Золотая Вспышка

последнее время совсем не хотела думать. То, что послужило главной причиной ее мучений

с Кристофером. То, на чем стояло табу. И для ее мыслей, и для слов.

– Но что...
– запинаясь начала она, стараясь не думать о только что промелькнувшей в ее

голове мысли, объяснявшей сказанное Леоном, - это значит?

Она уже почти пожалела, что задала этот вопрос. Но от ответа Леона ее избавил треск

распахнувшейся двери, и в комнату влетел Рем.

Он на мгновение застыл в дверях, переводя взгляд с покрасневшей сестры на смотревшего

ей в лицо Леона. Последний вздрогнул, и посмотрел на него.

– Рем? - Роза с ужасом заметила, что голос ее звучит как у утопленницы: хрипло и с

надрывом. - Что случилось?

– Там это...
– Рем с подозрением смотрел на Леона, - мама нашла твою футболку, Роза, тy,

которая потерялась. И она зовет тебя. Наверное за тем, чтобы...

– Где она?

– В ванной, но...

– Я иду.

И Роза, не оборачиваясь, покинула комнату, Рем за ней. Леон же остался недвижим. Он в

оцепенении смотрел на дверной проем, где исчезли брат с сeстрой, а потом, словно пройдя к

какому-то решению, неуверенно улыбнулся и тоже вышел из комнаты.

* * *

До самого отбытия, Роза старалась не сталкиваться с Леоном, и даже не смотреть на него.

В ее душе поселилось коварное подозрение, мешавшее ей трезво оценить все произошедшее

в ее комнате, и прийти к правильному выводу. Ее сердце тревожно сжималось при мысли о

том, что чуть было не сказал Леон, а рассудок протестовал перед нелепостью подобной

идеи. Она просто не могла оценить ситуацию, поскольку так до конца и не услышала, что

именно он имел в виду.

До сих пор ей даже в голову не могло прийти, что Леон, подумать только, Леон, мог питать к

ней нечто большеe, чем просто дружескую привязанность. Мог видеть в ней не просто

друга, а девушку. Роза содрогалась при мысли о том, что он может стать вторым

Кристофером. Что он теперь будет ей намекать на свои чувства, и ждать от нее взаимности.

Подобно статуе, высеченной из гранита, он никогда не показывал, и не проявлял по

отношению к ней мягкости, ничего такого, что могло склонить ее к мысли, что он к ней

неравнодушен. Она никогда не замечала, чтобы он странно вел себя, заставляя ее краснеть,

или говорил что-либо подозрительное... Ну, кроме сегодняшнего разговора, разумеется.

Она раздраженно тряхнула головой, пытаясь отогнать эту мысль. Нет, это совершенно

невозможно, неправдоподобно... Леон не из таких, он не может чувствовать так же и тоже,

что и бедный Крис. Он всегда был хорошим другом, ничем больше. Он никогда не давал ей

понять, что именно чувствует, да и чувствует ли вообще.

Но как она не успокаивала себя, как не уверяла в нелепости своих же собственных догадок,

все равно никак не могла отделаться от ощущения неловкости и смущения, каждый раз как

случайно ловила на себе его взгляд.

Наконец настало время отбытия. Все сгрудились с кучей сумок и чемоданов в гостиной,

тяжело дыша и переговариваясь между собой. Раф безуспешно пытался объяснить

сыновьям, куда они направляются, поскольку сам этого не знал; Олив была занята тем, что

снимала с холодильника магнитики, Роза тихо читала книжку, а Леон, казалось, был

погружен только в изучение собственных мыслей.

Наконец, когда все магнитики исчезли c изрядно похорошевшего холодильника в сумку их

обладательницы, Леон встал со стола, на котором сидел, и обвел взглядом гостиную.

– Что ж, - сказал он, - нам пора. Все готовы?

Он пересчитал все чемоданы, и все сумки, находящиеся в гостиной, а потом обвел всех

быстрым взглядом. Роза поморщилась.

– Думаю сейчас вы все удостоверитесь в том, что я говорил часа два назад правду, и

получите доказательства правдивости моих слов.

В гостиной наступила мертвая тишина. Все, за исключением Розы, впились в него острым

взглядом.

– Сейчас ваша задача, - продолжал, как ни в чем не бывало, Леон, переводя взгляд своих

золотых глаз с одного лица на другое, и на миг останавливая его на побледневшем лице

Розы, - соблюдать спокойствие.

– Мы все умрем? - не выдержал Джон. Его личико горело возбуждением, предвидя

возможные приключения и опасности. Раф тихо хихикнул.

– Если будете меня слушать, то нет. Но может быть серьезная опасность, - добавил Леон и

понурившийся было Джон немного оживился.
– А сейчас, если вопросов нет, то пожалуйста,

возьмите в руки свои сумки и чемоданы. Роза...

Он подошел к почему-то побледневшей девушке, и та нехотя подняла на него глаза.

– Тебе надо будет удерживать с собой всех их, - oн оглянулся на Олив с Рафом, - возьмите

свои сумки.

Все, с большим или меньшим пыхтением, дотянулись до своей поклажи.

Роза соскользнула с одного из чемоданов и встала рядом с Ремом.

Леон встал рядом с ней.

– Теперь держитесь за Розу.

– То есть как?

Олив переглянулась с мужем. Тот был не менее удивлен этой просьбой.

– Вам надо будет держатся за нее, просто держатся.

С кислой миной, Джон с Ремом уцепились за руку Роуз. Олив, немного помедлив, и с таким

видом, как будто никак не может понять, кто выпустил Леона из сумасшедшего дома, тоже

взялась за ее руку. Хихикнув при мысли о том, как они бы выглядели, продвигаясь вот таким

способом по улице, Раф тоже ухватился за локоть дочери.

Подождав с минуту, чтобы все приняли более удобное им положение, успевали держать при

себе все сумки с чемоданами, и при этом держались за руку Розы, Леон тоже подошел к ней

на ходу доставая из кармана светящуюся панель, и она нехотя подняла на него взгляд.

Их тут же обволокло яркой дымкой, которая все сгущалась, увлекая их прочь. Руки