Зверь-из-Ущелья. Книга 2

– Я бы всё отдала, чтобы ещё хоть раз тебя увидеть, – скользнувший в окно ветер подхватил мои слова и унёс их в ночь.

***

Я барахтался между сном и явью. Там, на сумеречной границе миров, кошмары посещали меня вперемешку со сладкими грёзами. Я давно запретил себе мечтать, зная, что для таких, как я, это непозволительная роскошь. Есть только воля господина – вся моя жизнь принадлежит ему. Но сейчас, когда контроль разума над чувствами ослаб, я видел до невозможности яркие картины – большой дом и сад, утопающий в зелени. Окна его выходили на изумрудную долину, усеянную звёздами весенних цветов и пересечённую юркой речушкой. Совсем рядом белели снежные шапки гор, а по утрам сюда спускались облака.

Здесь стоял наш дом. Наш храм.

Место, где жила моя женщина и рождались мои дети. Где они учились ходить и скакать на лошади. Где дочери с рыжими, как огонь, волосами, учились прясть, ткать и творить магию камней, а сыновья с волосами цвета воронова крыла учились сражаться, чтобы защитить наш общий дом.

Здесь всегда царило веселье, шум – здесь всегда было много гостей.

А потом все эти картины начинали оплывать, как свечной воск. Им на смену в измученный рассудок врывались обломки далёкого прошлого – сполохи рыжего огня и пепел в тяжёлом воздухе, сотни мёртвецов, улыбающийся Крис, распятый на воротах форта – в моих видениях он всегда оставался безбородым смешливым юнцом, и тем страшнее был контраст.

Ещё был полёт – выше гор, выше облаков – вдаль от Лестры, к границе огромного леса. А потом пронизывающий до костей взгляд отца, погребальный костёр женщины, которую я никогда в жизни не видел, но чьё лицо казалось удивительно знакомым. И я тянул руки в огонь, чтобы рассмотреть её, но всегда опаздывал – пальцы успевали зачерпнуть лишь пепел.

В моих снах было много огня – он был таким реальным, что я кричал от боли, но не слышал собственного голоса, потому что не мог разомкнуть губ. Раскалённая лава неслась по венам, бушевала и ярилась – запертая, не нашедшая выхода.

Это состояние длилось и длилось, это сводило с ума. Иногда казалось, будто кто-то пытается напоить меня пряным отваром, переворачивает, меняет повязку, заставляет есть…

– Он будет жить?

– Будет чудом, если он выживет. Он очень плох, ваша светлость… И… есть кое-что ещё…

– Говори, иначе велю высечь тебя на площади на потеху толпе!

– Кхм-кхм… мой лорд… его будто что-то сжигает изнутри…

…а потом я снова проваливался в темноту, будто всё моё существо сопротивлялось, не стремилось навстречу безрадостной яви. Реальности, где я потерял женщину, которую любил.

Глава 21.

Матушка Этера вызвала меня в свою личную приёмную для важного разговора.

Она сидела в одном из малахитовых кресел у низкого столика – как всегда, безукоризненно одетая, с гладко причёсанными волосами и строгим лицом. На шее, переливаясь всеми оттенками пурпура, покоился медальон с кровавым камнем. Вечерний свет падал сквозь круглое окно, собранное из тончайших каменных пластов, омывая каждый предмет в этой комнате.

Я не знала, что будет говорить Верховная, не знала, что меня ждёт. Ясно было одно – поддаваться нельзя. Обглодает и косточек не оставит.

Все мысли о Ренне, ужас от потери его и брата потом. Всё потом. Сейчас перед ней стою не я, а моя оболочка. Если честно, так я себя и ощущала – выпитой до дна, выпотрошенной и пустой.

– Проходи, Рамона. Что застыла на пороге?

Шумно выдохнув, я приблизилась к столику и только сейчас обратила внимание на некрупную скульптуру в виде цветка безвременника, вырезанного из голубого апатита. Такой лёгкий, изящный – глядишь, и поплывёт по комнате тонкий аромат. Но внутри шевельнулось предчувствие – не зря Верховная его подготовила, ох, не зря.

– Перед тем, как мы начнём разговор, я должна убедиться, что ты осталась нетронутой.

– Что? – я поперхнулась воздухом, а потом почувствовала, как кожу на скулах начало нещадно жечь.

Будто не заметив моего смущения, жрица продолжила:

– Протяни руку и коснись цветка, – и тон её не терпел возражений.

Я упрямо сжала губы и вогнала ногти в ладони. Матушка наградила меня недовольным взглядом.

– Какой смысл упрямиться, Рамона? Всё равно будет по-моему.

– Может, лучше сразу заглянуть мне под юбку?

Я не поняла, как она смогла так быстро оказаться рядом. Щёку обожгла унизительная пощёчина, ухо заложило от громкого хлопка, и я невольно охнула.

– Не дерзи мне, – ноздри Верховной затрепетали, а потом она сделала глубокий вдох. – Коснись цветка.

Слова прозвучали так уверенно, что я не смогла отказать – что-то внутри велело подчиниться, и я протянула дрожащие пальцы, дотронулась до изящного лепестка. И цветок ожил под моим прикосновением – приоткрылся, стайка ярко голубых искр скользнула по лепестку мне в руку, а потом оплелась вокруг запястья. Помигала несколько мгновений, а после её свет медленно истаял.

Верховная удовлетворённо кивнула и заняла место в кресле.

– Ты невинна. Что ж, это хорошо. А теперь сядь.

Затолкав обиду и горечь от пережитого унижения куда подальше, я подобрала юбку и осторожно опустилась на край каменного кресла. Мы обменялись колючими взглядами – так, словно были врагами.

Послушаю, что скажет эта змея.

– Нам предстоит непростой разговор, Рамона. Ты многого не знаешь, но, возможно уже кое о чём догадалась.

– О чём я должна была догадаться, Матушка? Мой брат мёртв… – я не смогла сдержаться – голос постыдно сорвался, а в носу защипало, но вся моя боль разбилась о стену холодного равнодушие женщины напротив. Взметнув ладони, я закрыла ими глаза.

– Это была случайная жертва, никто не думал, что Орм умрёт. Но ты…– она взмахнула ресницами, и по лицу скользнула тень улыбки. – Ты хорошо сыграла свою роль. Всё, как я и думала.

– Что?..

Я медленно отлепила руки от лица и подняла голову. Ох… Страшная догадка замаячила на задворках сознания.

– Ты была приманкой для ребёнка из пророчества. Помнишь, я говорила, что он как-то связан с тобой?

Что?

Нет… Нет-нет-нет!

– Вы всё предусмотрели, – выдохнула, чувствуя, как сердце делает кульбит, а потом обрывается и падает куда-то вниз. – Для этого вы просили отца отпустить меня на равнину? Вам не пришлось даже руки марать, всё случилось само собой! – я изо всех сил ударила кулаками по столешнице, вымещая всю боль, всё своё возмущение.

На лице жрицы не дрогнул ни один мускул.

– В тот день, когда Зверь-из-Ущелья переступил порог Антрима, меня посетило очень яркое предчувствие. Я смотрела на этих чужаков и не могла понять… – она слегка нахмурила брови. – …кто же из них, кто? Но тот человек… да, много позже я вспомнила – у него взгляд Ледары.

Я слушала, а горло всё сильней сжимала рука с ледяными когтями – ни вдохнуть, ни выдохнуть. Воздух вокруг сгустился и стал тяжёлым, как кисель.

И ненависть набирала силу.