Золотые земли. Птицы Великого леса

– Оживи моего брата, господин чародей. Он только что умер. Потрогай, он ещё тёплый. Создателем заклинаю, помоги.

– Руку, верни мою руку, господин чародей. Она у меня с собой, в мешке. Я не могу без неё, у меня пятеро детей, я же пахарь, господин чародей. Пришей обратно руку!

Верно, к лучшему вышло, что Дара осталась в лесу. Её сердце было и без того чёрствым.

Первой на холме у шатра Милош заметил Чичак. Жена воеводы стояла одна, в отдалении от служанок и мужа. Чары сияли в её груди, но она делала вид, что не знала об этом. Ни разу за всё время она не выдала себя, даже когда Горыня, дядька Вячеслава, умирал, она не помогла. Милош и другие чародеи вернулись слишком поздно.

Заметив Милоша, Чичак только кивнула ему в знак приветствия. Она смотрела вдаль, туда, где за дымом и серым туманом гудел затихающий бой.

Основная битва уже закончилась. Чародеи отправились в погоню. Воевода собирал остальное ополчение, чтобы двинуться с поля боя дальше.

Милош нашёл Вячеслава у самого шатра. Он сидел вместе со Стрелой и Небабой, все трое обедали.

– Какие вести, чародей? – спросил Вячеслав.

– Мои люди загнали конников к реке, там им не уйти. Я облетел всю округу, но кагана Шибана так и не нашёл. Он, верно, оставил своих людей и скрылся.

Воевода кивнул.

– Хана Барджиля не видно?

– Он столкнулся с тем отрядом, что мы вчера потеряли в лесу. Люди Шибана перебиты. Думаю, скоро сам Барджиль будет здесь.

Вячеслав снова кивнул. Ел он неохотно, давился едой и водой, морщился, точно перед ним лежала не жареная баранина, а ведро угля.

– Воевода, – Милош подошёл ближе, склонился над ним, – не хочу лезть в твои дела, только…

Он посмотрел назад, перевёл взгляд обратно на Вячеслава.

– Что, чародей?

– Не стоит хану Барджилю знать, что дочь его теперь ведьма. Пусть думает, что она цела и невредима.

– А то я не понимаю, – прорычал воевода. – Держи язык за зубами, чародей, и всем своим людям вели помалкивать. Хан наш союзник, он доверил мне свою любимую дочь, а я…

Вячеслав подавился куском, закашлялся и выплюнул разжёванное мясо на землю.

– Иди.

Милош выпрямился. Ни словом, ни жестом он не выказал злости. Воевода был слаб и сер, почти что мёртв. Верно, мало дней у него оставалось. Недолго придётся притворяться его другом. Куда легче было бы с северянкой Гутрун, она ценила колдовскую силу куда больше.

Многое изменилось с тех пор, как они втроём заключили договор. Княжич изменился не меньше, чем его странная жена.

– Завтра начинается русалья седмица, воевода. Ты обещал, что отпустишь меня к этому сроку.

– Раз обещал, то иди. Твои люди справятся, и скоро мы найдём Шибана, тогда всему этому придёт конец…

– Я вернусь через пару дней, – заверил Милош.

Чтобы убедиться, что чародеи новой Совиной башни вольны покинуть ополчение, чтобы проводить их обратно к Великому лесу, чтобы увидеть самому, как сворачивают боевые стяги дружины и направляются домой.

Милош спустился с холма, зашёл в свой шатёр, снял одежду и сложил в мешок. До Старгородского княжества сокол мог долететь за один день.

Старгородское княжество, Три холма

Дождь застилал небо и землю. Милош почти не различал пути, пока шёл от хутора к Трём холмам.

Многие поля вокруг опустели, некому стало их возделывать, когда прогнали всех ратиславцев, и настоящих денег теперь на Трёх холмах стало не достать, а Милош принёс с собой несколько монет. Ему дали одежду и указали дорогу, не спросили ни о чём. Он говорил по-рдзенски и платил ратиславским золотом, для хозяина хутора этого оказалось достаточно.

Он натянул пониже капюшон, прищурился.

Впереди среди серого тумана и дождя чернели две точки. Милош пошёл дальше, навстречу им.

У оврага, утонувшего в прошлогодней жухлой траве, сидели Ежи и Здислава. Старуха ухмыльнулась, заметив Милоша, но промолчала. Ежи поднялся. Взволнованный, смущённый.

Милош остановился поодаль.

Подойти он не решился. Чёрные тени расползались в разные стороны от Ежи. Они тянули лапы к огню в груди Милоша, пытаясь согреться, напиться его светом и жизнью.

Лил дождь. Милош замёрз и насквозь промок. Перед ним стоял единственный друг, к которому он теперь не мог даже подойти.

– Твоё лицо, – произнёс ошарашенно Ежи.

Милош ещё ниже натянул капюшон, склонил голову так, чтобы спрятать щёку.

– Где ты теперь? – спросил он.

Ежи покосился на молчавшую Здиславу. Старуха смотрела куда-то себе под ноги и не обращала на них внимания.

– Я был в Твердове. Меня приняли обратно в Тихую стражу. Теперь у меня свой отряд.

– Свой отряд? – удивился Милош.

– Я охочусь на навьих тварей, – пояснил Ежи.

Он заметил, как скривились губы Милоша.

– Не притворяйся, будто тебе их жалко. Ты сам их всегда опасался.

– Тогда я их не понимал и не знал. Мы вообще мало что знали, пока жили за стенами Совина.

– С тех пор всё изменилось! В Совине и во всей Рдзении духи одичали. Озеро у Совиной башни затопило округу, и духи стали нападать на людей. Я защищаю тех, кто слаб.

– Благородно.

Милош не улыбнулся, не съехидничал, а Ежи всё равно оскорбился.

– Куда мне до тебя? Сражаешься за ратиславского князя, за лесную ведьму. За тех, кто убивает наших людей!

– Да все друг друга убивают, Ежи! Все нас убивают. И этому нет конца. Я за себя сражаюсь, за свою жизнь, а в Рдзении мне её никогда не будет. И ты понимаешь это, раз охотишься на духов.

Что духи, что чародеи, в крови их одно и то же золото, поющее из недр земли.

Ежи отвернулся, задетый за живое.

– Значит, хлопец, ты теперь мой враг? – вдруг раздался голос из оврага.

– Нет, нет, я же пришёл помочь, – проговорил виновато Ежи.

Милош нахмурился, ничего не понимая.

– Ты пришёл подарить мне смерть, – усмехнулся печально голос. – А это лучший подарок от врага, что я могу теперь пожелать.

Здислава, потирая руками, безумно захихикала. Она смотрела себе под ноги.

В сапогах захлюпала вода, когда Милош сделал шаг вперёд. Жуткое, необъяснимое любопытство заставило его заглянуть в овраг. Там, среди талой воды, что стекала с полей, среди пробивающейся весенней травы из-под земли выглядывал человек. Он был целиком закопан, только рука и часть лица выглядывали наружу.