Боевики

«Мама негодует. Раздувает ноздри, взор её сверкает. Мамочка, не надо, не стоит оно того...» — Слушай, брось это своё идиотство! Я его сейчас об пол тресну! — Мам, это не идиотство. Это я к курсовой готовлюсь. А диктофончик всё-таки немало стоит. Не бог весть какие — но всё же денежки. Ты лучше скажи, хотела бы президента зятем? Как тебе такая перспектива? — Боже, дай мне терпения... — Окси, не ёрничай, — вовремя вмешался глава семьи. — Мама упомянула про президента исключительно для того,…

— Будем не только надеяться и верить, но делать все возможное и невозможное, чтобы удача оставалась на нашей стороне, — заметил восточный гость, который очень хорошо знал русский язык и мог себе позволить пространные высказывания на нем. — Вот как раз о новой фазе мне хотелось бы услышать что-нибудь определенное. Что конкретно ты хотел мне сообщить, раз понадобилось мое личное присутствие? Я могу быть уверен, что прилетел в Москву не напрасно? — Не напрасно, — поспешил заверить Новиков и продолжил:…

Через минуту няня и Марк снова шли по площади. В сумочке у девушки лежал флакончин духов, а малыш крепко сжимал в руке пистолет. Они уносили с собой "любовь и "смелость", подаренные щедрой Ягг. Однако эти приятные сами по себе дары не гарантировали (к нашему огромному сожалению) им счатья до конца дней. Народ все прибывал и прибывал на ярмарочную площадь. Один за другим Грета внимала с полок свои подарки. Денег с покупателей она, как любая уважающая себя волшебница, не брала, чем вызывала у одних…

Пролог Никто не знает точно, откуда пришли предки Народа Кел. Одни легенды говорят, что они спасались бегством из другой вселенной, уничтоженной Тварями Извне. Их мироздание было уничтожено, разорвано и поглощено – вместе с биллионами мыслящих, сонмом цивилизаций и порожденными ими богами. Другие утверждают, что не существует никакой другой вселенной, а первые Кел прибыли из невероятно далекого будущего, забравшись так глубоко вниз по Реке Времени, чтобы заново переиграть историю вселенной. А…

Секач уже несколько раз удивлялся такому упрямству и делал все, чтобы увести людей без боя. Слишком не равны были силы для прямого противостояния, а вызывать вертушку для эвакуации означало подставить пилотов под удар. Вооружен противник был весьма серьезно. Вот и шли они по зеленке, путая следы и используя разные хитрости. Спустя сорок минут Секач подал команду, и группа, все так же бесшумно поднявшись, отправилась дальше. Выходить на открытое пространство в таких условиях было глупо, так что…

ТРЕВОГА! ТРЕВОГА! ТРЕВОГА! ОТКАЗ КОГИТОРА! СБОЙ НАВИГАЦИОННОГО МОДУЛЯ! СБОЙ АВТОПИЛОТА! АВАРИЙНЫЙ РЕЖИМ ПОСАДКИ! РУЧНОЕ УПРАВЛЕНИЕ АКТИВИРОВАНО! Рядом перемигивались индикаторы состояний, цифры расплывались, но их алое мерцание не сулило ничего хорошего. Тревожные гудки сирены не унимались. Аварийный режим? Ручное управление?! Где я?! Что, черт побери, происходит?! Мы куда-то падаем?! Удар! Внезапный и неожиданный, невероятно мощный. То, в чем я находился, будто пнул с размаху великан.…

Откуда пришло это знание, он и сам не понял, да и неважно это было на тот момент. Напившись, точнее, выхлебав все, что дали, Мишка глубоко вздохнул и снова попытался открыть глаза. На этот раз что-то начало получаться. Веки приподнялись, позволив ему рассмотреть странный деревянный потолок, беленный известью, и смутные овалы человеческих лиц, склонившихся над кроватью. – Вы меня слышите, юноша? Говорить можете? – послышался вопрос. – Вроде да, – еле слышно прохрипел Мишка. – Что? Что вы сказали? –…

Вот уже три недели идёт русско-японская война, начавшаяся шестнадцатого августа одна тысяча девятьсот третьего года. Мы выиграли три морские битвы, получив значительное преимущество на морском театре военных действий. В этом мире до восемьдесят восьмого года события происходили так же, как и в моём прошлом-будущем, но потом начались резкие отличия. Александр Третий дожил до двадцать девятого сентября одна тысяча девятисотого года. У Николая Второго жена не Гессенская муха, а Елена Орлеанская.…

– Ну, не знаю, как ты, но определённую влюблённость я к тебе чувствую, так что да, я бы хотел узнать тебя лучше. Девушка удивлённо на меня посмотрела. – Можешь же, когда хочешь, быть нормальным человеком, а не занозой в заднице. – Эй, обидно же! – Но я не против, впервые за много лет чувствую себя спокойно, – она внимательно на меня посмотрела, – пусть этого и получилось достичь таким необычным способом. – Тогда решено, – я приподнялся и поцеловал тёплые, чуть влажные и очень податливые…

Пролог Я пишу эти строки, когда Сеятель уже на орбите, а до нашего старта осталось меньше часа. Хочу, чтобы те, кто будут жить после нас, знали. Люди! В будущем вы наверняка станете искать причины нашему поступку. Искать – и не находить. Назовете нас безумцами или жертвами Стеллара, негодяями, бросившими вас на произвол судьбы или, наоборот, отважными героями, жертвующими собой во имя человечества. Все это правда и ложь одновременно. Очень сложно объяснить то, что чувствую…

