Звуки одинокой флейты

– Что вы, Александра Даниловна, - спустя несколько минут произнес мужчина, - и в мыслях не было отказываться. С удовольствием составлю вам компанию.

Где-то в глубине души девушка до последнего момента надеялась, что граф откажется и она сможет честно сказать Андрею Фомичу, что пыталась, но дескать Григорий Петрович не захотел. А теперь выходило, что ей все же придется провести день в обществе этого мужчины, а также постараться держать себя в руках и вести достойно воспитанницы князя Воложина.

– Хорошо, - девушка спокойно кивнула, смирив свой нрав, - тогда завтра утром буду ожидать вас после завтрака в передней. Не задерживайтесь.

– Как скажите, Александра Даниловна, - граф покладисто кивнул головой.

– До свидания, - девушка стремительно поднялась, поняв, что ненужный и неприятный румянец покрывает ее щеки.

– Увидимся на ужине, - мужчина поднялся вслед за Сашенькой и слегка кивнул ей.

Александра Даниловна быстрым шагом покинула комнату, даже забыв книгу на столике, так спешила удалиться. А вот граф еще долго оставался в библиотеке, сначала задумчиво смотря вслед ушедшей девушке и даже позабыв сесть, а после, уже опустившись в кресло и устремив взгляд в заснеженное окно, долго над чем-то раздумывал.

Там и провел мужчина все время до ужина, а затем, спохватившись, стремительно встал и уже направился к двери, но, вдруг, на секунду замерев, вернулся к столику и аккуратно перевернул обложкой вверх книгу, забытую Александрой Даниловной, и прочел: Жюль Верн "Вокруг света за восемьдесят дней". Мягкая улыбка коснулась его губ и граф вернул фолиант в прежнее положение, а на ужине не сводил задумчивого взгляда с Сашеньки, совершенно невпопад отвечая на вопросы князя и его сына. Можно лишь гадать, о чем думал Григорий Петрович тем вечером, но порой, словно какая-то особенно приятная мысль посещала его сознание, он начинал улыбаться, но по-прежнему не отводил взгляда от единственной девушки за столом, чем немало смущал ее и, одновременно с этим, злил Никиту Андреевича, глаза которого вспыхивали черной яростью, стоило ему заметить подобную заинтересованность графа.

Тем не менее для наших героев ужин прокатился быстро, также как и завтрак на следующий день. А вот ночью, каждый из участников, по своему переживал волнения и печали минувшего дня, стоит немного подождать и итог этих дум окажется на поверхности, навсегда меняя чью-то судьбу.

– Вы готовы, граф?
– Александра Даниловна уже ожидала мужчину в передней, завернувшись в полушубок и сменив, на удивление Григория Петровича, юбки на плотные штаны для верховой езды.

– Да, готов, - чуть удивленно кивнул мужчина, рассматривая девушку.
– Мы разве поедем верхом?

– Ни в коем случае, - Сашенька чуть сморщила аккуратный носик, отвергая саму мысль о подобном.
– Увидев Рогожино, вы поймете смысл моего наряда. А теперь идемте.

Граф кивнул и уже хотел выйти наружу, как вдруг стремительно остановился и пораженно посмотрел на Александру Даниловну. Девушка, успевшая в этот момент потянуть на себя тяжелую дверь передней, обернулась и спросила:

– Почему вы застыли?

А мужчина лишь удивленно улыбался, не понимая, как не осознал раньше, кого же ему так напоминает воспитанница Воложина. Но теперь озарение вместе с воспоминанием о коротком пребывании в Петербурге обрушилось на него, заставив рассмеяться собственной недогадливости и невнимательности.

– Прошу простить, задумался, - наконец уняв свое неуместное веселье, произнес мужчина.
– Идемте.

Девушка чуть качнула головой, как бы выражая недоумение относительно подобного поведения, но ничего спрашивать не стала. Спустя несколько минут пара уже ехала в небольшой двуколке, которой правил Иван, лихо сдвинув тяжелую, далеко не новую, шапку на затылок.

– Домчу с ветерком, господа, - крикнул он им, подстегивая лошадей.
– Будьте уверены.

