Золото императора династии Цзинь
Шрифт:
Бешенный в чаянье добычи уже ощутил во рту забытый вкус хурмы, наткнулся на группу хунхузов, выстрелил не думая. Одного свалил. Прыгнул назад и в сторону. Перезарядил и ещё раз выстрелил. Ему ответили нестройными выстрелами. Пули засвистели вокруг, срезая ветки. Бешенный помчался на корточках сквозь кусты, отстреливаясь. Хунхузы теряли своих.
Вдруг раздался резкий свист с разбойными переливами, а за ним дружный залп.
Между деревьев Мазур и Бешенный, каждый со своего места, увидел тёмно-зелёные казачьи фуражки с жёлтым околышком. Промышленники решили за благо с ними не встречаться и расползлись в стороны с их дороги.
Казаки ещё издалека заслышали перестрелку
Между тем Грибан воспользовавшись неразберихой, с ловкостью конокрада – кем он собственно и был когда-то – увёл у хунхузов лошадь, предварительно проломив кистенём череп китайцу, стоявшему рядом с ней. В перемётных сумах действительно было золото. Сердце Грибана заликовало. Он повёл лошадь вниз к реке. Двух китайцев, попытавшихся преградить ему дорогу, он хладнокровно пристрелил.
Лу Вэйюй приказал отступать. Отсутствие лошади с золотом его чрезвычайно удивило. Шао Фучан жестом успокоил своего предводителя, откуда-то выволок за шкирку маньчжура-проводника, пинками подогнал его к тому месту, где стояла лошадь, и коротко сказал, как собаке:
– Ищи!
Маньчжур повёл Шао Фучана и ещё двух хунхузов вниз с горы по следам Грибана и лошади.
Звериным чутьём Грибан почувствовал погоню, ещё не видя и не слыша её. Он забрался с лошадью в кусты, привязал её к своему поясу и устроил засаду.
Проводник хунхузов тоже почувствовал что-то не ладное и попросил жестом Шао Фучана пустить вперёд одного из его людей на разведку. Хунхуз осторожно шёл, чуть согнувшись, с винтовкой в руках, внимательно приглядываясь к кустам. Он не увидел чёрный летящий шар на цепи, ударивший его в темечко. Мир для него померк навсегда. Хунхузы услышали звук падающего тела. Проводник заметил дрожащую ветку куста и указал на неё Шао Фучану. Хунхузы выстрелили. Из кустов послышался звериный рёв Грибана и грохот выстрела. Проводник хунхузов перегнулся пополам, упал на траву и затих. Шао Фучан и хунхуз в три прыжка подлетели к кустам. Там с головой, перепачканной кровью, лежал Грибан, лошадь стояла рядом. Хунхуз отвязал её от пояса промышленника, а самому промышленнику дал хорошего пинка. Тот не пошевелился. «Убит» - злорадно подумал Шао Фучан.
Хунхузы повели лошадь к своим.
Лу Вэйюй шёл к ним на встречу с оставшимися людьми и единственным, как оказалось проводником. Бой с казаками он не принял потому, что не сомневался, что, сколько бы казаков не было – много или мало, бой выиграют всё равно они. Хухузов осталось всего двадцать четыре человека, плюс сам Лу Вэйюй, его правая рука - Чу Вэньхуа и проводник-маньчжур.
Лошади с золотом паотоу обрадовался. Сделали короткую остановку.
– Вэнь, - сказал Лу Вэйюй, - мы так от казаков не оторвёмся.
Чу Вэньхуа почтительно согласился.
– Ты возьмёшь пятнадцать человек – продолжил паотоу, - выберешь самых слабых и раненных и пойдёшь с ними на север. Позволишь казакам себя поймать.
– И что будет дальше? – с тревогой спросил Чу Вэньхуа.
– А что может быть дальше? Не расстреляю же вас! Соврёшь что-нибудь. Отправят на ту сторону Уссури. В Поднебесной сейчас неразбериха, сам знаешь, начальства нет. Выкрутишься. Ждёте меня, сам знаешь где, полгода. Если не приду – свободен. Про меня казакам ни слова! И людям то же скажи! Понял!
