Боевая фантастика

– Спейс трафик контроль, доброе утро, «Тристар-карго» двадцать три ноль восемь, прохожу внешний маяк, рассчитываю подход к терминалу через двадцать шесть минут. Несколько коротких мгновений ушло на то, чтобы бортовой компьютер автоматически настроил систему связи на нужный канал, отсекая все посторонние переговоры, и в висках Ника возник из ниоткуда звонкий женский голос: – Доброе утро, «Тристар» двадцать три ноль восемь, проход внешнего маяка подтверждаем, занимайте опорную, апоапсида шесть…

О том, что Бес выполнял такую работу, о которой с простыми сталкерами не говорят, знали единицы. И эти единицы будут молчать, это в их же интересах. Нередко заказчик и исполнитель даже не знали друг друга, а если знали, то понимали, что если об их делах просочится хоть какая-нибудь информация, будет туго и тем и другим. Что касается совести, Сергея она не мучила. «Мразь — это не человек», — рассуждал он. Но Бес помимо «простых» и «непростых» заказов еще занимался тем, что тренировал новичков.…

Завтра – это значит на рассвете, когда еще петухи не пропоют, когда солнце еще не появится над сопками за деревней. Надо еще привести с поля лошадей и взять кое-что в дорогу да и утрясти все вопросы с приятелями. Клички к нему не клеились. Его называли то Белым, то Приемышем, то Сметаной, но у него было такое открытое лицо, непохожее на хитрые, скуластые лица аборигенов, что клички отлетали от него, как горох от стены. Поэтому его чаще всего называли родным именем – Костя. И это было правильно,…

И она, кстати, уже кое-что приобрела – взять хотя бы десмодов. Жаль только, что б€ольшая часть этих тварей погибла. Будь прокляты Логинов и анхоры! Ведь только представить, чего ей стоило заполучить этот контингент у кромешников… Впрочем, сейчас важнее другое: там ее знают, а потому, скорее всего, нападать не станут. Конечно, всегда есть риск нарваться на тех, кто не в курсе политической обстановки или плевать на нее хотел. Но этот риск вполне приемлемый по сравнению с почти верной смертью здесь.…

Рев реактивного двигателя затих, сменившись легким шипением остывающих механизмов, из динамиков раздался голос автопилота: «Посадка успешно завершена». Странники не двигались с мест – спелёнутые ремнями безопасности они переглядывались, все еще не веря, что остались живы. Наконец, Ольт нажал кнопку на поясе и, высвободившись из ремней, встал с сиденья. Ноги командира гудели из-за посадочной тряски, но он старался не подавать виду и бодро скомандовал: – Ну, чего расселись? Ждёте, пока магистр…

Эти двенадцать становятся не просто «старшими учениками» – им присваивается почетное звание «элитных учеников». Они живут в отдельном общежитии, имеют в своем распоряжении отдельную просторную тренировочную площадку, свободны от многих мелких ограничений, накладываемых правилами Академии на остальных учеников. Весь следующий год они проводят в тренировках, стремясь к участию во Всеимперском турнире мечников – цели всех учеников Академии. Изо дня в день разнообразные уроки, наставления по обращению…

Снайпер осторожно крался вдоль стен домов, в которых уже не первый год никто не жил, напряженно пытаясь понять, что еще подскажет ему незримый союзник, то неизвестное — не слух, не зрение — чувство, что вело его сейчас к цели. Разглядев вдалеке лодку и крыс рядом с ней, Музыкант осмотрелся и выбрал девятиэтажку, из окон которой открывался хороший вид на подножие мостовой опоры. Лифт, конечно, не работал. Кто станет заморачиваться тем, что в брошенных домах пришлось добираться до чердака на своих…

– Выход из подпространства штатный! – доложила первый помощник Наоки Мидзусима, окончательно овладев голосовыми связками. – Все системы под контролем. Поздравляю, граждане пилоты. Через шесть часов уже будем пить пиво в городе, если местные умельцы не задержат разгрузку. – С крошечными сушеными осьминогами! – мечтательно произнес навигатор Альваро Джексон, потягиваясь и разминая пораженные десантным параличом мышцы. – Интересно, у этих обезьян есть крошечные сушеные осьминоги или ни черта, кроме…

Взяв с собой Матвеева и Шамотина, он твердым шагом двинулся по дороге, изредка пуская в сторону клубы папиросного дыма. Остальные вернулись в салон. – Отлично, – тут же заявил Мишка, – теперь нас осталось тринадцать. Я балдею. – Да перестанешь ты паниковать, в конце-то концов! – всплеснула замерзшими руками Машуня. – Есть здесь джентльмены, способные согреть даме руки? Сашко молча сел рядом с ней и нацепил на покрасневшие девчачьи ладошки свои теплые рукавицы. Солнце клонилось к горизонту,…

– Я с тобой, отец! – горячо сказал Вайлент. Дайнард бросил на него быстрый взгляд и молча кивнул. – На этом предлагаю совет закончить, – произнес Дайнард. – Все свободны. Кирк, задержись! Когда король с чародеем остались наедине, с лица правителя исчезла уверенность, которую он излучал на совете. Он, казалось, постарел на десять лет. – Дела плохи, Кирк. Боюсь, в сражении с Балендалом я не смогу удержать Каладборг от ударов максимальной мощи. Его власть надо мной…

