Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Таким же образом на столе появились стопка лавашей и глубокая миска с белым чесночным соусом. Следующей на очереди была тарелка с горкой крупно нарезанных, вспотевших помидоров. Последними оказались стаканы и вилки. Весь этот процесс явления снеди разогревал жесточайший аппетит и я, вооружившись вилкой, искоса наблюдал, когда кто-то первый подаст пример. Но никто из всех присутствующих с едой не спешил, казалось, что на неё вообще не обращали внимания. За столом вёлся неспешный разговор на непонятном мне языке, и я чувствовал себя здесь не просто лишним, а неким чужеродным образованием на теле этого небольшого общества.

По-видимому, мой жалкий вид с вилкой в руке возымел какое-то действие на присутствующих:

один из них подвинул ко мне сковороду с бараниной и даже показал пример – наколол вилкой большой кусок мяса и, прежде чем отправить его в рот, искупал в миске с соусом. После этого зашевелились все, припав к еде. Хозяин разлил вино по стаканам, что-то сказал на своём, непонятном мне языке, все чокнулись и выпили. Выпил и я. Вино оказалось очень лёгким, чуть терпковатым, с кислинкой, с тонким, едва заметным привкусом муската.

После еды все сели играть в нарды, и я снова оказался не в удел. Мне показалось, что мы кого-то или чего-то ждём.

После полудня мы снова сели в старенький «бобик», только водителем на этот раз был тот, которого я посчитал хозяином этого дома. Сопровождали меня уже двое: Султан и ещё один чеченец, имени которого я не знал и до этого не видел.

Без остановки проехали несколько небольших селений, а потом, переехав речку по мосту, оторвались от неё и стали подниматься на лесистый хребет, неожиданно появившийся на нашем пути. По сторонам дороги росли низкорослые буковые деревья, цепляющиеся за брезентовую крышу автомобиля. В лесу было темно и сыро, «Уазик» постоянно «клевал носом», ныряя в глубокие лужи с грязной водой. Вскоре дорога круто пошла вверх. Лес постепенно редел, уступая место луговым склонам с невысоким травостоем. Несколько раз водитель останавливал машину и доливал в радиатор воду, которую набирал в ручье резиновым ведром, сделанным из автомобильной камеры. Последний раз остановились на самом верху хребта. Отсюда открывался великолепный вид на заснеженные горные вершины, расчленённые веером глубоких ущелий.

– Диклосмта, – показав на одну из них, произнёс Султан.

– Красивая, – ответил я.

Мне сразу, почему-то, вспомнилось выражение Остапа Бендера, который, проходя с Кисой Воробьяниновым Крестовый перевал, высказался по поводу красоты гор: «Слишком много шику. Никчёмная красота». Это немного подняло моё настроение и я, чтобы продолжить разговор с Султаном, спросил его:

– А что это за гора, которая чуть правее?

– Комита.

– А вон та, дальняя?

– Это Тебулосмта.

– Всё равно не запомню. Слишком уж мудрёные названия.

– Это грузинские названия. У нас называют их по-другому. Например, Диклосмта называется Дукълуо-Лам.

– Это ещё мудрёней. Тут и язык сломать можно.

Султан засмеялся.

Постояв немного, чтобы остудить мотор и, справив нужду, мы покатили вниз. Дорога выписывала немыслимые кренделя, падая в открывшееся впереди глубокое и узкое ущелье. Я с ужасом смотрел в окно, не переставая в душе восхищаться мастерством водителя, выделывающего немыслимые пируэты на этом стареньком, видавшем виды «Уазике».

Справа показалась наполовину разрушенная сторожевая башня, а за ней дома небольшого селения, раскинувшегося на широкой террасе крутого, обрывистого берега горной реки.

Подъехав к маленькому домику со старой черепичной крышей, мы остановились. Новый сопровождающий, который подсел к нам в Итум-Кале, бросил несколько коротких фраз на своём языке, вышел из машины и ненадолго скрылся в домике. Появился он с новым незнакомцем – бородатым мужчиной лет тридцати-тридцати пяти. За плечами у него висел карабин СКС (я не сильно разбираюсь в оружие, но тут я не ошибся). Незнакомец поздоровался со всеми за руку, включая и меня, затем снял карабин и сунул его нам под ноги. Усевшись на заднем сидении рядом с Султаном, он что-то сказал и все,

кроме меня, засмеялись.

