Зверь в тени

Мама покинула свою спальню, чтоб присоединиться к нам за ужином. Отец повел себя так, словно был счастлив ее увидеть. Он поцеловал ее завитые волосы, выдвинул стул и беспрерывно болтал, пока мы поедали тосты с растопленным сыром и томатный суп, которые я приготовила на ужин. Папа так молол языком, что я едва заметила, насколько молчаливой была мама. И она практически ничего не съела. Только откусила малюсенький кусочек от сэндвича.

– Я что, его пережарила? – спросила я.

Маме нравились нежные тосты с сыром, без хрустящей корочки.

И похоже, она не расслышала мой вопрос. А как только отец встал из-за стола, обозначив окончание трапезы, мама тут же ринулась в спальню. Лицо отца вытянулось, пока он провожал ее взглядом. И мне вдруг жутко захотелось его обнять. Крепко-крепко. Но сделать это я не успела. Отец уже направился к входной двери. Как будто уход мамы избавил его от необходимости сидеть с нами дольше.

– Спасибо за ужин, детка. Не ждите меня.

Я кивнула. Отец сказал, что поиски пропавших (включая Морин) не входили в его компетенцию. А еще он заявил, что шериф Нильсон прав, и Морин, скорее всего, сбежала. Как и Элизабет Маккейн. «Не тревожься без повода», – призвал меня папа. Но он также пообещал мне заехать вечером в офис и «провести кое-какое расследование». Эти слова пролились бальзамом на мое щемящее сердце. Я, конечно, не могла сказать отцу, что делали в подвале Морин с Нильсоном. Но меня изводила мысль о том, что человек, облеченный всеми полномочиями для поиска моей подруги, возможно, был бы только рад, исчезни она навсегда. Интерес отца к этому делу обрекал шерифа придерживаться вектора, заданного его должностью.

– Джуни, помоги мне прибраться, – попросила я сестру, когда за отцом захлопнулась парадная дверь.

– Но я хочу посмотреть телик. Скоро пойдут «Отважные ребята».

– Тогда поторопись, чтобы не пропустить начало.

Пока Джуни мыла тарелки, а я их вытирала, сестренка трещала о том, как она обрадовалась сегодняшнему показу очередной серии «Отважных ребят» и как опечалилась из-за закрытия ярмарки. Но ждать до следующего года она не могла и потому попробовала блеск для губ: виноградный оказался лучше клубничного, от запаха клубники у нее засвербело в носу.

А потом посыпались вопросы:

– А ты можешь приготовить завтра на обед спагетти с тефтельками? А как ты думаешь, папа разрешит мне сходить с тобой в кино на фильм «У холмов есть глаза»? А что, если Морин схватил какой-нибудь незнакомец и удерживает ее в плену?

Наконец, Джуни ретировалась с кухни.

Я приложила телефонную трубку к уху и уже была готова набрать номер, как вдруг услышала разговор. Моим первым порывом было положить трубку (раз телефон спаренный, надо проявлять тактичность по отношению к другим абонентам). Но в следующую секунду я узнала голос Анта.

– …фотки, – пробурчал он. – Ты сказал, что если я их сделаю, то следующей будет моя очередь.

У меня кровь застыла в жилах.

Не дождавшись ответа от человека на другом конце линии, Ант продолжил; его голос зазвенел от волнения:

– Не загоняйся насчет Нильсона. Я знаю, как попасть в подвал. Она не…

– Личный звонок? – взвизгнула Джуни, влетев опять на кухню.

Я бросила трубку на рычаг.

– Джуни!

Сестренка зашлась смехом.

А я ощутила, как заколотилось сердце о ребра. Нет! Ант не мог догадаться, что это я подслушивала его разговор. Если только… Если только он не узнал голос Джуни. Я представила себе тоннель, извивавшийся внизу, под землей, под моими ногами. Если бы я домчалась по нему до дома Анта и прильнула ухом к его двери, что еще я могла бы услышать? Какие еще ужасные вещи он говорил? Какие жуткие тайны о подвалах, Джероме Нильсоне и о ней?

О нашей Морин.

