Зверь. Изменил мне — изменил меня

Тимур идёт ва-банк. Ему уже ничего не страшно. Он ради денег на всё готов, а если нет, себя ради мести мне не пожалеет.

— Проваливай из моего дома, — рычу тихо.

— Как скажешь, милая, — Тимур улыбается, а мне мерзко. — Ты устала, тебе нужно отдохнуть. Я всё понимаю, — сползает с высокого табурета. — До скорой встречи, — шепчет мне на ухо и выходит из кухни.

Иногда прозрение приходит поздно. Мне для этого понадобились долгие годы. И чем я занималась всё это время? Самообманом. Я любила Тимура, и мне хотелось верить, что он тоже меня любит. Я сама во всем виновата. Закрывала глаза на его холодность и безразличие, оправдывала всё занятостью на работе. А надо было лишь перестать себя обманывать — признаться себе, что любовь у Тимура даже не закончилась, а просто не начиналась. Не было её. Он цичный, меркантильный проходимец, которого когда-то подобрал на обочине жизни мой отец. Почему папа это сделал — навсегда останется тайной. Теперь его нет, а больше спросить не у кого. Да и неважно это уже.

— Ушёл, слава богу, — Татьяна, держась за сердце, заходит в кухню.

— Да уж… — киваю задумчиво. — Никогда бы не подумала, что скажу это, но действительно, слава богу, что ушёл.

Не знаю, что подействовало лучше: уход Тимура или таблетка, но я чувствую себя гораздо лучше.

— Он объяснил вам что-нибудь? — Татьяна берётся за мытьё посуды, вполоборота поглядывая на меня.

— Нет. У Тимура рыльце в пушку. Он заявил, что ничего не будет со мной обсуждать. Хочет развода и половину имущества.

— После такого? — Татьяна тоже поражена наглости моего супруга. — Если я всё правильно понимаю, ваш муж организовал похищение. Это уголовное дело.

— Да, уголовное дело. Но его не будет, — барабаню пальцами по столешнице. — Тимур шантажирует меня.

— Чем?

— Это не имеет значения, — ухожу от ответа. Не хочу делиться с Татьяной подробностями. Слишком личное. — Мне нужно вспомнить, что случилось тем вечером.

— Если бы я знала… — домработница с чувством швыряет губку в раковину. — Вы ничего не объяснили. Поговорили по телефону и уехали раздражённая. Я даже не знаю куда.

— К тебе претензий нет. Ты и не должна была быть в курсе. Думаю, пролить свет на эту историю мне поможет Алла. Где мой телефон? Хочу позвонить ей.

— Я не знаю, — Татьяна пожимает плечами. — Разве телефон не у вас?

— Нет. Можешь набрать мой номер?

От мыслей о телефоне на душе скребут кошки. Почему? Ч-чёрт… Снова голова начинает гудеть.

Домработница звонит мне, но ей говорят, что абонент недоступен.

— Из дома вы уехали с телефоном, — вспоминает Татьяна. — Точно. Я помню, что видела его у вас в руке.

Значит, я его потеряла. Плохо. Номер Аллы я не помню. Она так часто меняла сим-карты, что я просто не успевала запоминать новые цифры. Придётся съездить в гости к подруге. Надеюсь, она дома.

— Приму душ, переоденусь и поеду к Алле, — беру трость и почти стекаю с табурета.

— Не стоит ехать в таком состоянии, — протестует Татьяна.

— Мне уже гораздо лучше. Таблетка помогла.

— Но…

— Никаких но, — отрезаю резко. — Я должна докопаться до правды.

Ковыляю к двери, тащу на сердце огромный камень. И он не имеет отношения к Тимуру. Меня мучит боль потери… Карим. Он лишь страница в моей жизни. Короткое эссе. Пора закрыть эту лесную книгу.

Оборотень работал на Тимура. Все его слова, от первого до последнего, ложь. За деньги. Наверняка Карим неплохо заработал на этом похищении. Пусть. Я даже не буду сразу блокировать счета мужа. Дам Тимуру время расплатиться со зверем. Альфе надо поднимать стаю. Не то чтобы я заботилась о его волках, просто хочу завершить эту историю добрым делом. Карим играл свою роль и делал это талантливо, но с ним я почувствовала то самое женское счастье, о котором девочки мечтают с юности. И я метала. Жаль, что оно оказалось таким коротким. Искренне жаль.

Глава 20

Опустошён и полностью раздавлен. От меня осталась только оболочка, которая зачем-то говорит, кое-как двигается и водит машину. Еду в морг за документами, а потом в похоронное агентство. Там провожу два часа. Как в тумане. Со мной что-то обсуждают, мне что-то предлагают, а я киваю. Иногда задаю вопросы, но не могу уловить смысл. Мыслями я не здесь.

Матушка моя… Светлый, чистый человек. Она не вышла замуж, не родила своих детей. Всю жизнь мне отдала. А я?.. Ничего. Я ничего для неё не сделал. Душу разрывает дикая боль. Только она и напоминает, что я всё ещё жив.

— Я заеду к вам завтра. Извините, — посреди диалога прощаюсь с обалдевшей девушкой-менеджером из похоронки и иду на улицу.

В тесном помещении среди пластиковых венков и надгробий мне стало невыносимо душно. Я не могу поверить, что придётся выбирать вещи для мамы в этой чёртовой конторе. Не могу до конца осознать, что её нет. Ни тёплых ласковых рук, ни спокойного мягкого голоса. Я больше не приду к ней, чтобы поделиться новостями, обнять и побыть рядом. Она всегда ждала меня. Своего сына. Волка. Мама любила меня просто потому, что я есть. Любила не за что-то, а вопреки всему. И всем. Мне больше некому сказать «мама».

Влажная после дождя трасса бликует в свете фар. Держу небольшую скорость — не хочу уйти в кювет. Хочу домой. К Динаре. Мне нужна её поддержка. Никто не может видеть слабость альфы, кроме его матери и его женщины. Динара всё, что у меня осталось. Без стаи волк теряет силу, без истинной волк умирает.

Я ехал очень долго. Кучу времени потратил на остановки. Выходил из машины и орал, чтобы заглушить вой душевной боли. Помогало. Но ненадолго. Остановка за остановкой — мне казалось, что проклятое шоссе приведёт меня прямиком в ад.

Заезжаю в ворота стаи, глушу мотор. Шум вечернего леса, рокот сверчков и тихое журчанье ручья неподалёку — само спокойствие. Здесь мне легче, чем было в городе. Здесь я как рыба в воде.

Иду к дому, а каждый шаг отзывается болью в висках. Сейчас я хочу обнять истинную, положить ей голову на колени и молчать. Динара — моё спасение.

Захожу домой, и в сердце втыкается игла нехорошего предчувствия. Темно. Тихо. Пусто.

— Малышка? — не узнаю собственный охрипший голос.

Она не отзывается. А у меня мотор в груди разгоняется за пару мгновений. Вдох. Я не чувтвую запаха девочки. Вообще. Будто её тут не было никогда. От этой мысли становится дико.

Снося углы мебели, несусь на второй этаж, распахиваю дверь её спальни — пусто. Снова зову её, ору. А в ответ мне только глубокая тишина. Открываю все двери, заглядываю во все комнаты. Нет пары.

Куда моя хромая девочка могла пойти в такое время? Пары нет в стае. Или?.. Я перестал её чувствовать. Сердце покрывается ледяной коркой ужаса. Наша связь с Динарой оборвалась.

Вылетаю на улицу. В душе паника, в голове рой жужжащих мыслей. Я не понимаю, что произошло. Где малышка? Почему её нет дома?