Звезды должны подождать

— Расскажи мне обо всем, — попросил я ее. — Анархия? В страну вторглись? Существуют ли еще президент и Вооруженные силы?

— Я ничего не знаю ни о чем подобном, — сказала она мне с почти чосеровским [38] пренебрежением к множеству негативных моментов. — Мало еды, — продолжила она. — Не хватает сухих мест для сна, и все дерутся из-за того, что есть, кроме случаев когда Банни рядом. Ты это имеешь в виду? — резко спросила она. — Как будто ты прилетел с Марса?

38

Джеффри Чосер ( октябрь 1343 – 25 октября 1400) — английский поэт, писателем и государственный служащий, наиболее известен по “Кентерберийским рассказам”

Я кивнул.

— Именно так, Бетси, — ободряюще сказал я. — И давно это продолжается? — мне пришло в голову спросить ее.

Она покачала головой.

— Я думаю, так было всегда, — ответила она. — По крайней мере, с тех пор, как я живу. Однажды я слышала, как старики говорили, что раньше все было лучше, все магические штучки работали, говорили они. Наверное, это шутка, ты же знаешь, какими бывают старики.

— Нет, расскажи мне, как они? — я надавил на нее.

— В основном, мертвы, — сказала она мне без всякого выражения. — Знаешь, когда они старею настолько, что больше не могут работать, не могут даже позаботиться о себе, их приходится выгонять, оставлять собакам.

— Мило, — прокомментировал я. — То же самое касается любого, кто настолько глуп, чтобы заболеть, или родиться?

— Конечно, — без колебаний подтвердила она. — Я делаю все, что в моих силах, чтобы прокормиться. Где я возьму еды, чтобы накормить личинку, которую выбросила какая-то неряшливая самка?

— Хороший вопрос, — согласился я. — Где ты достаешь себе еду?

— Не пытайтесь совать нос в мои дела, мистер, — резко отчитала она меня. — У каждого где-то есть свои запасы. Слышала, что даже в этом магазине когда-то были хорошие товары. — Она посмотрела на то, что осталось от аккуратного магазинчика Боба. — А как насчет тебя, парень? Что ты здесь делаешь? Банни и остальные услышали стрельбу над штаб-квартирой, увидели огни и подумали, что кто-нибудь может пройти этим путем. Поэтому старину Уолта и Пошляка выставили здесь. Мы с Пиком подошли, когда услышали звук близкой стрельбы. Думаю, нам лучше поторопиться. — Она резко сменила тему. — Лучше убраться отсюда подальше. Банни находить трупы своих солдат. — Она кивнула в сторону, где неопрятной кучей лежали Уолт и Пошляк.

— Уолт не умер, — сказала я ей.

— Почему нет? — в ее голосе звучало отвращение. — Ты приберегаешь его для особого случая или как?

— В этом не было необходимости. Он обездвижен. Этого достаточно.

— Значит, он будет лежать там и умирать с голоду, если собаки не найдут его первыми, — подумала она. Она бросила на меня настороженный взгляд. Стало уже достаточно светло, чтобы видеть.

— Ты права насчет того, что надо убраться отсюда. Ничто из того, что я слышал об этом Банни, не вызывает у меня желания встретиться с ним в невыгодном положении.

— Не знаю, где это “невыгодное”, — проворчала она, — но мы можем спрятаться вон за тем растением. — Она мотнула растрепанной головой, указывая на запад. Я изо всех сил старался уловить связь между дикой местностью, в которой я стоял, и видом, открывающимся с шоссе 39. Я вспомнил новый сборочный завод в той стороне, одно из японо-американских совместных предприятий, которое должно было создать в Джаспертоне две тысячи новых рабочих мест. Теперь в той стороне не было никаких огней.

— Что там? — спросил я ее. Она скривила лицо и ответила: — Всякая всячина. Еды нет, зато много металла. Эй, парень, ты откуда? Ты один из тех, кто летает на самолетах над Ланстером?