На том они и разошлись. Разошлись навсегда.
Казаки так и не поняли, с кем у хунхузов был бой. Кроме китайских трупов, нашли они только труп Горелого. Из-за запёкшейся крови на груди, за пазуху
к нему не полезли проверять, есть там крест или нет. Решили, что Господь сам разберётся кто его, а кто нет, и похоронили иудея Вениамина Мундштайна по православному обычаю на берегу реки, поставили крест на могиле.На следующий день уссурийцы догнали отряд Чу Вэньхуа. То, что от этого отряда отделилась небольшая группа вместе с лошадью, они не заметили. Всё получилось так, как и предполагал паотоу: их действительно не расстреляли, а доставили сначала в станицу, а оттуда переправили на ту сторону Уссури.
Чу Вэньхуа не стал ждать Лу Вэйюя. Решил, что это лишнее, имея под своим началом четырнадцать вооружённых человек. Он со своими людьми ушёл на север, переправился через Амур и какое-то время там разбойничал – нападал на золотоискателей, пока его банду не уничтожил отряд амурских казаков.
ГЛАВА 31. В ДЕБРЯХ УССУРИЙСКОЙ ТАЙГИ.
Федька Грибан очнулся уже в сумерках. Голова болела жутко: пуля содрала кусок кожи, и почти оторвало ухо – отсюда и много крови. Он с удовольствием обнаружил, что у него ничего не пропало – ни карабин, ни патроны, ни кистень – его тайное, даже от друзей, оружие. Кистень спрятал так, чтобы гранённый шар и цепь были непосредственно в рукаве, а рукоять – черень оказался между курткой и рубашкой, с таким расчётом, что достаточно расстегнуть куртку, схватиться за черень и, выбросить руку вперёд, ударить. Затем он встал и, опираясь на карабин, шатаясь, направился к реке. Там он сунул голову в холодную воду. Помогло – боль отпустила. Грибан вытер правым рукавом мокрое лицо, оторвал полоску ткани от рубашки, перебинтовал кое-как голову и стал мысленно прикидывать, куда направится искать своих приятелей и надо ли это делать. Решил, что надо, одному будет тяжелее управиться с этим делом, да и договорились опять же, и направился вдоль реки к броду.
Грибан шёл и чувствовал слабость во всём теле. Его мотало из стороны в сторону. «Нет» - решил он. – «Надо бы сперва выспаться». Да и солнце уже заходило за горизонт. Он нашёл подходящую яму под корнями упавшей сосны, дно выстлал травой и листьями, отгородился от внешнего мира ветками, затем лёг на подстилку и заснул крепким сном.
Утром этого дня Исула дотронулся до рукава Наума:
– Слышишь?
Наум прислушался:
– Вроде стреляют?
– Стреляют, однако – подтвердил Исула.
Увидев поведение своих проводников к ним подошли встревоженные Суздальцев и Дудек.
– Что случилось? – спросил Суздальцев.
– Слушай – ответил Наум.
– Ничего не слышу – сказал Суздальцев.
– Стреляют – подсказал Наум.
– А ведь верно – сказал Дудек, - стреляют.
Теперь и Суздальцев услышал.
– И что это значить? – спросил он.
– Не знаю – ответил Наум.
– Может быть, там корейская деревня и им опять чего-нибудь померещилось?
– Нет там никакой деревни – возразил зверопромышленник, - ни корейской, ни какой ещё!
– Чем нам это грозит? – спросил Дудек.
– Пока ничем. Там идёт бой. Хунхузы на кого-то напали или на них кто-то напал.
– Такое возможно?
– Тайга! Тут всё возможно. Надо быть осторожными, не помешает.
– Но хунхузы заняты не нами. Разве это не должно нас радовать?
– А хунхузы на вас и не нападали! – отрезал охотник.
Золотой караван двинулся. Исула ушёл вперёд смотреть - нет ли впереди опасности, а Наум, наоборот – отстал, следил, не настигнет ли опасность сзади. Дудека Наум попросил встать в центре и внимательно следить за всем караваном.