Зови меня перед смертью

— Янжан… ты всё ещё веришь, что можешь спастись?

Я оглянулся, но никого не увидел. Пустота была абсолютной.

Но затем…

Щелчок. Как звук капли, падающей в бездну. И вдалеке зажглась… нет, вспыхнула пара глаз.

Горящих, алых, чужих.

Я сделал шаг назад.

Алые глаза медленно приближались.

Из темноты начали проступать очертания. Неясные, словно размытые дождём. Длинные тонкие руки с неестественно длинными пальцами. Открытая пасть, в которой угадывались клыки. Лицо… Нет, его не было. Только маска. Бело-красная, с искажённой, почти веселой гримасой.

— Янжа-а-ан…

Голос стал громче. Он напоминал одновременно тысячу голосов и ни одного человеческого.

В тот же миг я понял, что мы больше не одни.

Вокруг возникли тени. Их было много. Они двигались, извивались, дышали. Одна из них скользнула рядом, и я почувствовал ледяной ветер, обжёгший кожу.

Я замер.

В груди бешено заколотилось сердце.

И тот, кто был в маске, заговорил снова:

— Что ты будешь делать, если проснёшься?

Я открыл рот, но не смог произнести ни звука.

— Ты думаешь, что сбежал. Думаешь, что ещё жив. Но ты уверен?

Тени приблизились. Холод коснулся шеи. Я не мог двигаться.

Горло перехватило.

А затем… Я почувствовал, как кто-то хватает меня за руку. Стальная хватка. Обжигающее прикосновение. Настоящее. Оно вспыхнуло ярче, чем весь этот мрак.

Я рванулся вперёд.

И в тот же миг проснулся, услышав звук.

Глухой и протяжный скрежет. Будто что-то тяжелое двигалось по дереву. Сознание ещё не полностью вернулось, но понимание уже пришло.

Крышка.

Мы выбрались? Мы добрались к месту?

Запоздалая радость вспыхнула где-то в затуманенном сознании, но тело не спешило подчиняться. Оно словно ещё было пленником сна, удерживаемое тяжестью выпитого отвара.

Я попытался вдохнуть глубже, но сердце сдавило, будто их сжали чьи-то холодные пальцы.

Темноту взрезала вспышкой. Дневной свет заставил глаза заслезиться.

Появился человек. Смутно знакомое лицо, но в первые секунды осознание не приходило. Глаза привыкали к свету, всё плыло и не хотело обретать нормальные очертания.

Губы дрогнули в попытке спросить, но ни один звук не сорвался с них.

— Мы прибыли, господин Тан, — произнёс У Бо.

Он смотрел прямо в глаза. А потом криво усмехнулся.

И прежде, чем я успел что-то сказать, замахнулся и вонзил кинжал мне в грудь.

Глава 5

Я даже не успел вдохнуть.

Ледяное лезвие. Оно должно было пройти сквозь кожу, мышцы, пробить грудную клетку. Но вместо этого…

Лязг. Резкий, звонкий, как треск глиняного сосуда.

Металл ударился обо что-то твердое. Треск. Кинжал задрожал в руке У Бо.

Я увидел, как расширились его глаза. Он не понял, что произошло.

А затем… Вспышка. Ослепляющий свет. Он ударил из-под моей одежды, словно пламя, вырвавшееся из расселины. Жидкий текучий, какой-то жуткий свет, заполняющий все пространство.

Он прожигал тьму. Слепил до боли. Пылал как ненормальный амулет. Амулет очагового бога!

Я услышал глухой вскрик. У Бо отшатнулся, его силуэт утонул в этом бурлящем сиянии.

Тем временем внутри меня будто что-то разорвалось. Не просто сонное оцепенение. Не просто слабость. Не просто действие отвара. Нет. Что-то большее.

Сила заплескалась во мне, будто бурный поток, прорвавший плотину. В каждом нерве, в каждой клетке.

Я не мог нормально пошевелиться, но уже чувствовал огонь — горячую ревущую реку силы, несущую меня прочь из объятий беспомощности.

И вместе с ней — песок.

Он поднимался перед глазами вихрем. Горячий, обжигающий, проникающий под одежду.

Я снова оказался в пустыне Цилань.

Раскалённый воздух дрожит над барханами. Слепящее солнце висит в небе, плавя реальность.

Жар. Такой же, как сейчас, но… Другой.

И в этом зное есть движение.

Черные тени скользят по песку. Их тела извиваются в пустынном мареве, удлиненные и хищные.

Фуцзишоу.

Я вижу их. Я слышу их. Дикий вой. Когтистые лапы, бороздящие землю. Мечи в моих руках — тяжелые и жаждущие крови.

Я чувствую, как он прорезает воздух, как встречает сопротивление чужой плоти.

Кровь на песке, мгновенный спазм умирающего тела, горячие капли на лице. Бой. Сумасшедший и непрекращающийся. Я был там. Я помню. Я не забыл.

Цилань рассыпается пеплом.

И вместо неё — Шедонг. Наши голоса. Шепот в руинах. Плачущий ветер, несущий запахи древней пыли и засохшей крови. Камни под ногами.

Трещины в стенах, пробитые чьими-то когтями. Чёрные знаки на полу храма, рваные, словно выцарапанные неведомой силой. Скорпионы.

Шедонг… Звенят смехом амулеты, ударяются друг дружку зажимы в его волосах. И глаза, в которых отражается моя собственная тьма.

Я стою, сжав мечи, а в груди — сумасшедший вихрь. Боль. Сопротивление. Слова о зове перед смертью.

Через секунду я понял, что снова нахожусь в гробу.

Но теперь память не закрыта тяжёлой завесой. Я помню всё, что почему-то забыл.

И я не боялся, а свет пульсировал вокруг, выжигая последние остатки дурмана.

Я услышал, как разломилось лезвие кинжала.

Сила, наполнявшая меня, охватила все тело, растеклась во все сторону.

Я жив.

И я не позволю какому-то уроду меня убить.

Из гроба я выбрался рывком, словно зверь, сорвавший цепи, чувствуя, как по венам течет оглушительная смесь силы, ярости и боли. Свет, что вырвался из амулета, все еще дрожал в воздухе золотыми отсветами, заливая все кругом призрачным сиянием, но уже не ослепляя и не сбивая с толку.