Золото императора династии Цзинь

– Почему разоришься?

– То есть как? Кто-нибудь сделает похожую вещь лучше тебя, соответственно будут покупать у него. Вы же сам предприниматель, пусть и поневоле, что я вам объясняю? Вы сами должны понимать, что такое конкуренция – вещь крайне жестокая. К тому же всё рано или поздно устаревает. Появляется что-то новое. Это новое внедрять надо. А кто это будет делать?

– Где сделают? Где появиться?

– Заграницей, например.

– А мировая революция?

– Ой, я вас умоляю, Шлёма Абрамович!

Левицкий задумался:

– Наверное, вы таки правы.

– Я всегда прав – самодовольно сказал Крабель.- Но к делу! Я вам помогу, за десять процентов от суммы. Это не много, уверяю вас.

– Разумеется, я с вами соглашусь.

– Вот и прекрасно! А золото вам лучше всего доставить на берег моря – тут Крабель задумался. – На берег моря в районе речки Серебрянки. Там есть деревенька, недавно построенная – Грингмутовка называется, а там очень уютная бухта. Там, если зайти за мыс Страшный, с моря никто никогда ничего не увидит. Там я вас и буду ждать, через месяц после того, как я получу от вас телеграмму. Оттуда золото перевезу в Сан-Франциско.

– Какую телеграмму? – удивился Левицкий.

– Обыкновенную. Вы думаете, что вас там золото ждёт? А если нет? Зачем же мне судно напрасно гонять? И ждать вас там месяц?

– Общее собрание партий решило меня таки не посылать. Оставить здесь.

– Приглядывать за мной. Не смущайтесь. Всё правильно. Вот вы и принесёте мне телеграмму, и мы вместе будем ждать груз в Грингмутовке. Вы же, наверное, его сопровождать будете?

– Да, есть такое решение.

– Прекрасно. Увидите Сан-Франциско. И мне в дороге будет с кем поговорить.

– Какой должен быть текст телеграммы?

– Какой-нибудь нейтральный. Что-то вроде: «Вышли на намеченный маршрут».

– Хорошо. Текст мне нравиться. Но не слишком ли открыто?

– Нет. Зачем лишняя конспирация? Вы там кем прикинетесь?

– Ещё не решили.

– Ну, здесь выбор не большоё – геологи, зоологи, ботаники или что-то типа того. Край-то не изведан.

– Это – да.

– Вот видите, Шлёма Абрамович, зачем здесь лишняя конспирация? Это не игра в революцию, это бизнес, как говорят мои друзья-американцы. Бизнес – дело по-русски. У вас есть партийная кличка?

– Есть.

– Какая?

– А вам зачем?

Крабель рассмеялся:

– Всё правильно, глупость сморозил. Если я буду знать вашу партийную кличку, то её надо будет менять.

– Это - да. А почему таки нельзя груз привести сразу до Владивостока? По железной дороге?

– Можно, но здесь будет много охотников его отобрать. И плюс российская таможня, которая груз может и не пропустить. В этом случае очень многим придётся давать на лапу, а это лишни расходы и успех не гарантирован. Я здесь не всесилен, вы зря надеетесь – развёл руками Крабель.
– А в Грингмутовке нас никто не о чём не спросит: погрузились и отчалили. Оружие по прежнему надо?

– Нет, не надо. Эсеры сказали: «Оружие есть – карабины и револьверы». Какие – не знаю.

– Откуда?
– Крабель был явно удивлён и смотрел на Левицкого как-то странно, с подозрением.

Левицкий пожал плечами:

– Оно мне надо? Чужое дело – не наше дело.

– Ну, что ж, нет, так нет – задумчиво сказал Крабель.- Было бы предложено.

Вскоре Левицкий ушёл. Крабель остался сидеть за столом, о чём-то задумавшись.

В кабинете из-за спины коммерсанта бесшумно появился огромный китаец. Он сел напротив Крабеля и смотрел на него внимательными, умными, чёрными глазами.

– Бу ши (нет), этого там не было – сказал он с лёгким акцентом.

– Ты всё хорошо видел и слышал, Лу Вэйюй?

– Ши (да). Этого там не было. Я его знаю. Имел дело. Он лиса, а нападали волки. Но он с ними связан. Ты это и сам понял, господин.

