Зубы дракона

Прервали, как обычно, на самом интересном месте. На самом интересном месте. Шатов почти понял, зачем его привезли сюда. Осталось совсем немного. Чуть-чуть.

Его не стали уговаривать в городе, там, где он мог получить поддержку. Его выдернули сюда, чтобы поговорить. И вот сейчас они сделают ему предложение, от которого он не сможет отказаться.

Что-то тут не так, подумал Шатов. Что-то тут Шатов слегка проморгал. Какой-то нюанс. Что-то эдакое… Что-то такое, что может не оставить камня на камне от его нынешних рассуждений.

Что?

Шатов замешкался на крыльце, пытаясь ухватить за хвост свою мысль. Не успеть. Ладно, потом. Потом. Поговорим со всей честной компанией. Только не нужно играть с ними в дворянское гнездо, как прошлый раз. Они, сволочи, уничтожили вчера… Забудь, Шатов. Хочешь выжить – забудь.

Они просто сборище подонков, решивших стать императором. Они преисполнены чувством своего величия, и очень болезненно отреагируют на не слишком вежливое отношение. А Шатов умеет быть очень невежливым.

– Привет, – сказал Шатов, войдя в комнату.

Они все снова сидели на тех же местах, что и прошлый раз. Это их привычные места на собраниях. Для Шатова оставлен стул в фокусе полукруга, которым расположился Замок. Надо полагать, в полном составе.

Шатов спокойно взял стул и поставил его в сторону, так, чтобы оказаться на одном уровне с левофланговым Андреем Валентиновичем.

Тот недовольно повел головой, но ничего не сказал.

– Я пришел, – сообщил Шатов. – Готов пообщаться с Замком. Хотя, если честно, будь моя воля…

– Не будет вашей воли, – желчно произнес директор школы.

– Вы не можете мне простить срыва учебного процесса? – улыбнулся Шатов.

Это довольно просто – улыбаться вот так широко и нагло. Нужно просто раздвинуть губы, словно вы собираетесь вцепиться кому-нибудь в глотку и демонстрируете зубы перед броском. Глаза при этом вовсе не обязательно делать добрыми. И не обязательно скрывать, что каждого из этих подонков ты готов убить собственными руками. Каждого. И даже даму. В этом смысле, Шатов за равноправие полов.

– Мы не собираемся с вами пререкаться, – заговорил хорошо поставленным голосом Звонарев, – мы хотим предложить вам…

– Давайте определимся сразу, – Шатов оставил усмешку на лице, но заговорил серьезно и резко, – Драконом, или Охотником, или еще кем-нибудь из вашей обоймы я не буду. И разговариваю я с вами только потому, что после вчерашней ночи боюсь, что за мои за ошибки снова будут расплачиваться другие люди.

– Я же вам говорила! – сказала Елена.

– Ты, сука, пасть закрой, – Шатов сплюнул на ковер, – я еще не закончил говорить. Поняла?

Щеки Елены вспыхнули, она оглянулась на Звонарева и перевела взгляд на Андрея Валентиновича, но те промолчали, промолчала и она.

– Если у меня будет хоть малейший шанс, я попытаюсь угробить вас всех. Это чтобы мы могли разговаривать честно. В ваши игры по построению империи я играть не желаю. И торговаться с вами – не стану. Я уже пересек черту. Все, я уже не способен вести политические дискуссии. И врать я тоже не собираюсь. Не стоите вы того, чтобы вам врать…

– А вчера вы нам соврали, – заметил Андрей Валентинович.

– Вчера? И не думал.

– Соврали. Вы сказали, что Замок дал вам разрешение. Через компьютер…

– Дал. Не нужно тут пытаться меня снова запутать…

– Извините, Евгений Сергеевич, но вчера все мы связались с Замком и получили однозначный ответ – с вами связи не было.

– Стойте, – неуверенно засмеялся Шатов. – Во-первых, я действительно общался с Замком через компьютер, что бы вы там сейчас не лепетали. Во-вторых, я что-то не понял, как это вы общались с Замком, если вы и есть Замок. Как там вы сказали, Дмитрий Петрович? Коллегиальный орган?

– Понимаете, господин Шатов, Замок – это не просто коллегиальный орган, – Дмитрий Петрович говорил уверенно, словно демонстрируя полное спокойствие. – Это несколько более сложное образование. Мы все равны при обсуждении, но среди нас есть один, который может принимать решения самостоятельно.

– Это как?

– Очень просто. Нас шестеро… Нас сейчас шестеро и для принятия решения, для его обсуждения, мы собираемся и разговариваем, выдвигаем предложения и идеи. Потом, через некоторое время, в компьютер каждого из нас сбрасывается решение. Его принимает один из нас…

– Кто?

– Ну… – Дмитрий Петрович замялся. – Это знает только тот, кто принимает это решение.

– И вы не знаете, получается, кто тут у вас главный? – Шатов засмеялся. – И кто же назначил этого главного? Среди вас, вершителей судеб всего человечества? Что, есть кто-то сверху? Император? Тот, кто дал вам первоначальный капитал и разрешил действовать? Я прав? Нет? Господа!

Господа переглянулись.

Директор школы потянулся к столу за стаканом с водой.

– Так вы тоже входите в структуру подчинения? В пирамиду вассалитета? Это вы так придумали, писатель? – Шатов наклонился, чтобы лучше видеть выражение лица Дмитрия Петровича.

– Это я так придумал, – кивнул Дмитрий Петрович.

– Вас, значит, собрали, наделили властью, не самых лучших выбрали, а таких, кто справится с ролью блокфюрера… Извините, лагерьфюрера. Могу поспорить, что вы – далеко не первый состав Замка.

– Не первый, – сказал Дмитрий Петрович.

– Вы старейшина… – Шатов откровенно развлекался, тыча пальцами во всех присутствующих, – а вы сменили не справившихся.

– И тех, кто погиб на посту, – легко поддержал Шатова Дмитрий Петрович.

– Как Дракон?

– Нет, не совсем. Понимаете, мы никогда точно не знаем, кто из нас принимает решение, и кто поддерживает связь с, как вы выразились, императором… Но у каждого из нас есть возможность…

– Может, не нужно об этом? – недовольным тоном осведомилась Елена. – Почему мы должны перед ним отчитываться?

– А вы проголосуйте, – посоветовал Шатов. – Вас тут как раз шестеро, может получиться неплохая ничья.

Игорь молча играл желваками, Андрей Валентинович собрался что-то сказать, но потом просто махнул рукой.