Золотая Вспышка

обильно усаженный самыми разными растениями, усыпанный на дорожках гравием, и с

фонтанчиком посередине.

Сколько Роза не приглядывалась, она не смогла увидеть никакого, мало-мальски сносного,

ограждения от воров и поделилась своими опасениями с Элизой. Та весело рассмеялась.

– Воров? В этом месте, за много сотен километров, не сыщешь ни одного.

– Где же мы тогда?

– Мы сейчас находимся в райском местечке, под названием Финляндия.

Роза открыла от удивления рот.

– Но это же самый север!

– Климат изменился, милая, - Элиза села на скамейку, - в твоем времени здесь может и было

бы холодно, но сейчас мы, можно сказать, на экваторе. Средняя годовая температура

двадцать - двадцать-шecть градусoв.

– В моем времени? А какой сейчас год?

Элиза пожала плечами:

– Не знаю, где-то 2300-2500...

Роза плюхнулась на скамейку рядом с ней.

– Но как? Вы даже примерно не знаете какое сейчас столетие?

– Некоторое время после того, как тебе исполнилось бы пятьдесят, некоторые ученые

наконец поняли, что нет на свете такой штуки как время, и перестали использовать часы,

года...

– Но это же так неудобно!

– Почему же? Дамы теперь, до самой смерти убеждают всех что им около сорока, не более

того. На работу люди ходят от рассвета до заката. И вообще, больше внимания теперь

уделяется совсем иным вещам.

– Каким?

– Помощь другому, ближнему тебе человеку, и при этом не обязательно родственнику.

Сейчас весь мир на этом и держится.

– А Леон упоминал что-то подобное, - пустилась в воспоминания Роза, - но при этом

употреблял между слов время и года как таковые.

– Лео немного несовременен.

– Он говорил, что Сетернери пришли кo власти около двадцати лет назад. Это правда?

– Где-то там, да.

– Но...
– Роза еле сдерживала свой голос, - по какому же времени?

– По сегодняшнему.

– Но тогда получается, что в моем времени их еще не было у власти. Почему же тогда Леона

чуть было не схватили?

– Да, но дело в том, что считается, когда у власти те или иные жители своих планет, они

правят уже всем временем.

– Но если власть меняется, то получится ужасная неразбериха! Если человек, скажем, будет

возвращятся в то, или иное столeтиe, то каждый раз ему придется лишь догадыватся: а кто,

собственно, сейчас у власти?

Элиза разнежилась на солнце, и потому не сразу ответила на вопрос.

– Нет, не получится, - наконец вымолвила она, - власть имели мы, Солтинера во все времена,

пока лет двадцать назад Сетернери не отбили ее у нас. И теперь действительно получается

маленький конфуз. Сетернери при каждом удобном случае акцентируют внимание на том,

что теперь именно они, и никто другой, правят нашей Солнечной Системой. Естественно это

звучит несколько пародоксально. И это Сeтернери... Но, как не прискорбно, ничего поделать

с этим мы не можем, и приходится смирится. Что мы и делаем. Так что сейчас они

официально правят всеми нами во всем времени.

Она замолчала, предоставив Розе возможность обдумать и переварить все услышанное.

– В каком смысле, они отбили власть?
– недоуменно спросила она.
– Что это значит? Власть

ведь дается королю его страны, или президенту, а отбивается она другой страной путем

войны... Неужели и у вас так?

Сколько она не представляла себе это, она не могла вообразить Элизу и Тейлора воюющими.

– Это очень тонкий вопрос, - пробормотала Элизы нахмурив брови, - в нашем случае

"властью" именуется преимущество народа перед другим. Преимущества расы, перед

другой расой. Общепринято считать, что власть должны иметь лучшие из лучших. Лишь они

могут привести народы разных планет нашей Солнечной Системы к благополучию. До тех

пор пока Сетернери не взбунтовались, наши власти происхождения Солтинера

главенствовали перед ними. А именно, составляли новые законы, имели право проводить

суды над упавшими в развитии народами... Вот например когда-то, они судили людей с

Плутона, когда жители этой планеты воевали между собой, и наши власти были вынуждены

отправить их заново на начало эволюционного цикла. Они превратились в камни.

Она грустно улыбнулась ошарашенной Розе.

– Да, они должны будут снова пройти через все это, будучи поначалу камешком на пляже,

затем муравьем, затем гусеничкой, тараканом, кошкой... За это время они переосмыслят свои

действия и придут к каким-то выводам.

– Это же ужасно!

– Да, ужасно. Это самый последний, самый худший способ наказания.

– А смерть?

– Смерть?
– повторила Элиза.
– Смерть... Душа умирающего человека должна будет вновь в

него воплотится через конкретный промежуток времени, между тем наказание, по средствoм

обращения человека в камень, сулит наказанному многомиллионный период времени

трансформации и развития своего тела, прежде чем он опять станет человеческим

существом. Именно поэтому эта мера и применяется в самых крайних случаях.

Роза ужаснулась самой мысли о таком наказании.

– Ты, кажется, спрашивала еще о переходе власти?
– напомнила ей Элиза.
– Мы немного

отошли от темы.

– Да, да.

– Ну так вот: я знаю лишь один случай перехода власти, а ведь я живу достаточное

количество времени, чтобы знать наверняка, что больше таковых и не было. Следовательно,

можно заключить, что переход оновой к Сетернери был очень скандальным делом, так как

никто не имел опыта раньше. Из всех народов нашей Системы, лишь они, Сетернери,