Обращение «господин» было данью уважения, не больше, тон голоса у китайца был спокойный, твёрдый, не заискивающий, как ни как бывший офицер императорской армии Китая. Гость Крабеля был хунхуз, «офицер» банды, начальник передового отряда, в звании паотоу , что можно перевести как «пушечная голова». Человеком он был довольно смелым, от него исходила уверенность и сила и атаман банды, по-китайски даньцзя ды («глава дома»), не без основания опасался за своё место. Атаман был выбранный, а иначе, если бы он самолично захватил власть, его бы называли чжангуй («хозяин кассы») или даланьба («большой держащий»), ну а, так как его выбрали, то могут и переизбрать и на его место поставить другого, Лу Вейюя, например. Но паотоу постигла неудача – его ограбили какие-то русские во время покупки оружия для банды, убили вайлянтая («внешнего интенданта»). Оружие, что забрали в полицию, Лу Вэйюй вернул дерзким налётом на полицейский участок, и, хорошо, что он знал, с кем вайлянтай имеет дело, ведь больше всего пострадал поставщик оружия, то есть коммерсант Пауль Крабель. Даньцзя ды посчитал делом чести отдать Крабелю потерянные им деньги, что бы ни потерять связь с нужным в его деле человеком, и обязал своего паотоу отыскать обидчиков, отобрать деньги и, по возможности - жестоко наказать. Причём деньги даньцзя ды отдал настоящие, за фальшивыми далеко было ехать. Теперь даньцзы ды с нетерпением ждал результата. Его, если быть кристально честным, больше бы устроило не возврат денег и наказание обидчиков, а потеря паотоу головы.

Банда эта занималась всем тем, чем могут заниматься обычные бандиты в данных обстоятельствах. Так как они находились недалеко от моря, то, естественно, занимались морским разбоем, главным образом грабежом корейских и японских рыбаков и купцов, русских трогали очень редко, и то, если добыча сулила большой куш. За обиду своих подданных Россия может и по шапке надавать, военные корабли выслать, а связываться с крейсерами хунхузам как-то не хотелось, от них уносить ноги не всегда удавалось. А корейских, китайских и японских рыбаков защищать никто не будет, поэтому они были желанной добычей. Занимались грабежом и на суше, похищали людей с целью выкупа, торговали наркотиками и женщинами, то есть содержали публичные дома, нелегальные, естественно. И, конечно же, занимались контрабандой и сбором дани с контрабандистов, отсюда и знакомство хунхузов с Левицким и Крабелем, последний, кроме всего прочего, снабжал их оружием.

– Да, конечно – сказал Крабель, - Левицкий в налёте возможно и не участвовал, но проверить было надо. Налётчики взяли почти столько же «трёхлинеек» и «смит и вессонов», сколько просил Левицкий. И это обстоятельство навело меня на мысль, что это могли быть эсеры. Даже не могли, а были! Союзники Левицкого и связанных с ним. Но эсеры не бандиты, они идейные, чёрт их возьми! Для них законы не писаны! И не писаным законам они не подчиняются! Что такое – «не твоё – не трогай», они не знают. Но с другой стороны, и мы можем сыграть по их правилам: забрать то, что нам не принадлежит. А?

– И что же, господин?

– Что? А то! Но только строго между нами!

– Я не болтливая сорока.

– Это, да. Впрочем, не болтать, это в твоих интересах. Они идут за золотом. Есть там золото или нет, не знаю. Но если есть, то они повезут его к морю в Грингмутовку, где мы с Левицким будем их ждать. Ты со своими людьми должен проследить за ними. Если не будет золота, то всё их имущество пусть будет твоё. Ты – понял?

– Ши (да).

– А если они найдут золото, то его надо будет отобрать где-нибудь поближе к морю и переправит южнее, за мыс Северный, где тебя будет ждать моё другое судно. Золото – пополам! Если хочешь – отвезу тебя и твоих людей в Штаты, а нет, так здесь оставайся. Там решишь.

– Хао (хорошо). Решу – невозмутимо сказал Лу Вэйюй, и в голосе его послышалась скрытая угроза, причём такая, что даже Крабелю стало как-то не по себе.

Крабель решил гнаться за двумя зайцами, по принципу, что если зайцы бегут в одном направлении, то хоть одного да поймает. А что, собственно, он терял? Если Лу Вейюю повезёт, то Крабель получает пятьдесят процентов, если не повезёт, то только десять, что, в общем, тоже не плохо. Впрочем, дойти до моря, у революционеров шансов очень мало.