Золотая рыбка

– Я считала себя любящей, не очень опытной, но поддающейся обучению. Секс для меня не отделим от конкретного мужчины. Я не хочу вообще заниматься любовью, а хочу быть вместе с определенным человеком, и отдаваться ему, поскольку это и есть высшее проявление общности. Тебе понятно?

– Было бы неплохо провести с тобой недельку где-нибудь в Гонконге или другом экзотическом местечке с культом изощренного секса.

– Одной бы шлюхой стало больше.

– Не обязательно преображаться в Эммануэль. Но уж если чем-то занимаешься и считаешь это важным не только для себя, но и для человека, которому собираешься подарить блаженство, то надо постараться стать виртуозом.

– Значит, я ошиблась.

– Полина вздохнула.
– Тебе было скучно со мной.

– Что ты! Аромат лесного цветка, почти девственная неискушенность... Это ценный подарок, нежная моя...
– Вилли в упор посмотрел на нее, и Полина впервые поняла - самое сексуальное в мужчине - это его взгляд. Внешность и интеллект могут быть какими угодно.

– Я прихвачу наверх вино и фрукты. Брось эту рубашку и поднимайся первая. Там такая крутая винтовая лестница, мой рот как раз на уровне твоего зада...
– Вилли лязгнул зубами.
– Ты ещё не знаешь, как я умею кусаться...

В полдень они быстро собрались и покинули уютный дом.

– Жаль, - проводила Полина взглядом скрывающийся за поворотом особняк.
– Мы больше не вернемся сюда. Мне кажется, я стала немного другой. И такое ощущение, словно жадную девчонку за уши вытащили из пещеры Али-Бабы. Там осталось столько сокровищ.

– Не грусти, детка. У тебя впереди большая, разнообразная жизнь. Теперь ты знаешь, где можно найти интереснейшие штучки. Адрес известен.

– Но магазин закрывается. Ты уезжаешь, Вилли.

– Звучит, как приговор, моя бесценная ясновидящая. Ты уже вображаешь, как я поднимаюсь по трапу самолета?

– Я вижу твою спину.
– Полина закрыла глаза, но слезы выскользнули из-под опущенных век.
– Ты уходишь. Торопливо, чуть ссутулившись. Обернулся, отбросил сигарету и махнул мне рукой. А улыбка ободряющая и в то же время - виноватая.

– Кто-то из спецов, занимавшихся мистическими проблемами, признался: "Самое страшное - иметь слишком богатое воображение".

– А вчера на приеме - это тоже плод моего воображения? Неприметный Рендол, пригласивший меня танцевать, показался мне ядовитым, липким спрутом... Я ведь никогда не знала его... Откуда это ощушение?

– Хорошо.
– Одной рукой Вилли порылся в кармане пиджака и положил на колени Риты несколько фотографий.
– Я специально прихватил для тебя тест. Здесь изображен человек, характеристики которого мне хорошо известны. Его снимали скрытой камерой в разных ситуациях, в разных ракурсах, чтобы не подталкивать испытуемого к определенным выводам. Видишь: он загорает, произносит речь, играет в теннис, обнимается с женщиной... Кто он, и что, по-твоему, представляет из себя?

Полина быстро перебрала стопку фотографий, затем стала медленно разглядывать каждую. Закончив, она подняла на Вилли растерянный взгляд. Н-не знаю... Ничего не понимаю.

– В чем дело, дорогая? Ты знакома с этим типом?

– Да нет же, Вилли! Здесь изображены разные люди!

– Близнецы?

– Никакие не близнецы! Чужие люди. Четыре разных человека.
– Она растасовала фотографии на стопки.
– Хотя внешне очень похожи. Может, грим?

– Допустим, для эксперимента загримировали нескольких типов и попросили их заняться схожими делами. Это старый тест. Смысл состоит в том, что один из них преступник, другие, кажется, нормальные люди. Кто из четырех тебе больше всего не понравился?

Полина протянула стопку, повернутую оборотной стороной вверх.

