Золото императора династии Цзинь

– Жаль! – сказал Ракитенко.

– Что делать?

– А мой род проискодит из-под Можайска – сказал Уваров. – Из деревни около села Уваровка.

– Нет, - сказал Кумарёв, - это село других Уваровых. Не моих родственников.

Говорили ещё долго. Исула дорисовывал карту – схему. Наум смотрел на огонь в печке и о чём-то думал.

Ливень не прекращался. Река вышла из берегов и ревела где-то внизу не далеко от фанзы. На завтра намечался день отдыха – днёвка.

ГЛАВА 27. В РЕСТОРАНЕ «МОСКВА».

Вечером в ресторан «Москва» на Светланской вошёл китаец в дорогом европейском костюме, в шляпе-котелке и старомодной тросточкой в руке.

Один из надёжных ребятишек Домбровского выплюнул шелуху от семечек и сказал:

– Ну, если бы не китайская рожа и коса под шляпой, ну чистый был бы японец.

– И наверняка к Крабелю направился – согласился с ним напарник. – Надо сообщить Пану.

И действительно элегантный китаец зашёл в отдельный кабинет к Крабелю и сел напротив него, не здороваясь и не снимая «котелка».

Крабель невозмутимо продолжал ужин.

Китаец сказал по-русски почти без акцента, правда, шипящие звуки он заменял на «с», а вместо «р» говорил «л»:

– Обмануть хочешь?

Крабель поднял глаза на китайца и ответил:

– Я не понимаю тебя, Юй.

Напротив Крабеля, поставив трость у левого бедра, сидел У Юйди, атаман банды хунхузов, с кем он имел дело. Даньцзя ды («глава дома»), как его называли члены банды.

– Всё ты понимаешь! Где Лу Вэйюй? Куда ещё десять людей послал?

– Нет, не понимаю! Ты сам, У Юйди, послал своего паотоу отыскать и наказать наших с тобой обидчиков. Разве не так? Я подсказал Лу Вэйюю, где их искать. А десять человек послал Вэю на помощь. Там может быть жарко. Вот и всё!

– Нет не всё! А золото? Много золота! Жарко в тайге стало из-за золота! Вы его с Вэем поделите поровну или ты потом прикончишь Вэя?

– Какие речи, Юй? И в трости наверняка шпага! Что за претензии, я не пойму?

– Всё ты понимаешь, Пауль! Люди, которые на нас напали, нашли золото! А ты послал моего паотоу, отобрать его! А мне об этом не сказал! Но я заставлю тебя со мной поделиться! Сестру твоего компаньона я забрал. Она у меня. Если хочешь, что бы она была жива – ты со мной поделишься золотом!

– Считай, что свою долю ты уже получил. Мне нет дела до сестры моего компаньона. А, кстати, какого?

– Контрабандиста. Он сюда к тебе приходил.

– Ты следил за мной? Как это низко!

Крабель сказал это с таким искреннем возмущением, что У Юйди даже засмеялся.

– Хао – наконец сказал он и вытащил чуть-чуть лезвие шпаги, спрятанное в трости, потом щелчком загнал его назад, - ты всё слышал, я всё сказал! Мне мою долю! Или я порежу эту девку на мелкие куски! Подумай, Пауль.

– Хорошо, - сказал Крабель и достал из внутреннего кармана пиджака кольт, протёр его салфеткой и положил обратно, - я подумаю, Юй. Но ещё раз хочу повторить: мне нет дела до сестры моего компаньона. Он не мой компаньон! Он один из многих, с кем я имею дела!

– Хао! Цзай цзянь (до свидания)! – рявкнул У Юйди и вышел весьма раздражённый из кабинета.

– Увидимся – с угрозой в голосе сказал Крабель и продолжил ужин.

Ему действительно не было дела ни до Левицкого с его сестрой, ни до У Юйди с его угрозами, но что-то требовать в таком тоне, каким разговаривал с ним атаман хунхузов, он никому не позволял. И он подумал, что, пожалуй, если Левицкий обратится к нему за помощью, он поможет ему. Свалить У Юйди и на его место поставить Лу Вэйюя было бы не плохо при любом раскладе.

Из-за портьеры появился официант и доложил, что два господина просят аудиенции.

Крабель самодовольно улыбнулся и сказал:

– Проси.

Он уже знал, кто это будет.

– Приятного аппетита – сказал Домбровский не теряя собственного достоинства, а Левицкий за его спиной с почтением склонил голову.

– Спасибо, но я уже закончил – сказал Крабель и жестом предложил гостям сесть. – Вина?

– Нет, спасибо – отказался за двоих Домбровский. – У нас серьёзный разговор.

– Хорошо. Чем могу служить?

– У господина Левицкого манзы украли сестру.

– Какая неприятность. Примите мои соболезнования.

И Крабель слегка наклонил голову, Левицкий ответил тем же.

– Может быть вы, господин Крабель, знаете, кто это сделал и зачем? Ну, может быть краем уха?

– Разве что краем уха. А вы, господин Домбровский, возможно, слышали, тоже краем уха, разумеется, о происшествии со стрельбой и смертоубийством у Амурского залива несколько недель назад? Кто бы это мог быть? Не знаете? Пострадал я и главарь хунхузов, именно тот, кто украл сестру господина Левицкого. Он хочет вернуть своё.

– Помилуйте, господин Крабель, откуда? Я представитель партии социалистов-революционеров, а не представитель уголовного мира Владивостока.

– А разве это не одно и то же?

– Издеваетесь? Или обидеть хотите?

– Боже упаси! Но вы же нападаете на мирных граждан?

– Максималисты нападают на полицию, чинуш и крупных представителей буржуазии, это, во-первых. И с каких это пор – удивился Домбровский, - хунхузы стали законопослушными, мирными гражданами Российской империи или, хотя бы, Китая? Что вы их защищаете?

– Это мои деловые партнёры. Да, не удивляйтесь, вот с такими людьми приходиться иметь дело. И вы, и господин Левицкий тоже занимаетесь контрабандой. И я не уточняю, с кем вы имеете дело.

– С порядочными людьми – сказал Левицкий.

– Порядочные люди контрабандистами не бывают, господин Левицкий.

– В своей среде, среди своих, - сказал Домбровский, - мы все честные, господин Крабель. Покрайней мере, мы к этому стремимся.

– Но не всегда получаеться – сказал Крабель, думая о своём.

– Правда ваша, господин Крабель – согласился Домбровский.

– Я просто хотел бы уточнить позиции вашей партии, господин Домбровский. Так сказать - ваше кредо.

– Ах, позиции! По позиции – мы за демократию. За всеобщее справедливое распределение дохода! Мы не против крупной буржуазии и уж тем более не против мелкой! Против буржуазии социал-демократы и примкнувший к ним Бунд! – Домбровский покосился на Левицкого. – Они за мировую революцию!

– Как всё запутано! Социал-демократы за революцию, социалисты-революционеры за демократию.