Золотое руно (сборник)

– То есть при пересечении границы вы удостоверяете свою личность с помощью того, что у вас есть – а именно, документов, которые при вас имеются, верно?

– Да.

– А платёжный терминал идентифицировал вас с помощью того, кем вы есть – иными словами, основываясь на ваших биометрических данных, верно?

– Насколько я понимаю, да.

– Отлично. – Дешон залез в карман пиджака и вытащил оттуда карточку. – Вот счёт, на который я хотел бы, чтобы вы перевели десять долларов, – сказал он, протягивая карточку.

Карен взяла её и поднесла к сканеру устройства. Загорелся ещё один индикатор.

Карен что-то набрала на клавиатуре, и…

– Постойте! – сказал Дешон. – Что вы только что сделали?

– Ввела свой ПИН, – ответила Карен.

– Ваш персональный идентификационный номер?

– Да.

– И терминал принял его?

Карен подняла устройство. Зелёный огонёк был ясно виден даже с мест присяжных.

– Кто ещё, кроме вас, знает этот ПИН?

– Никто.

– Он у вас где-нибудь записан?

– Нет. Банк говорит, что этого нельзя делать.

Дешон кивнул.

– Вы поступаете мудро. Итак, терминал опознал вас не только на основании вашей биометрии, но также и по информации, которую может знать одна лишь Карен Бесарян, верно?

– Именно так, – ответила Карен.

Дешон кивнул.

– Теперь вы можете завершить перевод – я не хочу терять десять баксов…

Присяжных повеселило это замечание, и Карен нажала ещё несколько клавиш.

– Перевод завершён, – сказала она и подняла терминал, на котором загорелась соответствующая комбинация индикаторов.

Это была простая и элегантная демонстрация, и мне показалось, что по крайней мере на некоторых присяжных она произвела впечатление.

– Спасибо, – сказал Дешон. – Миз Лопес, свидетель ваш.

– Не сейчас, – сказал Херрингтон. – Мы начнём с этого места завтра утром.

24

Той ночью, примерно в три часа, я рассказал Карен о станных разговорах, которые я вёл, по-видимому, с другими копиями меня. Мы прогуливались по подстриженным лужайкам её поместья. Жужжали насекомые, в небе носились летучие мыши. Полумесяц луны насмехался над нами с неба; где-то на её обратной стороне жил сейчас единственный другой Джейк Салливан, которому положено существовать – мой биологический оригинал.

– Как, я уверен, ты знаешь, – говорил я, – в квантовой физике существует явление, которое называется «спутанность». Оно позволяет квантовым частицам оставаться связанными на любом расстоянии; измерение одной влияет на другую и наоборот.

Карен кивнула.

– Ага.

– И, в общем, уже давным-давно существуют теории о том, что сознание имеет квантовомеханическую природу – самая известная, по-моему, из книги Роджера Пенроуза 1980 года.

– Да, – сказала Карен. – И что?

– А то, что я вот что думаю: не спрашивай меня, как, я не уверен насчёт конкретного механизма, но я думаю, что «Иммортекс» сделало много копий моего сознания, и что иногда, время от времени, я каким-то образом к ним подключаюсь. Я предполагаю, что это квантовая спутанность, но это может быть и что-то другое. Но так или иначе, я слышу их как голоса у меня в голове.

– Это как… как телепатия?

– Гмм… терпеть не могу это слово – слишком уж оно связано со всякими психами. Кроме того, я же не слышу мысли других людей; я слышу свои… в некотором смысле.

– Прости, Джейк, но по-моему более вероятно, что в твоём новом мозгу просто что-то работает не так, как нужно. Наверняка если ты расскажешь об этом доктору Портеру, он…

– Нет! – сказал я. – «Иммортекс» делает что-то плохое . Я… я чувствую это.

– Джейк…

– Это лежит в самой основе технологии мнемосканирования: способность создавать столько копий исходного разума, сколько потребуется.

Мы с Карен держались за руки. Ощущение было далеко не таким интимным, как если бы я был из плоти и крови, но, опять же, по крайней мере, у меня теперь ладони не потели.

– Но зачем им такое делать? – спросила она. – Какая у них может быть цель?

– Красть корпоративные секреты. Личные коды безопасности, пароли. Шантажировать меня.

– Шантажировать чем? Что ты такого сделал?

– Ну… ничего такого, чего стоило бы стыдиться.

– Правда? – игривым голосом спросила Карен.

Я не хотел терять нить разговора, но почему-то задумался на секунду над её вопросом.

– Нет, правда; в моём прошлом нет ничего такого, за неразглашение чего я заплатил бы хоть сколько-нибудь существенные деньги. Но дело не в этом. Может, они просто зондируют почву. Хотят посмотреть, что им это может принести.

– Например, секретную формулу «Old Sully's Premium Dark»?

– Карен, серьёзно. Что-то происходит.

– О, я не сомневаюсь, – сказала она. – Только, знаешь ли, я слышу голоса в голове всё время – голоса моих персонажей. Я ведь писатель. Может быть, и у тебя что-то похожее?

– Я не писатель, Карен.

– Ну, ладно. Хорошо. А ты читал Джулиана Джейнса?

Я покачал головой.

– О, я обожала его в колледже. «Происхождение сознания путём распада бикамерального разума» – потрясающая книга. А уж название! Мой редактор никогда бы не позволил мне дать книге такое название. Так вот, Джейнс говорил, что два полушария мозга – это, по сути, две отдельные личности, и голоса ангелов и демонов, которые некоторые люди, по их словам, слышат, на самом деле исходят от другой половины их собственной головы. – Она посмотрела на меня. – Может быть, полушария твоего нового мозга недостаточно хорошо интегрированы? Пусть доктор Портер в этом покопается, и, я уверена, он всё наладит.

– Нет, нет, – сказал я. – Это настоящее.

– А сейчас ты можешь это сделать? Выйти на связь с другим тобой?

– Я не могу это делать по желанию. Это происходит само собой.

– Джейк… – мягко сказала Карен и оставила моё имя висеть в ночном воздухе.

– Нет, правда, – сказал я. – Это правда происходит.

Её голос был непередаваемо добр.

– Джейк, ты никогда не слышал о спиритических сеансах? Говорящих досках? Синдроме ложной памяти? Человеческий разум способен убедить себя в том, что разного рода явления реально существуют или исходят откуда-то извне в то время, когда они порождены им самим.

– Это не то, что происходит со мной.

– Так ли? Эти твои… голоса сказали тебе хоть раз что-то такое, чего ты ещё знал? Что-то, чего ты не мог знать, но мог бы проверить и убедиться, что это правда?

– Ну, нет, разумеется. Другие копии держат где-то в изоляции.

– А зачем? И почему со мной ничего подобного не происходит?

Я слегка пожал плечами.

– Не знаю.

– Ты должен спросить об этом доктора Портера.

– Нет, – сказал я. – И ты тоже ему ничего об этом не говори – пока я не разберусь, что происходит.