Зверь-из-Ущелья. Книга 2

Все пророчества были запутанными и неясными, но я слишком мало внимания уделила тому сну. Ведь если бы подумала хорошенько, могла найти ответы намного раньше и многого избежать.

Только один вопрос оставался – почему же всё–таки маки?

А о чём ты думала, дитя, когда стояла на коленях перед алтарём? – прозвучал в голове голос Матери Гор.

Дрожа от страха и холода, я молила о защите для моего народа, меня и Ренна. Это было не заклинание, просто неистовое желание. Я не знала, какую форму оно обретёт, просто доверилась чутью. И достала из шкатулки памяти одно из самых ценных воспоминаний, момент, когда мне было хорошо и спокойно.

Лето и закат на маковом поле. Целое алое море. Объятия любимого, которые заменили целый мир.

Маки как символ нашей любви. Как символ перерождения, вечного чередования жизни и смерти.

Ты знаешь, какой Дар достался тебе от равнинного Бога? – поинтересовалась богиня, чуть наклонив голову и глядя на меня с усмешкой. – Дар плодородия.

– Плодородия? – я не поверила ушам.

Это ведь так очевидно… Ты заставила каменное древо пустить столько цветов. И так быстро зачала ребёнка.

А вот на последних её словах я покраснела. Ренн сказал, что был осторожен, но мой “подарочек” своего не упустил. 

И тут я спохватилась. Пока мы ведём с богиней беседы, там ведь настоящая война творится! Я просила Ренна отправиться туда, смутно на что–то надеясь. И сейчас понимала, как это было рискованно.

Сложив руки на груди, я взмолилась:

– Матерь, я сделаю, что угодно, только помоги! Я останусь здесь с тобой и буду вечно служить тебе, отдам силу своей жизни, свой Дар до капли, только спаси их всех. И позволь мне родить этого ребёнка, а потом я вернусь к тебе…

Ноги перестали держать, и я, задыхаясь, осела прямо на сверкающий алым пол.

Боги ведь не всесильны, Рамона. Мы создаём мир и людей, вдыхаем в них жизнь, а дальше они начинают жить сами. А мы изредка помогаем советами. 

В далёкие времена мои жрицы могли куда больше. Своей магией заставляли извергаться вулканы, выращивать скалы, засыпать пропасти… – она качнула головой, и скорбь отпечаталась на лице. – Но я не учла того, что они так же могут поддаться сильным эмоциям и страстям, обратив Дар во вред. Я многое забрала назад, а горы не позволяли искателям слишком сильно любить и желать… Камни – они забирали излишки ваших чувств. Питаясь от вас, они тоже могли чувствовать себя живыми. Но со временем я поняла, что это тоже было ошибкой. Нельзя ограничить чувства, не покалечив.

А я ведь помнила… Уже в первый день, с самой первой встречи мои чувства к Ренну были так сильны, что едва меня не погубили. 

Погляди…

Отражение зарябило, завихрилось туманом, и на месте Матери Гор возникла другая картина – земля исчерчена трещинами, толпа искателей в грязной одежде, с отчаявшимися лицами, с оружием в руках…

И Ренн.

Они шли на него с одной целью. Догадаться какой, было несложно.

Слёзы всё–таки сорвались с ресниц и покатились горячими дорожками. Меня скрутило от боли и безнадёжности, рот приоткрылся в немом крике. Нет-нет, так не должно было случиться! Я вовсе не этого хотела!

Перед глазами стояла пелена слёз, я зло отёрла её кулаком, чтобы увидеть…

Настоящее чудо.

Видишь? Это делает человек, не бог. Я и тебе позволю прикоснуться к божественной силе, ощутить эту мощь и власть. И, когда ты это сделаешь, я спрошу тебя последний раз, чего ты хочешь больше? Уйти или остаться? Занять моё место, чтобы я, наконец, могла уйти на покой в Обитель Первобога.

Я сидела, приоткрыв от удивления рот. Этот разговор обнажил полностью душу, вытянул из меня все соки. Волны дрожи пробегали по телу, грудь распирало от переизбытка ощущений. Я не знала, чего хочу больше – плакать или смеяться. 

Но знай, Рамона, если ты уйдёшь, кое-что твоё всё равно будет моим.

– Но что? У меня ведь ничего нет… – пролепетала я, стирая остатки слёз со щёк.

О, ты ошибаешься. Но ты поймёшь это со временем. А теперь, если хочешь помочь им, возьми часть моей силы. Сделай то, что нужно.

И столько соблазна было в её голосе, что я поняла – вкусив такую огромную власть, тяжело будет от неё отказаться. Очень тяжело. Как бы не забыть себя, поддавшись искушению.

Я опустила веки, сосредотачиваясь, пытаясь нащупать ростки силы, пропитавшей это место.

Давай, дитя. Если ты пройдёшь это испытание, я исполню одно твоё желание.

Глава 49.

Очередной выплеск Дара лишил меня сил, хотя до этого думал, что вычерпал себя до дна. Казалось, что больше не встану – к земле тянуло страшно, в ушах гудело, а перед глазами скакали цветные пятна. Монотонные голоса гор сливались полноводной рекой, я не мог различить ни слова.

За спиной гомонили искатели, они обсуждали мой поступок.

– Никогда на моем веку…

– В нём действительно наша кровь…

– Редчайший Дар…

Чутьё им подсказало, что именно произошло. Искатели чувствуют такие вещи. Но теперь и их удивление, и признание не значили ровным счётом ничего. Я лишился главного, но пока не успел до конца осознать и принять – душа покрылась спасительным льдом, удерживая от сумасшествия и позволяя исполнить долг. Всё это происходило будто бы с другим Зверем-из-Ущелья, а я смотрел на него со стороны.

Взгляд упал на разлом в земле. Из самых недр бил закатно-алый нежный свет. Звал, манил, обещал... 

Я одновременно и чувствовал её, и нет. Возможно ли всё вернуть? Я был готов отдать что угодно, но не понимал, куда бежать. Как оглушённый тяжёлым ударом по голове был полностью дезориентирован.

По другую сторону трещины начали собираться искатели. Они кричали и переговаривались, решали, что делать дальше. Но все понимали, что мы оказались в ловушке на этом клочке земли, отрезанные от всего мира. Разбежаться и перепрыгнуть не получится.

Мышцы и суставы казались проржавевшими, скрипели при каждом движении, подчинялись неохотно. Я был единственным, кто остался при оружии. Смешно, что меч у меня самый обыкновенный, немагический. Просто за столько лет я уже сросся с ним, он стал продолжением руки, моим защитником и другом. Уверен, ни один другой клинок бы не помог создать портал или покорить железо.

Я поднялся на ноги. Стало так холодно, что зубы застучали.

– Ренн!

На другой стороне расщелины стоял запыхавшийся и раненый Демейрар. Щеку пересекал шрам, волосы с правой стороны слиплись от крови.