Стоило мне представить лабиринт из тоннелей, и мое воображение разыгралось. Мысли полетели в «Обитель привидений», в подвал, где я увидела подругу на коленях. Бренда считала, что это был подвал шерифа. Она даже предположила, что Нильсон мог похитить Морин. А потом включила заднюю. Конечно, включила. Под моим давлением. Шериф не мог похитить девушку!

Но что, если мы поспешили отвергнуть такую возможность? И Нильсон действительно выкрал Морин, а Ант и кто-то еще из ребят – Рикки? Эд? – прознали об этом и решили воспользоваться слабостью беззащитной, запуганной девушки?

При этой мысли мне совсем поплохело.

Ключи от нашего дома висели на крючке рядом с телефоном. Ключ, помеченный изолентой, открывал дверь, ведущую из подвала в тоннель.

И этот же ключ отпирал также двери подвалов Бренды и Клода.

По моей коже забегали мурашки.

Может, этот ключ отомкнет и дверь в подвал Анта?

И в подвал шерифа Нильсона?

***

У меня не хватило духу сделать это в одиночку.

Я была слишком напугана, чтобы снова снять трубку: Ант мог затаиться на другом конце – злой как черт – и ждать, когда проявится человек, его подслушавший. И вместо того чтобы позвонить, я пошла к Бренде. От ее родителей узнала, что она была на работе. Тафты собирались заехать за дочерью после смены. От них я направилась к дому Морин. Я не отказалась от намерения поискать ее дневник, но на мой стук в дверь никто не ответил. Простояв на крыльце минут пять, я спустилась, перешла улицу и позвонила в дверь Клода.

– Хизер! Как я рада тебя видеть! – воскликнула его мать, распахнув дверь настежь и выпустив из дома аромат свежеиспеченного печенья. Поверх халата на миссис Зиглер был надет ее извечный красный клетчатый фартук; ее волосы были туго завиты, и из всех женщин в нашем районе у нее была самая приветливая улыбка. – Заходи.

– Спасибо, – поблагодарила я, мысленно окинув себя взглядом. Я всегда оценивала свой внешний вид, оказавшись в обществе взрослых. Радужная футболка, шорты, белые кроссовки, низко надвинутая на глаза бейсболка… А наушники… я перестала их надевать после исчезновения Морин. Боялась, что чего-нибудь из-за них не услышу. – Клод дома?

Миссис Зиглер указала на лестницу:

– Он в своей комнате. Ты поднимайся, а я принесу вам «Кулэйд».

– Спасибо, миссис Зеглер, но я не знаю, сколько я у вас пробуду.

Я надеялась уговорить Клода пойти со мной в тоннели. А он мог пойти или не пойти.

– Чтобы выпить «Кулэйд», потребуется несколько секундочек, – снова одарила меня сердечной улыбкой его мать.

Мистер и миссис Зиглеры соперничали с родителями Бренды за статус лучших предков в Пэнтауне. Они просто были нормальными.

– Спасибо, миссис Зиглер.

Я взбежала по лестнице наверх. Дом Зиглеров был устроен так же, как наш. На первом этаже находилась хозяйская спальня, а на втором – две гостевые спальни и ванная. На правах единственного чада Клод занимал почти весь второй этаж. Дверь в его спальню была приоткрыта; дверь в ванную закрыта. «Что ж, подожду в спальне», – решила я. Я провела в ней приличную часть детства, валяясь на пухлом голубом стеганом одеяле, которое собственноручно сшила миссис Зиглер, и разглядывая афиши фильмов. «Кэрри», «Рокки», «Челюсти», «Монти Пайтон и Священный Грааль» – я видела их столько раз, что могла представить их себе, стоило закрыть глаза.

Я уже распахнула наполовину дверь в спальню, когда сообразила, что ошиблась. Клод был не в ванной. Он сидел на постели, спиной ко мне. Оглянувшись и увидев меня, парень издал странный, булькающий звук и торопливо сунул что-то под подушку. Но я успела заметить блеск медной цепочки.

***

Бет пыталась подцепить ногтями край какой-то формы в утрамбованной грязи пока хватало сил.

Потом она долго дула на пальцы, стараясь унять боль. Долго? Или ей так показалось, а на самом деле она – изнуренная – сразу заснула?