Зов чужих богов 2

– Я правильно понял, что так мы перевоспитаем преступников с каменоломен? Не будет ли это ещё большим риском?
– я надеялся, что он скажет, что я не правильно его понял, но:

– Иди. Я всё сказал. Жду тебя через три дня. И только посмей сказать мне, что ни один мессианин не соблазнился таким щедрым предложением!

Вот же... Вот я дурак! Научил человека, стремящегося к власти применять свой Дар. Почему я об этом не подумал?

Пока шли обратно, я только и думал, что скажу пойманным. Как завлечь их в легионеры? Что со мной сделает этот монстр, если они все откажутся?

VI - Homo homini lupus est

Homo homini lupus est

Человек человеку волк

– Братия и сестры. У меня есть послание для вас от достойнейшего Домициана, второго сына императора Веспасиана, доброго к вашему культу.

Я осмотрел людей, стоящих передо мной. Пока я ходил, собралось (или, точнее, собрали) их уже около трёх десятков, правда, обоих полов и детей. Еду принесли работникам. Детей мы выгнали, а остальных собрали внутри их пещерной церкви, включая женщин. В легионеры они, конечно, не годятся, но пусть послушают, что их мужьям и братьям предлагается. Они же в этом мире главные распространители информации, столовое радио, ха. От слова "стола", конечно же.

– Я рассказал своему покровителю о вас.

Мужчины напряглись. Очень напряглись. Но это не было испугом, скорее ожиданием. Напряглись как взведённые пружины.

– Домициан сейчас собирает легион для похода против чужих богов. Отвратительных порождений бездны. Против Астарты, Молоха и прочих врагов Яхве и его сына, упомянутых в ваших священных книгах.

Вот тут я немного рисковал. В нашей реальности только половина ранних христиан признавала Ветхий Завет, остальные его отрицали. До вселенских соборов ещё очень долго (если они вообще будут) и более-менее единой трактовки ещё не выработано. Но раз они даже называют себя мессианами, то есть по сути движением внутри иудаизма, то шансы повыше, чем пятьдесят на пятьдесят. Честно говоря, в тот момент я как-то упустил из виду, что их священные книги могут быть вообще другими. Мир-то другой!

– Хотите послужить вашему делу? Домициан обещает вам свободу исповедовать ваш культ и даже открыто проповедовать.

Мужчины загалдели, а в их аурах отразились смешанные чувства, кто-то обрадовался, кто-то почувствовал настороженность.

– Но! Но! Но! Не среди всех можно будет распространять ваше пастырское слово. Этот выбор сделаю я. Вам не будет позволено смущать умы праведных римлян. Зато я предоставлю вам лучший материал для проповеди: преступников.

Опять мужчины загалдели, и, как ни странно, их чувства сменились на противоположные: те, кто был насторожен, теперь успокоился, а обрадованные - расстроились.

Что-то такое я и хотел увидеть. Надо их раскачать.

– А чем вы недовольны?
– я повысил свой мальчишеский голос.
– Разве не ваш пастырь говорил, - я указал глазами на картину «доброго пастыря», что стало шоком для всех общинников: - «Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию.» (exp.: от Матфея 9:13 или от Луки 5:32)

Вот тут они прям охренели. И ауры читать не нужно, на лицах всё написано.

– Я предоставлю вам грешников. Работайте с ними.

– Дозволь спросить, господин, - вперёд вышел мужчина, отдалённо похожий на иудея. Вопрос он задал, кланяясь.

– Излагай, - я старался говорить величественно, гордо задрав подбородок. Но, чувствую, не очень получается.

– Ты знаком с нашим учением?

Ну, конечно. Что ещё он может спросить?!

– Отрывочно, - отмахнулся я.
– Это как-то влияет на ваше решение?

– Ты сказал, что тебя зовут Маркус Габий. Ты не родственник Примусу Габию Феликсу?

– Ну же, договаривай! Это вы распускаете слухи по Риму, что он один из вас? Из-за вас мой отец вынужден жить на вилле в глухой провинции?

Это довольно мощное пятно на репутации гражданина рима. Не может сенатор примкнуть к иудейскому культу, освобождённому от государственных обязанностей. Но это я, кажется, повторяюсь.

– Ни я, ни члены моей общины не имеем отношения к этим слухам. Но они и в самом деле гуляют среди мессиан, - раскаяния в голосе мужчины я не услышал.

– Так ты здесь главный?
– я зацепился за слово «моей».

– Можно и так сказать, - он уклонился от прямого ответа.

– А Флавии вам позволили здесь устроить церковь?
– я похоже, использовал неправильное слово, раз мужчины начали переглядываться. (exp.: слово «церковь» идёт от англикан, то есть с начала 17го века)

– Наша экклесия (exp.: еcclesiam - «собрание, община») основана без их позволения. Мы не знали, что это земля Флавиев. Эта шахта единственная пустовала из всей округи, - соврал он. Не знаю только в чём конкретно: про то, что не знал, чья земля или о том, что Флавии не в курсе. Скорее, первое, ведь другой-то "копатель" уже рассказал, чья это земля, просто этот тип из новой партии и не в курсе. Но и дожимать я его не намерен, это доверию не поспособствует. Может, позже, а то и вовсе пусть Домициан сам разбирается.

– Если согласитесь на мои условия, то и за воровство камня у императорской семьи вас не накажут, - пообещал я, изрядно испугав мессиан. Это не какой-то там тайный культ, к тому же условно разрешённый. Это уголовное преступление, да ещё и против такой семьи.
– Домициан сказал своё слово.

– Скольким людям ты готов позволить служить в легионе?
– о! Вот это уже деловой разговор!

– Под моим командованием... кхм... точнее, попечительством будет 1200 легионеров. Но можно и больше, я договорюсь, - я смотрел на ауры, пытаясь понять, сколько народу входит в их экклесию.

Похоже, меньше. Значительно.

– Можете пригласить ваших соратников из других экклезий. Я не возражаю, - конечно, превышаю полномочия, но с другой стороны, уверен, что Домициан не будет против. По большому счёту мы в анусе сейчас: набор легиона, который увёл Муциан, и так шёл очень трудно. Где взять ещё пять тысяч?

– А рабов? Можно набирать рабов? Они получат свободу?
– кованый вопрос. Такой набор сразу по двум пунктам нарушает римские традиции традиции.

– Если речь идёт о тех, кто принадлежит императорской семье, или хозяин не будет против их выкупа, то, наверное, можно пригласить и таких. Но гражданства они не получат. Даже статус ветерана им не обещаю. Зарплата будет треть от стандартной легионерской, и из неё будет удерживаться стоимость выкупа, снаряжения и еды. Но свободу обещать могу. После выслуги в гастатах.

Ох, сколько я наговорил без согласования с Домицианом! Но уверен, он согласится. Заметил я в нём эту фирменную Флаиевскую экономность, переходящую в жадность.

Подумав, я всё-таки решил сделать оговорку:

– Я должен согласовать это с Домицианом, но уверен, что большую часть сказанного он одобрит. Я буду настаивать.

Оговорка подействовал положительно. Видимо, мужчин напрягло, что я столько всего обещаю от своего имени. Я, конечно, в тоге патриция и при военном сопровождении, но это всё только намекает на полномочия, а не гарантирует.