Золотой век

— Что вы, государь мой, так вскрикнули? Или я вас напугал? — с удивлением спросил Волков.

— Ты… ты… не узнал меня… не узнал?

— Да, я впервые тебя вижу.

Волков с вежливого «вы» перешел на «ты» с Серебряковым.

— А не узнал… и не мудрено… десять лет немало времени.

— Да кто же ты?..

— А ты вглядись в меня, злодей, может, и узнаешь… узнаешь…

Бедняга Серебряков просто задыхался от волнения и от наплыва воспоминаний, тех несчастий, которые пришлось ему перенести благодаря Волкову.

— Да ты уж никак ругаться начинаешь. Даю тебе совет говорить со мною вежливо, а то вот эта штука научит тебя вежливости, — спокойно проговорив эти слова, Волков вынул из кармана небольшой пистолет и взвел курок.

— Убить меня хочешь, разбойник, доконать…

— Зачем убивать, это только для острастки, — ответил он, — разве ты меня знаешь?

— К своему несчастью, знаю, что ты есть за человек… Недаром и прозвище ты носишь звериное…

— Вот как, ты даже знаешь и мою фамилию. Кто же ты, скажи на милость?

— Узнай же, злодей, свою жертву… Я — Сергей Серебряков.

— Как ты, ты…

На Волкова от удивления нашел столбняк, он не мог выговорить слова.

— Что… что… дивуешься?

— Я… я считал тебя…

— Умершим? Меня теперь все, все считают похороненным… А кто меня похоронил, кто виновник моего несчастья… ты и твой сообщник Потемкин. Вы погубили меня, продали в рабство… Боже, что я перенес, что вытерпел…

Бедняга Серебряков закрыл лицо руками; тяжело было ему это воспоминание…

— Что же, я… я не оправдываюсь… я большой перед тобой виновник… Но есть еще больше меня виновник, это Потемкин, а я только его орудие… Зла против тебя я никогда не имел и не имею… Меня подкупил Потемкин, он твой злейший враг… А я тебя жалею, — тихо промолвил Волков.

— Жалеешь! И ты смеешь это говорить?..

— Не веришь? А я повторяю, мне жаль тебя. И я готов дать тебе удовлетворение, какое ты пожелаешь.

— Что значат все удовлетворения перед тем, что я вытерпел, какие страдания перенес!..

— Знаю… но виновником твоего несчастья, повторяю, не считай меня одного, Потемкин, — вот твой враг…

— И Потемкин, и ты… вы оба разбили мою жизнь.

— Я и предлагаю, господин Серебряков, тебе удовлетворение такое, какое ты хочешь…

— Ступай… оставь меня, злой человек… Мне ничего не надо… Ступай…

— Нет, нет, я так не уйду. Я должен загладить перед тобою свои проступки… Я хочу, чтобы ты протянул мне руку примирения, — с напускным чувством проговорил Волков, а, может, ему и на самом деле стало жаль несчастного Серебрякова.

— Ты этого никогда не дождешься…

— Господин Серебряков, ты христианин. Бог заповедал нам прощать и лютейшим врагам.

— Замолчи, тебе ли наставления говорить… Ты существуешь на свете для одной злобы и преступления. Оставь же, говорю, меня, — твое присутствие раздражает меня. И один взгляд на тебя приносит мне сердечную боль… Уйди!..

— Нет, я не уйду, не объяснившись с тобою.

— Какие между нами могут быть объяснения… Ну, если ты не хочешь оставить меня, то я сам уйду, — проговорив эти слова, Серебряков встал и направился по дороге к своему дому; а ему навстречу шла его жена, красавица Ольга.

XXXV

— Ольга, ты пришла вовремя: скажи этому человеку, чтобы он меня оставил, иначе я не отвечаю за себя, — дрожащим от сильного волнения голосом проговорил Серебряков, показывая на Михайлу Волкова.

— Успокойся, Сергей… Ты так возбужден, что с тобой, милый? — подходя к мужу, участливо промолвила молодая женщина.

— Этот человек — злейший мой враг. Он причинил мне столько зла. Он продал меня в рабство, он все у меня отнял и теперь смеет предлагать мне, чтобы я с ним примирился. Сама суди, Ольга, разве примирение между мною и им возможно?..

— Так это вы занимаетесь торговлей «живым товаром», вы продали моего мужа в неволю? — спросила у Волкова голосом, полным презрения, красавица Ольга.

— А он ваш муж? — прежде чем ответить, спросил у молодой женщины Волков.

— Ну, да… Это я уже сказала.

— Счастливец!

— Что вы говорите? — с негодованием воскликнула Ольга.

— Я называю, сударыня, вашего мужа счастливым, — совершенно невозмутимо проговорил Волков.

— Подите прочь!

— Как, и вы гоните меня, сударыня! Я случайно встретил вашего мужа здесь на берегу. Не стану отпираться, что я причинил ему немало зла, а больше того Потемкин, — он подкупил меня убить вашего мужа, но мне стало его жаль, и я…

— И вы оказали моему мужу благодеяние, продав его в неволю.

— Все же лучше смерти.

— Ну, какая неволя, есть такая неволя, что будешь просить себе смерти, как милости. Но не в том дело. Вы должны ответить, что вам надо от моего мужа?

— Ровно ничего.

— Ну, и ступайте. И будьте благодарны мужу, что он отпускает вас так. Будь я на его месте, со мной бы вы так дешево не разделались.

— Я предлагаю вашему мужу удовлетворение, какое он хочет.

— Не надо мне никакого удовлетворения, не надо, — воскликнул Серебряков.

— Ваше дело… Я ухожу, а все же с вами, господин Серебряков, и с вами, прелестная особа, мы видаться будем, — проговорив эти слова, Михайло Волков отошел от Серебрякова и направился далее по морскому берегу.

Серебряков послал ему вслед проклятие.

— Бедный мой, этот человек так тебя встревожил, — лаская мужа, проговорила молодая женщина.

— Он большой злодей, Ольга.

— И ты, Сергей, все же ему простил?

— А что же мне с ним делать?

— Как что, отомстить ему; Сергей, я тебя не узнаю.

— Отомстить из-за угла. Подкупить убийц. На это я никогда не решусь.

— Зачем так?

— А иначе как же? Вызвать Волкова на дуэль. Он убьет меня, потому он дуэлист известный. А умирать теперь я не хочу… Я хочу еще пожить с тобой, моя милая Ольга.