   Тем временем, звезда тоже не теряла времени, и в силу гравитационных особенностей двигалась во внешнем кольце звёзд галактики вокруг её ядра. Но в силу торможения о межзвёздный водород и других эффектов, постепенно, звезда смещалась с периферии ближе к центру. Этот процесс шёл медленно, но за многие миллионы лет звезда сместилась к центру галактики с периферии довольно сильно.    Но вот настал день, и атому слегка не повезло, он попал в энергетических всплеск, потом в кавитационный пузырёк,…

Действующие лица МЕХАНИКУМ Кельбор-Хал — генерал-фабрикатор Марса, магистр кузниц Олимпа Кейн — локум-фабрикатор Марса, магистр кузниц Мондус Оккулум Урци Злобный — магистр кузниц Марса Лука Хром — магистр кузниц Мондус Гамма Регул — представитель Хоруса Луперкаля в Механикум Посол Мельгатор — представитель Механикум на Терре Кориэль Зета — правительница Магмагорода Иплувиен Максимал — магистр кузниц Марса Адепт Симеон — адепт Марса ЛЕГИО ТЕМПЕСТУС…

* * * Воздух был горячим и наполненным пылью, его броня — чёрные панцирные доспехи, закрытый шлем с матовым визором и трубками дыхательного аппарата, наспинный ранец-климатизатор с регуляцией внутреннего давления — была покрыта её слоем. Его фильтры теряли эффективность, и он слышал в наушнике отзвуки собственного тяжёлого дыхания. Впереди виднелся укреплённый комплекс, чьи очертания, расплывчатые в режиме ночного зрения, уходили вверх в пропылённую мглу. Некрасивый, приземистый,…

(Из письма Н.Е. Воронова В.А. Левитинскому, СПб., 4 августа 1904 г.) Часть первая. Поворот все вдруг Глава 1. Кровавое Крещение Не благоволит Всевышний к приношениям нечестивых и множеством жертв не умилостивляется о грехах их. Сирах, 34.19 На набережной Невы в этот торжественный день было по-праздничному многолюдно, радостная толпа торжественно-возбужденно наблюдала за тем, как возле вырубленной во льду крестообразной Иордани разодетый в золотошитые парчовые…

– Странные истории рассказывают, – согласился Шорн. Гескамп показал на дубовую рощу. В косых лучах заката тень на противоположной стороне стадиона повторила его движение. – Дубы они сами доставили – снизошли. Я объяснил, что пересадка леса дело непростое, требует больших средств. Ну, им-то все равно! “Тратьте сколько угодно”. Я сказал, что, если они хотят получить стадион через месяц, времени недостаточно. Тогда они зашевелились. Ноллинруд и еще один, Генри Мог, взялись за дело,…

– Глухарь, – уже безнадежно сказала Ника, потянувшись к нему через стол, заставленный грязной посудой. – Я нормальный человек. Поверь мне, до этого глюки меня не беспокоили… Она с досадой поморщилась, заметив, с каким удовольствием пьяный Глухарь уцепился за слова «до этого». – Почему ты мне не веришь? – перекрикивая шум в зале, продолжала Ника. – И может быть, через пару месяцев, когда оттуда еще кто-нибудь дозвонится, ты пожалеешь, что не послушал меня! Твой друг… – Послушай! – Глухарь облокотился…

Но, несмотря на конспирацию, мой образ жизни вовсе не был растительным. Я избегал людей, но мое затворничество прерывалось, едва служба подразумевала активные действия. Именно она обрисовывала правила и условности, диктовала планы и решения. Подобно тому, как война может представиться непрерывной чередой сражений, — а на деле она большей частью состоит из тяжкой рутины, — служба нечасто бросала меня «в штыки». Случалось это двадцать три раза. В остальном это были два года, наполненные…

— Тьфу, — в сердцах плюнул Йохо и тут же взвыл от боли. Чертов зуб, чертов зуб, чертов зуб! Чего только не делал лесовик, чтобы прогнать боль. Жевал пепел лягушки, пойманной у колодца, взывал горячими просьбами к небесам, до одури сосал чеснок, бился головой о стену, завязывал узелки на выдернутых из курчавой головы волосах. Все пустое. Щека продолжала гореть, словно жгли ее каленым железом. Йохо, каждую секунду ощущая ноющую боль, добрел до края деревни. До самого последнего дома,…

— Где? — Со стороны пустоши… Гляди, командир остановился, тоже, видно, почуял. Но я все равно первым… — Что это? — теперь и я слышу мерный нарастающий гул. Матти с готовностью поясняет: — Я с такими штуками уже сталкивался в самом начале войны. Нас тогда после боя осталось семеро, а поначалу было сорок восемь головорезов, плюс самоходная установка, которую это бронированное чудовище разнесло в первую очередь. Вентру командует залечь. С радостью подчиняюсь: мы сейчас отличные мишени для…

Свой нелегкий путь длиною в жизнь до конца И Снова просить То, чего не вернуть Легче уйти Чем пройти этот путь Время снова летит чередой бесконечных бед Страхи, волненья, причин для которых нет Время, которого нам никогда не вернуть Легче ушедшим, чем тем, кто остался ждать Легче сошедшим с ума себя оправдать Нет больше силы и веры пройти этот путь И снова просить То, чего не вернуть Легче уйти Чем пройти этот путь длиною в жизнь до конца -1-…