– Лучше поосторожней, Ваня, - недовольно произнесла Александра Даниловна, когда при очередном повороте, в который юноша влетел со свистом, не удержавшись, повалилась на графа.
– Простите, - это уже было сказано, обращаясь к мужчине.

Григорий Петрович лишь кивнул, чувствуя одновременно и радость от поездки, и какое-то напряжение, которое казалось зависло между ним и девушкой.

– Расскажите мне про Рогожино, - попросил он спустя несколько минут.

– Особо рассказывать нечего, - девушка спрятала руки в вязаных рукавицах в небольшой муфте.
– Городок на несколько улиц и двадцать-тридцать домов. Ближайший к Березе, где можно купить относительно свежие газеты или получить посылку из столицы. Также там есть и аптека.

– Вы провели в имении все свое детство?

– Если вы спрашиваете, помню ли я родителей, - холодно произнесла Сашенька, - то нет, не помню. Меня воспитал и вырастил Андрей Фомич Воложин.

– Простите, Александра Даниловна. Я никаким образом не хотел вас обидеть или задеть.

– Пустое, - девушка отвернулась от собеседника, устремив взгляд на проносящиеся мимо леса.
– Через несколько часов будем на месте.

Дальнейший путь прошел почти в полном гнетущем молчании и девушка уже успела пожалеть, что в своем стремлении угодить дяде, согласилась на эту поездку. Мельком Александра Даниловна бросала взгляды на графа, стараясь разобраться в том, зачем его вызвал князь, а точнее, признаваясь в этом только самой себе, понять, наконец, почему присутствие этого мужчины выводило ее из душевного равновесия.

Несомненно, Григорий Петрович был хорош собой, умен и обаятелен, но Сашенька никогда не увлекалась мужчинами подобного типа. А особенно настораживал какой-то особый ореол вокруг графа - в нем чувствовалось нечто такое, что виделось ей опасным, пугающим. Нет, конечно, Гордон не казался злым или жестоким человеком, просто девушку терзало некое предчувствие, что этот мужчина изменит ее жизнь и принесет много горя. Такое ощущение порой, бывает, возникает необоснованно, и из ниоткуда, но Сашенька с детства привыкла доверять подобным чувствам, одолевающим душу. Ведь обычно все, что подсказывала ей интуиция в скором времени сбывалось. Так было с родителями, но чаще все же проявлялось в каких-либо мелких случаях.

Последний взгляд, который девушка позволила себе бросить на мужчину, перед тем как они приехали, был полон зарождающейся затаенной неприязни, будто граф уже чем-то расстроил ее.

– Прибыли, Александра Даниловна, - Иван остановился недалеко от постоялого двора в Рогожино.
– Я вас тут подожду, коней покормлю и почищу.

– Хорошо, - девушка чуть кивнула и, не дожидаясь пока граф подаст ей руку, сама споро выбралась из двуколки.

– Куда теперь, Александра Даниловна?

Мужчина и не подозревал о том, какие чувства одолевали его спутницу на протяжении всего пути, поэтому был спокоен и расслаблен, и, возможно, немного очарован. Тогда как Сашенька всеми силами старалась вытравить из своих мыслей графа, тот наоборот не мог перестать думать об Александре Даниловне. Будучи старше и опытней, Григорий Петрович явственно понимал, какое чувство завладевает им, хотя не мог вспомнить, чтобы влечение к кому-то было столь сильным. Нет, эта девушка особенная и эмоции, которые заполняли сознание графа, проникали много глубже, чем в другие разы, когда он увлекался представительницами прекрасного пола.

Их мысли, столь диаметрально противоположные и сложные, тем не менее были друг о друге.

Спустя час пара обошла Рогожино вдоль и поперек, дважды заглянув в библиотеку и на местную почту. Саша откровенно скучала, а граф чувствовал себя неуютно, не понимая то ли он нежеланен для девушки, то ли ее беспокоит что-то другое.

– Вы чем-то озабочены, Александра Даниловна?
– решился он, наконец, спросить по прошествии еще десяти минут.

– С чего вы взяли?
– девушка чуть поморщилась и окинула мужчину придирчивым взглядом.