Звуки одинокой флейты

Полежав так еще несколько минут, Александра Даниловна решила, что пора и на завтрак отправиться, все-таки негоже весь день проводить в кровати, какими бы ни были тяжкими мысли. Быстро одевшись, девушка спустилась в столовую, где уже сидели князь и граф. Подойдя к Андрею Фомичу, барышня наклонилась и поцеловала его в щеку:

– Доброе утро, дядя.

– Доброе, Сашенька, - князь тепло ей улыбнулся.
– Как ты себя чувствуешь?

– Все хорошо, дядя, - девушка кивнула и направившись к своему месту обратилась ко второму мужчине.
– Доброе утро, граф.

– И вам, Александра Даниловна, - Гордон чуть приподнялся со стула и легко кивнул.

Между мужчинами за столом возобновилась оживленная беседа о политических делах внутри страны, и Александра Даниловна не вслушивалась, целиком пребывая в своих мыслях.

– Дядя, - вдруг вклинилась в разговор девушка, - а как вы познакомились с графом? Раньше вы о нем совсем не упоминали.

– Это довольно долгая история, душа моя, - князь чуть усмехнулся, - но коротко говоря, Гриша сын моего старого знакомого. Мы были очень дружны на службе, но потом судьба разнесла нас по разным государствам: Петр уехал в Польшу, а я решил вернуться в имение и заняться делами поместья, да и семье надо было уделить время.

– А вы были в Польше?
– живо поинтересовалась девушка, уже с большим интересом рассматривая графа.

Говоря честно, внешне Григорий Петрович был довольно привлекательным мужчиной. Глубокие темно-карие глаза, правильной формы нос, высокие скулы, копна черных волос, собранных в небольшой хвост, и отпущенная по новой иностранной моде аккуратная бородка. Не вызывало сомнений, что у представительниц прекрасного пола граф пользовался большой популярностью. Взгляд к нему притягивался словно сам собой, а после легко отмечалась и статность, высокий рост, широкий размах плеч и мягкую улыбку, что время от времени касалась тонких губ. Осознавая свою внешнюю привлекательность, граф еще и сам не понимая, зачем пытался завоевать расположение Александры Даниловны, но пока все его усилия пропадали втуне.

– Петр пригласил меня на свою свадьбу, - ответил князь, - а потом и на крестины Гриши. Оба раза я приезжал с семьей. Тебя в то время еще и на свете не было.

– Но мне кажется, я помню графа, - задумчиво начала девушка.

– Да, - вступил в разговор Григорий Петрович, - мы с отцом и матерью приезжали, когда мне исполнилось десять. Если я не ошибаюсь, вам было около двух лет от роду и все, чем вы занимались в то время, так это гукали и пытались жевать рукав моей рубашки.

– Этого не может быть!
– возмутилась девушка, стремительно краснея.

– А ведь он прав, Сашенька, - князь засмеялся.
– Я сейчас вспомнил, что в то время, когда Гордоны посетили нас, ты действительно проявлял недюжий интересе к рукавам рубашки Гриши, мы никак не могли понять в чем же дело. Даже пришлось съездить в город и купить ему другую одежду.

Фыркнув, девушка уставилась в свою тарелку, чувствуя, что попала в довольно глупое положение.

– Не расстраивайтесь, Александра Даниловна, - мягко произнес граф спустя несколько минут тишины.
– Все мы были детьми, а мне даже приятно, что вы тогда проявили ко мне такой интерес.

– Благодарю вас, - сухо произнесла Саша.
– Пожалуй, на сегодня хватит воспоминаний. Могу я пойти, дядя?

– Конечно, ступай. Ты что-то запланировала на этот день?

– Не так много, дядя, - девушка поднялась из-за стола.
– Хотела продолжить уроки с Алешей, и, возможно, немного прогуляться и почитать.

– Хорошо, - князь кивнул, - но зайди, пожалуйста, перед ужином ко мне в кабинет.

– Да, дядя.

Девушка уже направилась к выходу из столовой, как в дверях столкнулась с младшим Воложиным.

– Уже уходите, Александра Даниловна?
– мужчина улыбнулся одними губами, глаза оставались холодными.

– Да, Никита Андреевич. Приятного вам аппетита.

И не слушая ответа, девушка покинула столовую, не замечая каким задумчивым взглядом смотрит ей вслед младший Воложин.

День для Саши катился быстро и счастливо, как и все время, что она проводила в Березе. Ей нравилось находиться в этом доме, помогать мальчишкам, что не могли ходить в приходскую школу постоянно, учиться: считать, писать, читать.

– Александра Даниловна, давайте сделаем перерыв, - взмолился около трех часов дня Алеша.
– Я уже совсем устал.

– Хорошо, - девушка потрепала мальчика по светлым волосам.
– Чем же ты хочешь заняться в перерыв? Побегать?

– Нет, - ребенок вдруг стремительно покраснел.

– А чем же?
– девушка чуть приобняла мальчика за плечи, подбадривая.

– Мы можем сыграть ту песню, что вы меня научили?
– выпалил Алеша.

– Но ведь это почти учеба, милый, - Саша чуть улыбнулась

– А вы споете, и тогда учиться будете и вы, и я, так справедливо, - мальчик бросил на нее хитрый взгляд.

– Хорошо, уговорил. Садись за пианино.

– Подождите, - ребенок вдруг заволновался, - я ведь могу забыть ноты.

– Ну хорошо, - девушка опустилась на небольшую скамейку рядом с мальчиком, - я помогу тебе, если что. А теперь, начинай.

Спустя несколько мгновений по комнате стали разноситься мягкие, мелодичные звуки любовного романса. Песня проникала в самую душу, и через пару тактов Александра Даниловна запела:

Что в имени тебе моем?

Оно умрет, как шум печальный

Волны, плеснувшей в берег дальный,

Как звук ночной в лесу глухом.

Оно на памятном листке

Оставит мертвый след, подобный

Узору надписи надгробной

На непонятном языке.

Что в нем? Забытое давно

В волненьях новых и мятежных,

Твоей душе не даст оно

Воспоминаний чистых, нежных.

Но в день печали, в тишине,

Произнеси его тоскуя;

Скажи: есть память обо мне,

Есть в мире сердце, где живу я...

Стоило отзвучать последним нотам, как от входа в комнату послышался чуть хриплый голос: