Золотое руно (сборник)

– Червеобразный отросток.

– «Червеобразный отросток», – повторила Зиглер и взглянула на присяжных. – У этого органа есть более привычное нам название, доктор Флемингдон?

– Его ещё называют аппендиксом.

– Это тот самый аппендикс, что расположен здесь? – она коснулась правой стороны живота. – Тот, что вызывает аппендицит?

– Да.

– Как он был удалён?

– Не так, как это обычно делаем мы – извне при помощи аппендектомии. Его просто отрезали в ходе вскрытия брюшной полости.

– Вы в этом уверены? – спросила Зиглер. – Не мог ли аппендикс быть удалён давным-давно? У многих людей нет аппендикса. У меня самой нет.

– На теле Колхауна отсутствовал аппендектомический шрам, и внутри также никаких следов старой операции. Но я всё же связалась врачом, у которого он лечился, и с его страховой компанией. У доктора нет записей о том, что у Колхауна когда-либо был аппендицит, а страховщик не регистрировал проведённую ему операцию аппендектомии.

– Не хватало чего-нибудь ещё?

– Да. Исчезла нижняя челюсть и шея доктора Колхауна.

Снова фальшивое удивление.

– Его шея?

– Да, шея. Я упоминала, что голова была отделена от тела. Фактически же самый верхний позвонок, оставшийся неповреждённым – это первый грудной. На голове не осталось ни одного прикреплённого к ней позвонка. Все семь шейных позвонков исчезли вместе с гортанью и кадыком. Также отсутствовала нижняя челюсть.

– У вас есть предположения о том, почему преступник мог забрать именно эти части тела?

– Нет.

– Вы уверены, что смерть доктора Колхауна наступила не в результате удаления этих частей тела?

– Абсолютно. Когда они изымались, он был уже мёртв.

– Как вы это установили?

– Расположение пятен крови свидетельствует о том, что вскрытие грудной клетки произошло после того, как сердце перестало биться. Точно то же и с головой: в сущности, когда голову отделили от тела, в нём уже почти не осталось крови. Удаление глазного яблока: нужно приложить немалые усилия, чтобы вытянуть его из орбиты. Если бы это случилось, когда доктор Колхаун был ещё жив, то остались бы синяки у него на правой щеке и на правой стороне носа. Как вы можете видеть на фото номер восемнадцать, таковых не наблюдается.

– Спасибо, – сказала Зиглер. Она повернулась к присяжным. – Мои извинения за жутковатую природу показаний данного свидетеля – дальше мы будем обсуждать менее кровавые материи. Я надеюсь, вы понимаете, что это было необходимо. – Она взглянула на Дэйла. – Свидетель ваш, мистер Райс.

Дэйл поднялся. Чёрт, а ведь Зиглер отработала на отлично. Она извинилась за натурализм и пообещала присяжным, что с этим покончено – и теперь Дэйл, снова возвращаясь к кровавым подробностям, будет выглядеть бездушным и бесчувственным.

– Доктор Флемингдон, – сказал он, – вы упомянули «насечки неуверенности».

– Да?

– Осторожные пробные надрезы, которые делают те, у кого нет привычки орудовать ножом.

– Да. Они больше всего характерны для самоубийств с перерезанием вен, однако и студенты-медики всё время их делают, пока не приобретут навык.

– Студенты-медики, – повторил Дэйл.

– Да.

– Студенты-люди.

– Э-э… ну да. Да, но…

– Не нужно «но», доктор Флемингдон. Теперь давайте поговорим о пропавших частях тела. Доктор Флеминглон, вы могли бы утверждать, что доктор Колхаун был знаменитостью?

– Ну, мы в Лос-Анджелесе, мистер Райс. Я уверена, что мистер Колхаун был крупной рыбой там, откуда он родом…

– Пиджин-Фордж, Теннесси.

– Да, по стандартам Пиджин-Фордж, я уверена, он был знаменит, но здесь? Он же с «Пи-би-эс», не смешите меня.

Кто-то из зрителей хихикнул. Судья Прингл стукнула молотком, чтобы призвать их к порядку.

– Вообще-то, – сказал Дэйл, – Долли Партон [221] тоже из Пиджин-Фордж.

– Я об этом и говорю. Он не был так уж известен даже в Теннесси.

221

Американская кантри-певица.

– Не уверен, что все с этим согласятся, – сказал Дэйл, поворачиваясь к присяжным. – Уверен, что многие члены жюри считают доктора Колхауна знаменитостью.

– Возражение, – сказала Зиглер, разводя руками. – Не понимаю, как это связано с делом.

– Честно говоря, я тоже озадачена, – сказала Прингл. – Мистер Райс?

– Ещё несколько секунд, если будете так добры, ваша честь.

– Хорошо – но вернитесь к существу дела.

– Спасибо. Доктор Флемингдон, не ваша ли лаборатория работала в прошлом году по делу о смерти рок-певца Билли Уиллиджера?

Флемингдон напряглась.

– Моя.

– И не пропали ли части тела мистера Уиллинджера из вашей лаборатории?

– Пропали.

– И вы получили за это взыскание?

Зубы стиснулись.

– Да.

– То есть раньше части тел, за сохранность которых вы несли ответственность, уже пропадали?

– Я уже сказала «да».

– И о том факте, что перечисленные вами органы преступник унёс с собой, мы знаем лишь с ваших слов.

– Фотографии с места преступления показывают отсутствующую челюсть и отсутствующий глаз.

– Не совсем – ни одна из сделанных на месте преступления фотографий их не показывает, однако фотографии вряд ли покрывают всю комнату.

– Я даю вам слово, что этих частей тела там не было.

– Да – ваше слово. В конце концов, вам ни к чему ещё одно разбирательство с чрезмерно пылкими фанатами, крадущими части тел из вашего морга, не так ли?

– Билли Уиллинджер был суперзвездой, мистер Райс. Я не слышала, чтобы астрономов преследовали толпы навязчивых поклонниц.

Смех в зале; Прингл сама с трудом удержалась от смеха.

– Защита будет рада приобщить к делу письма поклонников доктора Колхауна, – сказал Дэйл. – Однако пока что мы имеем на руках загадку убийства, наиболее загадочный элемент которого базируется на показаниях того, кто уже в прошлом терял части тела жертвы.

– Возражение, – сказала Зиглер. – Мистер Райс аргументирует версию защиты [222] .

– Принимается, – сказала Прингл. – Мы поняли, что вы хотели доказать, мистер Райс. Двигайтесь дальше.

– Вы упомянули, что части тела иногда уносят с места убийства убийцы-люди , – сказал Дэйл.

222

На этапе опроса свидетелей представители сторон должны только задавать вопросы. Высказывать собственное мнение, делать выводы, демонстрировать взаимосвязи они могут только в своём заключительном слове.