Я покачал головой.

— Не обращай внимания, адмирал, это долгая история.

— Я так и подумала, — объяснила она. — Ты выглядишь так, будто тебя хорошо кормили и все такое. Только у одного из этих парней обычно нет огнестрельного оружия и они не бывают одни.

Я махнул рукой.

— Раньше здесь были фермы, аккуратные, как письменный стол. Раньше работали все механизмы: автомобили и электроприборы. Люди жили в красивых домах и держали собак в качестве домашних любимцев. Что случилось?

Она присела на корточки, и настала ее очередь покачать головой.

— До моего рождения, — равнодушно проворчала она. — Слышала рассказы о том, как все должно быть. Потом что-то пошло не так. Не знаю, что именно. — Она огляделась, словно в поисках подсказки, которую раньше не замечала. — Я была в городе вон там. — Она кивнула в сторону Джаспертона. — Интересно, почему люди жили так близко друг к другу и без решеток на окнах. Видела все эти атомобили. Кажется, почти в каждом доме такой был. Уродливые штуки. Интересно, для чего они? Слышала, что они используются для передвижения, и люди могут на них садиться и кататься, видела, как они сидят внутри некоторых из них. Не верю в эту чушь. И почему их так много?

— Земля была дорогой, — сказал я ей. — Поэтому строители втиснули на принадлежащую им землю столько домов, сколько смогли. Людям нужны были машины, чтобы добираться на работу, в магазин, навещать друзей, ходить на выставки или просто кататься за город.

— О, ты меня дурачишь, Незнакомец. Я многого не знаю, но ты говоришь, что земля принадлежала людям, как будто это было что-то, что они создали или украли? Это довольно глупо, парень. И я никогда не видела останков лошадей, так как же ездили эти машины? Ты же не хочешь сказать, что они были живыми и могли передвигаться самостоятельно?

— У них есть двигатели, — сказал я без особого энтузиазма. — Как у Банни Бриггса, только больше.

Она поднялась на ноги.

— Знаешь, ты ужасный лжец. Я не тупая, просто невежественная. Не может такая огромная куча мусора никуда ехать.

— А как насчет колес? — предложил я. — Судя по колесам, они должны были двигаться.

— Да ведь трое мужчин едва ли смогут толкать один атмобил! Колеса спущены с нижней стороны. Передвигать их нелегко. Ты когда-нибудь пробовал управлять такой машиной, парень?

— Они развивали скорость около ста миль в час. Это, конечно, было в те времена, когда дороги были хорошими. — Я кивнул в сторону изрытого выбоинами шоссе, едва видневшегося сквозь высокие сорняки.

— Ты имеешь в виду полосу? — спросила она. — Что значит ‘хороший’?

— Они назывались дорогами, — сказал я ей. — А хорошая дорога - это ровная, без выбоин и трещин. На большинстве из них были установлены фонари и нарисованные линии, чтобы вы не выбивались из своей полосы движения, а рядом с ними - информационные знаки. Там были заправочные станции, мотели и рестораны, когда это было необходимо. Одна из наших лучших вещей. Никогда раньше и никогда больше у человечества не будет подобной системы. — Я ощутил, как начинаю читать нравоучения. — Они пролегали прямо через пустыни и горы, через болота и реки, соединяя каждый город с каждым другим.

— Не-а. — Она отмахнулась от моей лекции. — Никто не стал бы тратить столько времени на то, что не нужно.

— Ими часто пользовались.

— В любом случае, это было бы невозможно, — продолжила она, игнорируя меня. — Ты когда-нибудь трогал, насколько жестка эта полоса? Ни за что на свете никто не сможет сложить все эти твердые штуки в такой последовательности.

— Люди их построили!

— Хватит издеваться надо мной, Незнакомец. Я родилась не позавчера.

Я пытался определить ее диалект, но безуспешно. Он был чисто американским, но, похоже, представлял собой смесь сельского и городского говора с некоторыми ее собственными вкраплениями.