочет. Ее репутация погибнет навсегда. Хочешь сыграть со мной в эту игру? Я могу без труда разрушить ее жизнь. – Она ткнула Джеймса в грудь костлявым пальцем. – Тебе не все равно, Эрондейл. И в этом твоя слабость.

Джеймс с отвращением попятился, а Татьяна забралась в двуколку. Еще мгновение – и она схватила поводья, пони фыркнули, карета со стуком покатила прочь и скрылась во мгле.

Сумеречные охотники в неловком молчании смотрели вслед удалявшейся двуколке Блэкторнов.

– Ну что ж, – наконец, произнес Алистер. – Нам с Корделией пора домой.

– Я пока не могу уйти, – возразила Корделия и вытянула руку. На лице ее брата отразился ужас. От локтя до запястья тянулся длинный кровоточащий порез. Она едва заметила его во время сражения, но сейчас начинала чувствовать боль. – Мне нужна исцеляющая руна. Если я вернусь домой в таком виде, матушка упадет в обморок.

– Тут кое-кто еще ранен, – добавил Кристофер. – Если мы не хотим объяснять родственникам, что здесь произошло, а это, кажется, плохая идея… следует применить руны иратце прямо сейчас. – Он обернулся к Томасу. – Я сделаю это для тебя.

– Ой, не надо, пожалуйста, – пробормотал Томас. Кристоферу еще предстояло совершенствоваться в искусстве нанесения исцеляющих рун.

– О, черт побери, я сделаю, – раздраженно буркнул Алистер и, нарочито тяжело ступая, направился к Томасу. Томас, вытаращив глаза, наблюдал за тем, как Алистер вытаскивает из кармана стило и начинает водить острием по его руке там, где демон когтями разорвал ему рукав.

Люси, которая стояла рядом с Корделией, театральным жестом извлекла стило.

– Наша первая исцеляющая руна! – объявила она, прикладывая острие к запястью Корделии. – Исторический момент для будущих знаменитых парабатаев.

– Я, наверное, показался вам неблагодарным, – заговорил Джеймс, – но я никак не могу понять, откуда вы все здесь взялись? Откуда вы узнали о том, что здесь должно произойти?

– Я услышала насчет церберов от Джесс… Джессамины, – сказала Люси, заканчивая изображать руну на руке Корделии. Девушки стояли, прислонившись к каменному парапету набережной. – Эти призраки ужасные сплетники. – Она повторила Джеймсу историю, которую сочинила для остальных по дороге в трактир, и закончила словами: – Видимо, демон, которого ты уничтожил в оранжерее, за сутки успел размножиться, и новые демоны отправились следом за Грейс, когда она покинула Чизвик.

– Да, их было гораздо больше, чем хотелось бы, – сказала Корделия. – Это похуже одного демона в оранжерее.

– Может быть, у них у всех было назначено тайное свидание с Грейс, – предположила Люси.

Алистер презрительно фыркнул.

– Эта женщина, Татьяна или как ее там… она совершенно свихнулась, если позволяет демонам-церберам разгуливать вокруг ее дома, – заявил он, убирая стило. Томас в некотором удивлении прикоснулся к раненой руке; рана уже начинала затягиваться. Да, Алистер вел себя грубо, но он умел обращаться со стилом.

Джеймс и Мэтью сели на землю, чтобы Джеймс мог удерживать голову Мэтью неподвижно. Он осторожно изобразил руну иратце на щеке друга, пока тот дергался и вполголоса жаловался.

– Трудно сказать, что именно ей известно, – заговорил Джеймс. – Я уверен только в том, что она знала насчет первого демона, того, что жил в оранжерее, но вряд ли ей известно о его мстительном потомстве.

– Она знала достаточно, иначе не явилась бы сюда, – заметил Кристофер. – Хотя, с другой стороны, возможно, что она просто следила за Грейс.

На лице Джеймса появилось задумчивое выражение, и Корделия невольно задала себе вопрос: что же сказала ему Татьяна у коляски, когда никто не слышал ее? Он тогда выглядел потрясенным, ошеломленным, как будто она ударила его по лицу.

– Они исчезли потому, что ты им приказал, не так ли? – произнесла Корделия.

– Видимо, так. – Джеймс внимательно рассматривал щеку Мэтью, оценивая собственную работу. Затем с удовлетворенным видом отодвинулся. Мэтью извлек из кармана флягу, отвинтил крышку и сделал большой глоток.