Звуки Азии

Зелёный бык

Я к чудесам земным привык

и ледники пою Алтая.

Но вот и он – зелёный бык –

идёт и головой мотает.

Его зелёные рога

полны задумчивости камня,

и чешет голову быка

осока влажными руками.

Среди ухоженных коров

он – как алтайская сиротка:

и бабочкам весёлым кров,

и заводи широкой – лодка.

Зелёный бык? Таков удел

деревьев в лунном окруженье!

Округу пачкает, как мел,

туман, меняя положенье.

А ночь без лодок и сетей

вернуть готовится обратно

пропавших без вести детей,

кто утонул в реке когда-то.

Они земную благодать

вдохнут и улыбнутся лету.

И бык зелёный их катать

охотно будет до рассвета.

Мальчик и Ангел

Ангел летит на рассвете –

помощь несёт в платочке.

Видят его лишь дети,

речка Катунь да кочки.

Встречной деревни трубы

машут ему дымами.

Тянет младенец губы

к телу уснувшей мамы.

Три мертвеца на погосте

приподнимают глазницы,

дуют в пустые кости –

ангел им только снится!

У родника Алтая,

возле сырого лога

всадник ногой болтает –

стремя звенит про Бога!

Ангел сверкает глазом,

кудри по ветру вьются.

Путь его виден сразу,

Монголия – как на блюдце!

Там в одинокой юрте

плачет трёхлетка-мальчик.

Его родители в смуте:

смерть у постели маячит!

Нужен мальчику ветер

и золотая лепёшка,

и чтоб за всё в ответе

была домашняя кошка.

Ангел несёт ребёнку

сны его и игрушки,

и за горами звонко

солнце бьёт в колотушку.

Веснянки

Запевки слышатся повсюду

в весенний вечер у реки.

Их освещают, как сосуды

с волшебным зельем, светляки.

От тропки повернув налево,

иду по мягким струнам льна.

Встаёт ночная королева,

влюблённых спутница – луна.

И парни с девками по лесу

выводят песенный узор,

и в простынь – банную завесу –

туманы прячут разговор.

Иным свечением богаты,

им открывают небеса

свои просторные палаты,

живого полные овса.

И ветер, пахнущий рассветом,

читает времени скрижаль

на языке былых поэтов,

пророча людям урожай.

Отражения

За окном качнулась ветка.

Чу: такой сегодня день!

Мне живую силу ветра

в строчку вкладывать не лень.

Пусть качается, живая,

долго в памяти моей,

удивлённо узнавая

звон церковный, крик гусей,

поле сжатое, дорогу,

приводящую домой –

всё, чего нельзя потрогать

в неподвижности земной.

Кто я для стихотворенья,

этой ветки за окном? –

Мир живого отраженья,

сон во сне, случайный дом!

И расходятся кругами,

в лёгком сумраке лучась,

что пока ещё не с нами,

но уже глядят на нас.

Подсолнух ночью

Он оглядывается на мир

даже ночью – а вдруг идёт

из созвездия Альтаир

к солнцу медленный пароход?

По каналу скупых щедрот

проходя за верстой версту,

огнедышащий пароход

с витамином В на борту.

О, подсолнух, ты весь в прыщах

и рябой к тому же лицом!

Не содержишься в овощах

и для фруктов – продукт чужой.

Твой подземный водопровод

и надземный живой насос

днём и ночью влагу сосёт

и жужжит, словно стая ос!

Но пришёл я к тебе, устав,

и коснулся горячим лбом…

Мир и слава твоим листам

в лунном кружеве голубом!

Эпифания любви, её таинственному пробуждению

Твоя рука притронулась к луне,

в реке плывущей – значит, и ко мне.

Я помню, что шепнул мне ветерок:

ты – вестница рассвета, мой урок!

Ты пробуждаешь память прошлых лет

о том, что ты – река, и смерти нет.

В твои живые струи загляну,

поймав полночный ветер и луну.

Этюд душистого табака

Ночных насекомых знаток-зазывала –

душистый табак фонтанирует запах

и формой своей граммофонной, бывало,

в каких ни бывал фантастических лапах!

Ещё медосбор не начался, к обеду

несётся в цветном размахае богиня.

О лето! О бабочки! Тени рассвета

для вас тяжелы, как чугунные гири.

Сгущается воздух в прозрачных раструбах –

заводы коллоидных клеток в порядке!

И ножки танцуют, и чмокают губы,

пыльцу осыпая на влажные грядки.

Я в этот цветник забежал на минуту

и в сон погрузился, прозрачный и лёгкий,

в котором растения славили утро

и летнего счастья короткие сроки.

Славяне ветра

Как живут славяне ветра,

знает долгая верста,

полосатая, как гетры

из тюремного холста.

Но войди в её просторы –