Золото. Назад в СССР 2
Шрифт:
— Где сидят?
— Они специальную ярангу сооружают, где разделывают и готовят мясо. Еду и воду через особую дыру в стене передают женам, те не встречаясь с ними глазами. Женщины плюют в своих мужчин. А мужчины притворяются будто они из другого племени пришли и обманом заставили общину есть медвежатину.
— Вот у них все наворочено. Обычаи эти и традиции. На хрена так сложно?
— Ну у них эта суета рассматривалась, как обряд очищения. После того, как мужчины три дня готовили мясо, молили и обманывали «великого духа», они уже получали право покинуть ярангу через обычный выход и присоединиться
— А если нет?
— Ну считается, что если кто-то заболел, то «великого духа» не удалось обмануть, врали и молили плохо. Такова жизнь.
— А что с ними случается?
— Медведь жрет всякое, в том числе и падаль, если больше нечего. Паразиты в его мясе обычное дело. Он является переносчиком трихинеллеза. Опасно очень. Сам зверь не страдает от этих паразитов. Может с ними без сложностей всю жизнь ходить. А человек нет.
— Вот-вот, — добавил Петрович, — я помню в семьдесят седьмом тридцать четыре человека слегли в Момахинской артели и мой дружбан с ними. Медвежатинки поели. Так семеро ласты склеили. Насовсем. На фиг, на фиг такое добро. Я лучше с голоду помру, чем такое переживать. Мой дружбан думал, что сдохнет. Но пронесло.
— У них в артели еще и бруцеллез в том мясе был, — Семягин тоже встал с корточек — хотя они утверждали, что вымачивали в уксусе и потом варили шесть часов. Но где же столько уксуса взять. Сдается мне «повара» свистели про уксус и время варки.
— Ну ладно уговорили, — горестно выдохнул Рома, — а этим окаянным что делать?
— Что-что? Ты стрелял? — спросил Семягин, хитро прищурившись.
— Стрелял.
— Шкура нужна?
Рома подумал недолго и ответил:
— А что, можно забрать? Нужна.
— Ну тогда будешь вымаливать три дня прощение и освежевать тушу.
— А чё это сразу я освежевывать? Я же не один стрелял. Считай, все стреляли.
— Ну все стреляли, чтобы наверняка завалить. Смотри какая зверюга. Ты же знаешь медведь с тремя-четырьмя пулями в башке и туше может ходить.
Это было правдой бурый медведь обладает невероятной живучестью. Он самый «крепкий на выстрел», выражаясь местным охотничьим языком, зверь среди живности на Севере.
Ни олень, ни лось, ни волк, ни горный баран, ни дикое кошки, в частности рысь, не могут сравниться с ним в этом качестве.
— Нет, не пойдет.
— Стреляли все, вон сколько дырок в шкуре, а освежевывать я один чтоли буду? Мы так не договаривались.
— А тебе вон Бондаренко поможет, — с улыбкой отвечал Семягин.
Бондаренко выступил вперед.
— Раз такое дело, то помогу, конечно. Ведь можно же еще желчи собрать и жира медвежьего? Не пропадать же добру?
— Можно.
— Шкура мне не нужна, а вот башка — да. Можно я себе череп тогда заберу?
— Кто-нибудь возражает? Хочет кто нибудь трофей? — Семягин вопросительно посмотрел на команду.
— Да пусть берет, — ответили мужики.
— Тогда сам будешь возиться с черепом, вываривать его и всё удалять с него. Учти, минимум полдня варить придется.
— Надо тушу подальше оттащить метров на тридцать-сорок, — сказал Петрович, а то вонять начнет.
Я помогал наводить порядок и собирал разбросанные вещи и посуду. Семягин посмотрел на меня:
— Помню, как
твой напарник Гибарян на медведя с ножом в поселке бросался, когда только из Москвы приехал.Он присоединился к работе по ликвидации последствий пиратского медвежьего набега.
— И что прогнал?
— Ага. Но когда его спросили зачем он это делал, медведь мог и не уйти, он ответил, что вырабатывал бесстрашие и характер закалял, как Павка Корчагин.
— Не похоже на Гибаряна, он всегда такой рассудительный.
— Вот я и спросил у него через год, полез бы он снова с перочинным ножичком на зверя — ответил, что глупый и неопытный был. До приезда на Север медведей только в зоопарке, цирке и по телевизору видел.
— Как с твоей памятью? Ты не подумай, я не из-за золота. Считай ты новую жизнь начал, столько пережил за эти дни, да и в экспедиции в целом, есть просветы?
— Да пока что-то не очень. Я как этот, в «Джентльменах удачи» — тут помню, тут не помню. Расстраиваетесь из-за результатов этой экспедиции?
— Да не особо. Мне важнее вернуть всех целыми невредимыми домой. А то видишь, что ни день, так приключение. Чего доброго пророчество Петровича правдой окажется.
— Да прорвемся как-нибудь. Главное, что коллектив дружный. Кстати, сколько у нас соли? Сдается мне что испортится шкура медвежья.
— Соли хватит, килограмм сорок есть еще. Почему спросил
— Ну допустим шкуру засолят, уйдет на это дело килограмм десять соли. Она неделю полежит свернутая, пока будет солится. Потом ее сушить нужно, а где сушить в палатке? Боюсь погоды не будет. Со дня на день морозы пойдут. Одно мучение у ребят выйдет. Нам кстати еще рыбы нужно по новой наловить и засолить, может ну его этого медведя?
— Дело говоришь, в суете про погоду не подумал. Пойду Козака с Бондаренко расстрою. Ужин через полчаса. Сегодня ужинать будем тушенкой. Люди устали. Рыбалку и сбор дров возобновим завтра. На той стороне вроде стланика много, — он показал направление куда мы ходили за Макаровым и Бондаренко, — с топливом не пропадем. Надо больше заготовить.
Семягин ушел, я остался помогать по кухне. Все быстро справились с беспорядком. Вскоре вся группа была в сборе у вечернего костра.
Люди будто забыли об миновавших опасностях болтали, смеясь рассказывали истории и свои приключения.
Таково свойство человеческой психики не Севере не думать о плохом и относиться ко всему с долей цинизма и юмора.
Я рано отправился спать. На меня как-то сразу навалилась усталость.
Проснувшись часов шесть утра и открыв глаза, я понял по темной и светлой полосе на стенках палатки, что за ночь выпало по колено снега.
Рекомендация:
Пожилой тренер по боксу погибает и оказывается мальчишкой в далеком 1976-м. Как осуществить свою мечту, и выступить на Олимпиаде-80? В прошлой жизни не получилось, но теперь он готов взять реванш и сделать все правильно: https://author.today/work/351980
Глава 14
Я рано отправился спать. На меня как-то сразу навалилась усталость.
Проснувшись часов шесть утра и открыв глаза, я понял по темной и светлой полосе на стенках палатки, что за ночь выпало по колено снега.