– Я не могу даже смотреть на этого человека... Другие тоже не совсем в норме. Но этот... Вилли, он хуже вчерашнего "спрута". Даже от фотографий исходит отупляющий ужас... Разве ты не чувствуешь себя кроликом перед удавом, когда смотришь в эти глаза?

– Увы, дорогая. Я не смог бы рассортировать карточки. Для меня они лишь фотобумага с обыкновенным изображением среднестатистической особи мужского пола.

– Но ведь ты как-то пометил снимки? Скажи, я права?

Вилли помолчал, пряча фотографии в конверт.

– Ты очень удивила меня, девочка.

Глава 21

Рэй Берри сидел в студии Арона Джефри под прицелом трех камер. Передачи Арона, идущие ночью в прямом эфире, пользовались большой популярностью. Он умел находить собеседников из числа ещё не "захватанных" журналистами лиц и представить встречу с ними как неординарное явление. Быстрота реакции, своеобразный юмор, окрашенный вульгарной злинкой, в контрасте с нарочито аристократическими манерами благообразного джентльмена создавали забавный эффект. Арон умел сделать из своего собеседника лакомый кусочек и тут же превратить его в котлету, приправленную острыми специями. Многим амриканцам,остававшимся ночью у телеэкрана это блюдо приходилось по вкусу.

Рэя не смущала манера Арона, не мучали камеры, софиты и даже дорогой деловой костюм с гастуком. Ему не нравилась рубрика, в которой он по очереди с ещё двумя "испытуемыми" должен был предстать перед телезрителями.

– Напоминаю, сегодня у нас волнующая тема, не дающая покоя очень многим. Кого же не интересует "Человек, которому везет", - объявил Джефри, непринужденно крутанувшись в сторону третьей камеры в своем "фирменном"ярко желтом кресле.
– Не сомневаюсь, вам понравилась миссис Дженкинс, с которой вы только что познакомились. Для тех, кто присоединился к нам только сейчас, сообщаю: эта милая неприхотливая домохозяйка, довольная даже качеством суповых концентратов, впервые повернула ручку игрального аппарата в Лас-Вегасе и выиграла 200 тысяч долларов! Вдумайтесь, 200 тысяч долларов! На закуску нас ждет парень, нашедший в мусорной корзине лотерейный билет. Что он выиграл? Это особый разговор. Оставайтесь с нами.

Камера замигала, означая, что в эфир пошел рекламный ролик.

– Ты в порядке, Рэй?
– Арон кивнул ассистентке, поставившей на разделявший ведущего и приглашенного столик чашечки с кофе. В студии Арона все детали имели желто-черный окрас. Сам он менял костюмы, но никогда не цвет галстука, в рисунке которого обязательно присутствовала желто-черная смесь. Это, по замыслу автора программы, символизировало полосатость самой жизни, чередующей пласты дерьма и меда. Желтые кофейные чашечки стояли на глянцево-черных блюдцах, словно капли меда, упавшие в деготь.

Рэй усмехнулся. Не сообщить же сейчас, и в самом деле, этому самоуверенному типу, что бедолаге, снятому со скалы, и впрямь везло: уже две недели Рэй спал с Глен, о чем Арон, естественно, не догадывался.

Вначале все обстояло совершенно невинно. Солидная пара, вылетевшая на голливудскую тусовку, спасла человека, успевшего исповедаться десять раз и столько же раз проститься с жизнью. Рэй сразу сообразил, что его втищили в спальню совсем не бедного дома, а осанистый джентльмен, привычно командовавший слугами, не являлся хозяином прелестного уголка и супругом дамы, которую Рэй наконец-то узнал. Стоило проболтаться четыре часа над пропастью, чтобы попасть в бережные обьятия популярнейших людей шоу-мира. То есть, можно сказать, почти непосредственно на экран. От мысли, что вертолет мог не заметить его и, в лучшем случае, за оледеневшим от холода и страха скалолазом явился бы насмешник Клайв, Рэй застонал.