Золотое руно (сборник)

– Мой клиент – Хаск.

Перес кивнул.

– Я слышал. Чем он вам платит? Слитками латинума [212] ?

– Чего?

– Да так, забудьте. – Перес помолчал. – Вы упустили возможность поучаствовать в процессе Симпсона, так что теперь вместо процесса столетия участвуете в процессе Центавра [213] . – Детектив хихикнул над собственной шуткой. – Очень жаль, советник. У вас была внушительная победная серия.

– Почему вы думаете, что я не собираюсь победить и в этот раз?

212

Во вселенной сериалов «Стартрек» – особый материал, не поддающийся репликации, и по этой причине используемый в качестве денег.

213

По-английски слова «century» (столетие) и «Centauri» (Центавра) звучат очень похоже.

– Вы шутите? Ваш приятель мистер Спок прикончил мегапопулярного парня из телевизора. Это Симпсон наоборот: жертва-знаменитость и никому не известный обвиняемый.

– Хаск и сам знаменит, как тысяча чертей.

– К чертям он и отправится.

Райс вздохнул.

– Вы хоть пытались искать других подозреваемых?

– Конечно. Но там особо не разбежишься. Доступ в общежитие в тот вечер имели двадцать пять человек – вернее, восемнадцать человек и семеро тосоков. В случае с людьми самый большой вопрос – это мотив. Кто мог захотеть убить Колхауна? И кто бы убил его таким жутким способом?

– Как вы, несомненно, знаете, это мог быть кто-то, желающий подставить тосоков – возбудить к ним ненависть. И если это так, то мог иметь место сговор двух и более человек – и тогда тот факт, что кто-то видел кого-то другого тогда-то, ничего не стоит.

– Сговор!

– Почему нет? Я думаю, вы должны быть счастливы от того, что кто-то предлагает вариант со сговором вне полиции Лос-Анджелеса.

Перес пронзил Дэйла уничтожающим взглядом.

– Группа видных учёных вряд ли стала бы подводить инопланетянина под обвинение в убийстве.

Дэйл устал ждать, когда ему предложат сесть, и уселся сам. Стул на металлической раме, слишком маленький для него, протестующее застонал под его весом.

– Я бы не был так уверен. Зависть среди учёных цветёт пышным цветом. Эти джентльмены сражаются за всё уменьшающиеся гранты и трудятся в безвестности, когда какой-то тип из Пиджин-Фордж, штат Теннесси, делает миллионы и ручкается с Джем Лено [214] . Они думают, что никто не сойдёт с ума настолько, чтобы арестовать пришельца – они не знают, насколько Монти Эйджакс жаждет власти. По их мысли, это станет идеальным преступлением; Вашингтон, несомненно, заметёт дело под ковёр…

214

Популярный американский комический актёр и телеведущий.

– Что он таким образом и пытается, по-видимому, сделать, – сказал Перес. – Нет, господин адвокат, мы взяли того… мы взяли то существо. Это точно был тосок.

Очередь Дэйла пронзать уничтожающим взглядом.

– Я думал, лейтенант Перес, что вы в своей жизни натерпелись достаточно от подобного образа мыслей, чтобы не практиковать его самому. Это точно был тосок. Это наверняка латинос. Это был какой-то чёрный парень – о, глядите, вон там какой-то чёрный, должно быть, он.

– Не обвиняйте меня в этом, советник. Не смейте меня в этом обвинять.

– Почему нет? Это точно был тосок. На Земле семь тосоков. И если только вы не сможете доказать, что это был именно Хаск – Хаск и никто другой – мой клиент выйдет на свободу.

– Нет, ну конечно же это Хаск.

– Вы не сможете этого доказать.

Перес улыбнулся.

– Увидите.

*12*

Фрэнк и Дэйл встретились за завтраком в ресторане отеля «Юниверсити-Хилтон», на противоположной стороне Фигероа-стрит от университетского кампуса. Завтрак Фрэнка состоял из пшеничных хлопьев с обезжиренным молоком, половинки грейпфрута и чёрного кофе. Дэйл ел бекон, яичницу из двух яиц, огромный тост – казалось, в половину буханки – с апельсиновым мармеладом, и запивал целым кофейником кофе со сливками и сахаром.

– Вся планета требует интервью с вашим клиентом, – сказал Фрэнк.

Дэйл кивнул и глотнул кофе.

– Я знаю.

– Мы им разрешим?

Дэйл перестал жевать и задумался.

– Пока не знаю. На широкую публику нам плевать. Нам интересны только те двенадцать человек, что окажутся в составе жюри. И вопрос в том, пойдёт ли нам на пользу, если потенциальные присяжные будут знать Хаска. В конце концов, мы ведь не собираемся выставлять Хаска в качестве свидетеля, так что…

– Не собираемся?

– Фрэнк, никто никогда не выводит подзащитного свидетельствовать, если этого можно избежать. Так что да, интервью может быть нашим шансом познакомить с Хаском людей, которые могут оказаться в составе жюри, дать им шанс узнать и полюбить его. С другой стороны, это очень необычное преступление, и если они решат, что Хаск – просто какой-то странный чудик, то вполне могут вообразить, что он его и совершил.

– Так что же нам делать?

Дэйл вытер лицо салфеткой и сделал знак официантке принести ещё кофе.

– Мы разрешим одно интервью – с кем-нибудь из крупняков. С Барбарой Уолтерс, к примеру. Или Дайаной Сойер [215] . С кем-то их уровня.

– Что, если оно пройдёт неудачно? – спросил Фрэнк. – Вы сможете потребовать переноса слушаний в другое место?

– В какое? На обратную сторону Луны? Вам не скрыться от новостей о процессе такого масштаба.

Лицо Барбары Уолтерс демонстрировало её любимое выражение заботливого внимания.

215

Популярные американские тележурналисты.

– Сегодня у меня в гостях Хаск, – объявила она, – один из семи инопланетных гостей Земли. Хаск, как поживаете?

Дэйл, сидевший вместе с капитаном пришельцев Келкадом за пределами поля зрения камеры, попросил Хаска не надевать свои солнечные очки, хотя студийное освещение и доставляло ему неудобства. Впрочем сейчас, глядя на то, как он щурится, он спрашивал себя, не было ли это ошибкой.

– У меня бывали дни и получше, – ответил Хаск.

Уолтерс сочувственно кивнула.

– Уверена, что это так. Вы вышли на свободу под залог двух миллионов долларов. Какова ваша оценка американской правовой системы?

– У вас огромное количество заключённых в тюрьмах.

Уолтерс, казалось, на мгновение растерялась.

– Э-э… да. Думаю, это так.

– Мне говорили, что ваша страна удерживает рекорд. У вас сидит тюрьме больший процент населения, чем в любой другой стране – учитывая даже те страны, что считаются полицейскими государствами.

– Я имела в виду применительно к вашему случаю, – сказала Уолтерс. – Как полиция Лос-Анджелеса обращалась с вами?

– Мне объяснили, что я считаюсь невиновным, пока не будет доказана моя вина – и при этом меня поместили в клетку, чего мой народ не делает никогда, а ваш, как я раньше думал, поступает так только с животными.