Мы выехали из селения и сразу же оказались на узкой, вырубленной в скалах дороге, над бурлящей внизу рекой. Я сидел на заднем сидении, с левой стороны, и вид из окна автомобиля являл мне жуткое зрелище. Казалось, что колёса висят над пропастью, и мы вот-вот улетим в бурлящий поток. Дорога крутым серпантином взбиралась на голый, открытый солнцу хребет, ввинчиваясь в поднебесье. Чтобы вписаться в поворот, водителю приходилось делать два, а то и три захода, сдавая назад. При этом задние колёса «Уазика» буквально зависали над пропастью, с шумом осыпая камни в глубокий каньон, на дне которого кипела белой пеной река. Несколько раз нам всем приходилось выходить из машины, чтобы убрать с дороги большие валуны, которые мы с грохотом спускали вниз. Честно говоря, этот путь я предпочёл бы проделать пешком, настолько страшно было ехать в машине; я просто не понимал настроения моих попутчиков, которые глядя на меня, отпускали в мою сторону весёлые шутки.

К счастью, этот ужас продолжался недолго. Вскоре долина расширилась, и дорога побежала меж покатых лугов, покрытых изумрудной зеленью травы.

Мы подъехали к пастушьему кошу с вагончиком и остановились. Дальше дороги не было. Встретили нас несколько собак, огромных, чуть ли не с телёнка ростом, скаля зубы и грозно рыча. Наш новый попутчик смело выпрыгнул из машины, прикрикнул на собак и те ретировались в сторону овечьего загона. Как видно, он здесь был не впервой и собаки его хорошо знали. Из вагончика вышел заспанный подросток лет пятнадцати и пошёл к нам навстречу. Наш новый сопровождающий что-то сказал ему, показывая на меня, тот кивнул и уставился на меня своими пронзительно-чёрными глазами. Ничего не понимая, я обратился за объяснениями к Султану, пологая, что он один знает русский язык.

– Султан, что всё это значит? Где мы? И зачем мы здесь?

Султан смутился, развёл руками и как-то невнятно произнёс:

– Я сам толком не пойму, зачем мы здесь. Наверно, так нужно.

В сопровождении парнишки-пастуха и нового знакомого, которого все почтительно звали Магомедом, я пошёл к вагончику. Султан шёл сзади и нёс мой саксофон. Оглянувшись, я увидел наш «Уазик», разворачивающийся в обратный путь. Смутная тревога заползала в мою душу. Я не знал, зачем я здесь и есть ли отсюда обратный путь для меня.

По крутой лесенке вместе со всеми я поднялся в вагончик, пропахший внутри креолином, овчиной и варёной бараниной. Случайно мой взгляд зацепился за небольшой осколок зеркала на стене, по-видимому, приспособленного для бритья. На меня глянуло одутловатое, небритое лицо с каким-то нездоровым блеском в глазах. Я даже сразу не узнал его, настолько оно показалось мне чужим и неприятным. На мне был мой ресторанный костюм – пиджак с лунными блёстками, покрытый толстым слоем дорожной пыли и ярко-красный галстук-бабочка на голубой, накрахмаленной рубашке, довольно несвежей и изрядно помятой. Наряд мой был, по меньшей мере, экзотичен и совершенно неуместен для этого случая, но другого у меня ничего не было. «Придётся щеголять в этом, – подумал я, стряхивая пыль с пиджака».

Изнутри вагончик представлял собой комнату, довольно внушительных размеров, как мне показалось, гораздо больших, нежели это казалось снаружи. Примерно половину его занимали спальные места – нары в два яруса, на которых могли бы свободно разместиться человек восемь. У входа, справой стороны, возле небольшого окна была расположена газовая плита, на которой стояла большая кастрюля, источающая тот самый запах варёной баранины. Посередине вагончика находился дощатый стол, возле которого стояли две длинных скамейки. «Интересно, как они его сюда затащили, – подумал я, разглядывая внутреннее содержание вагончика, – сюда и пешком-то страшно подниматься».

Поделиться с друзьями: