Зябрики в собственном соку, или Бесконечная история
Шрифт:
Потом меня занесло в игрушечные ряды, но оттуда я быстро сбежал: игрушки мне явно не были нужны… Я вообще за одеждой пришел! Хотя вот эти чертики были забавные: резиновый шарик с дудкой на конце, продавец надувал его и шарик превращался в пузатого красного чертика, который, сдуваясь, верещал: «уйди-уйди-уйди!».
Так, стоп. Одежда. Мне нужна одежда. Можно без мотоцикла. Желательно, дешевая.
Так, вон она, вроде бы, на надгробиях висит.
Да, на надгробиях. Я тоже крайне удивился, когда узнал, то самая большая барахолка Афосина размещена на кладбище. Вон, не только надгробия торчат, но даже и склепы
Одежда, одежда… А какая одежда? У меня тут дилемма: наряжаться пугалом мне не позволяет мое чувство вкуса вместе с чувством собственного достоинства. А подобрать себе что-то остромодное и красивое — финансы и инстинкт самосохранения. Увидит меня кто-нибудь в костюме с галстуком, стриженым и бритым, да как подумает: «А это что за франт? Талганец? Что-то он непохож на талганца… А проверьте-ка его, пожалуйста!» И все: влип товарищ Ершан Ершанов спалился, как вата в печке.
Спрашивается: что мне надеть? Ответ, понятное дело, прост: то же, что и все. А что носят все? Хм… Да, собственно говоря, костюмы и носят. Иногда с галстуками, чаще — без, просто выпустив углы воротника рубашки поверх лацканов пиджака.
Так… Мне нужны брюки, также ищем пиджак и, наверное, свитер, на случай холодной погоды. А к зиме, если повезет, накоплю денег и куплю себе пальто. Или полушубок. На что денег хватит.
Обойдя группу молодых ребят в узких брючках, тихонько обсуждавших какие-то свои секретные дела — будь это в нашем времени, решил бы, что корабль[6] хотят купить — и углубился в ряды продавцов одежды.
— Купи! Сносу не будет!
— Что ж ты тогда его продаешь? Отчаялся сносить?
Я покрутил в руках пиджак. Хороший, черный наглушняк, как уголь, одна проблема — продается он только комплектов, в смысле костюмом, вместе с брюками и жилетом. За тысячу рублей. Продавец готов скинуть до восьмисот, но и тогда сей костюмчик не влезает в мои финансовые возможности, хоть ты тресни. У меня всего-то рублей пятьсот. К тому же я не представляю себя в этом черном наряде профессионального гробовщика.
— Дядин костюм же!
— Выглядит он так, как будто твоего дядю в нем хоронили…
— Не в нем.
— Дядя хоть не в нем умер?
— Да нет же! Берешь, нет? За семьсот!
— А дырки от ножа на спине нет? — мрачно пошутил я, перевернул пиджак…
И обнаружил на спине дырку. В аккурат напротив сердца.
Продавец побледнел:
— Это… Это не от ножа! За гвоздь зацепился!
Я мрачно посмотрел ему в глаза, хотя и так понятно, что это не ножевой порез: треугольная дырка, как раз такая какая останется, если неудачно зацепиться за гвоздь.
— Пятьсот!
— Кровь хоть замыли?
— Да пошел ты! Не хочешь, не бери!
— Какая там последняя цена была?
— Пять… а, черт с тобой! Четыреста пятьдесят! Край!
Я заколебался. А может и взять? Продавец уловил сомнения и чуть не плача вскрикнул:
— Четыреста! Бери или иди дальше!
— Аа, — отчаянно махну я рукой, — беру! Вон тот галстук вместе с костюмом отдашь? За ту же цену?
Продавец скрутил могучую фигу и сунул мне под нос.
— Нет
так нет.Как часто бывает у меня после покупки — начали одолевать сомнения. А нужен ли мне именно этот костюм? Как-то он выглядит… Лацканы точат в стороны какими-то острыми крыльями[7], пуговицы в два ряда[8], брюки… мать твою, да они с отворотами! Пусть узкими и небольшими, но они есть[9]! Незаметно для себя превращаюсь в хипстера: рубашка клетчатая, брюки с отворотами, борода есть… осталось только вейп завести.
— Парень, купи трубку, будешь как настоящий капитан дальнего плаванья! — тут же влезла сбоку какая-то тетка. На лотке перед ней действительно лежали курительные трубки.
Я аж плюнул.
Настроение совсем испортилось, когда я обнаружил в одном месте продающиеся куртки, которые продавец называл «хулиганками» и «кромичками». Светло-коричневые, на молнии, с накладными карманами. Хотя, когда я увидел, что они еле доходят до пояса… А уж когда цену узнал… Нет, костюмчик, я с тобой не прогадал, нет. Надо к тебе попробовать еще водолазку присмотреть…
— Это что?
— Так свитер водолазный, милок, как ты и хотел.
Ну, хотел я, положим, водолазку, но меня не поняли[10]. Когда я уточнил, что хочу свитер такой — а не девчонку-подводницу, блин! — меня послали к этой вот бабке. Которая продавала «водолазный свитер». И который выглядел именно как свитер, то бишь, связанный из толстой колючей шерсти коричневого цвета, а не тонкая гладкая водолазка… да не девчонка, блин! Одежда!
С другой стороны — почему бы и нет? Я же хотел свитер на время холодов, это потом у меня желания начали скакать. Если недорого…
— За пятьдесят отдам.
Значит, беру.
Я подхватил свитер и на секунду задумался над тем, как я все это теперь потащу…
— Подвинься, — меня чуть толкнул парнишка в узких, высоко поднятых брюках и белых носках. Он, взмахнув рукой, юркнул за угол приземистого склепа с купольной крышей, почти сразу же туда двинулся еще один, одетый примерно так же…
— Шар! — вдруг крикнул кто-то.
Я посмотрел на небо, но никаких шаров не увидел. Зато почувствовал какое-то нездоровое оживление среди торгующих, покупающих и праздношатающихся.
— Глин! — не менее понятно уточнил кто-то.
Из-за склепа выскочили двое узкобрючных — один их них прятал за пазуху какой-то сверток — и рванули, чуть не сбив меня с ног. Я отшатнулся… И налетел на дядю Степу.
Нет, правда. Милиционер, на которого я наткнулся, ростом был никак не меньше легендарного дяди, метра два точно, а то и больше. Он посмотрел на меня сверху, как будто из окна второго этажа, смерил взглядом, а потом бросил руку к фуражке:
— Ваши документики, гражданин.
Надеюсь, я не слишком сильно изменился в лице. Вот теперь проверим насколько надежен мой паспорт, вернее, насколько качественно я переклеил фото… Я полез в нагрудный карман рубашки…
И мое сердце чуть не остановилось. Паспорта не было. Я забыл его в общежитии.
[1] Статья 107 Уголовного кодекса РСФСР от 1926 года (действовал до 1960 года) — скупка и перепродажа частными лицами в целях наживы (спекуляция) продуктов сельского хозяйства и предметов массового потребления наказывается лишением свободы на срок не менее 5 лет. Не менее.