–Нормально, – почти честно ответил ей я, – Немного в голове шумит, но всё равно эти муры бьют, как детсадовские девочки с бантиками. Готов тебе ещё ящик винишка поставить за ту книжечку. Спасибо. Женщина улыбнулась. –Да? По тебе так не скажешь… –Нужно отлежаться пару дней и буду в норме, – ответил, ощупывая языком спиленные пеньки зубов, – Ничего смертельного. –Я думала, что умру, когда они начали отрезать тебе пальцы, – вставила Арманд, – Но перед такими нельзя показывать слабость. …

– Что вы хотите сказать? – насупился Долгорукий, – Неужели появилось лекарство? – Оно всегда было, – мягко протянул князь Волконский, – по крайней мере, у одного из шабашей западных ведьм. – Глупости! – не унимался Толстой, – Сумеречная лихорадка – это не просто болезнь, это буквально дырка в мир Изнанки, привязанная к конкретному человеку! Жизнь просто вытекает из тела, и это невозможно остановить… Никто! Вы слышите? Никто не может вылечить такое! – Только если у них нет древнего артефакта.…

Хорошо хоть перед самым призывом успел водительские права получить. Хоть какая-то профессия. Хотя ему всегда больше нравилось с железками возиться. Но в их захолустье учили на водителей, на плотников или на крановщиков. Откуда взялся такой набор, он не понимал. Да этого, наверно, и сами чиновники роно не знали. В общем, бери, что дают, и радуйся. А не хочешь, вали в большой город и живи, как знаешь. Увидев, что сослуживцы его услышали и начали откатываться от дороги, Сашка дал еще пару коротких…

– Выходит, не приснилось. И как это все понимать? – Вопрос не ясен. Сформулируйте вопрос иначе, – раздалось в ответ. – Кто тут? – подскочил Артем и, вывалившись из своего гнезда, ломанулся к ближайшему столу, на котором лежали какие-то предметы. Рывок его был понятен. В толковых руках любой предмет – оружие. Подхватив со стола какую-то коробку, он отпрыгнул в сторону и принялся оглядываться в поисках того, кто с ним заговорил. – Ваше поведение говорит об испуге и готовности сражаться. Прошу…

Перекатившись ещё пару раз, Мишка заполз за огромный выворотень и, поднявшись на колено, принялся выискивать убитого. Если его приятель так разволновался из-за того, что напарник упал, то проверить, жив он или нет, должен обязательно. В конце концов, это не спецназ, а всего лишь толковые стрелки. Выдала убитого винтовка, зацепившаяся ремнём за куст. Приклад оказался на земле, а ствол торчал в небо и своим блеском выдавал место падения стрелка. Заметив, что в том месте шевельнулась ветка, Мишка…

– Не бойся, девочка. Я не воюю с женщинами, – улыбнулся мужчина. Голос его звучал хрипло, а слова черкесского языка он выговаривал хоть и правильно, но со странным, жестким акцентом. – Ты колдун? – решившись, спросила Юлдуз. – Я казак, девочка. Характерник. Сотник, Григорий Серко. А тебя как зовут? – Юлдуз. – Звездочка, значит, – кивнул казак. – А что, похоже. Особенно когда улыбаешься. Сразу сиять начинаешь, как звездочка. Юлдуз растерялась. Такие слова ей говорил только покойный отец.…

– Давно я тут? – Второй день, как привезли, – грустно улыбнулся мальчишка. – Все вернулись? – помолчав, осторожно уточнил Шатун, мысленно готовясь к самому плохому. – Все, княже. Старые казаки уж молебен в церкви отстояли. Молитвы благодарственные читали и тебе здравицу пели, что всех вернуть сумел и супостата побил. – Так это ж здорово, – нашел в себе силы улыбнуться Руслан. – А чего сам такой мрачный? – Так ранетый ты, – тихо всхлипнул Васятка. – Не ранетый, а раненый, – на автомате…

Когда волнение окружающих от встречи со вторым космонавтом чуть схлынуло, он, извинившись перед окружающими его людьми, пошёл в направлении меня. – Привет, Иван, – он, улыбнувшись, протянул мне руку, – тебе Юра привет передавал, попросил лично пожать руку. – Добрый вечер, Герман Степанович, – я едва не икнул от его слов, – спасибо большое. Я рад с вами познакомиться, для меня это большая честь. Он широко улыбнулся. – Для нас честь знать таких спортсменов, Иван, а эта твоя выходка на двести…

Через минуту няня и Марк снова шли по площади. В сумочке у девушки лежал флакончин духов, а малыш крепко сжимал в руке пистолет. Они уносили с собой "любовь и "смелость", подаренные щедрой Ягг. Однако эти приятные сами по себе дары не гарантировали (к нашему огромному сожалению) им счатья до конца дней. Народ все прибывал и прибывал на ярмарочную площадь. Один за другим Грета внимала с полок свои подарки. Денег с покупателей она, как любая уважающая себя волшебница, не брала, чем вызывала у одних…

Дальше со мной много чего произошло в этом мире. Из казачка-пастушка и сироты дослужился до Генерального штаба капитана. Наградами увешан, как бобик блохами, и это всё в двадцать шесть лет. А всё началось с того, что я закрыл своим телом цесаревича Николая от пули снайпера. Чудом остался жив. Потом поступил в Иркутское юнкерское училище, которое закончил за один год. От императора Александра III за спасение сына получил орден Святого Георгия четвёртой степени, потомственное дворянство и приставку…