Боевики

Полупан глянул на часы: половина шестого. Сейчас начнут подваливать тачки. Он двинулся сквозь редкий кустарник в сторону шоссе. Вдали показалось асфальтовое полотно. Укрывшись за толстым стволом березы, Полупан замер. Ждать пришлось недолго. Минуты через три послышалось мерное урчание автомобильного движка, и еще секунд через десять мимо него, мягко шурша шинами, проследовал белый «мерседес», за которым — в метре один за другим, можно сказать, зависая друг у друга на заднем бампере, — прошли два…

Сделавшись телохранителем Чифа, Воронов поменял питерскую прописку на московскую, однако всякий раз, когда возвращался в Питер, сердце его радостно замирало – так всегда случается, когда встречаешься с родными местами. Чиф никогда не рассказывал охраннику-шоферу о целях своих деловых поездок. Вот и теперь Саня мог только гадать, чей приказ заставил Чифа оставить Москву и поспешить в северную столицу. Он, конечно, кое-что и сам мог скумекать. Перед отъездом его вызвал Барон и, долго промурыжив…

Моня отключил свою «Нокию» и сунул черный прямоугольничек телефона в нагрудный карман. Он стоял в подъезде у окна пятого этажа и наблюдал за двором. Двор был проездным и соединял два переулка, выходивших на проспект. Перед подъездом стоял синий «джип-тойота» с водителем. Пассажир «джипа» – здоровенный амбал в сером костюме – минут десять назад вошел в дверь и пока что-то не торопился оттуда выходить. Вдруг Моня заметил, как со стороны футбольной площадки во двор въехал белый «Москвич». За неделю…

Глава 1 Томский палач Летом 1937 года в горотделе НКВД города Томска по адресу Ленина 42, шла оживленная работа с подследственными арестантами. Начальник оперативного сектора Иван Васильевич Овчинников: высокий, красивый мужчина средних лет, переведенный из Прокопьевска осенью 1936 года в Томск, ни на минуту не терял контроля над следователями. Официальная сторона вопроса не сильно тревожила его беспринципную натуру, а больше интересовала скрытная работа следователей — колольщиков, набирающих…

Так Ганс и оказался там, где он находился в настоящее время. На допросах он преимущественно молчал, меланхолично ковыряя холеным ногтем стол допрашивающего его опера так, чтобы тот не видел. Выпутаться без потерь из своего положения он особо не рассчитывал и молчал чисто из блатного форса. В его ситуации все было предельно ясно, ну а зона его совершенно не пугала – не в первый раз, и, надо думать, не в последний. Подумаешь, отдохнет пару-тройку лет на даче у хозяина, а потом обратно за дело. Выглядел…

ПРОЛОГ Главный редактор Агентства журналистских расследований Андрей Обнорский не любил понедельники. И совсем не потому, что они были расплатой за бурные воскресные вечера, — Обнорский почти не пил сам, да и в своем агентстве установил практически «сухой закон», из-за чего подчиненные Андрея глухо роптали. Обнорский, впрочем, на этот ропот плевал (по его собственному выражению) «с высокой башни». — Пока я здесь директор, — говорил Обнорский «комсоставу» агентства, — пить на рабочих местах никто…

— Ты куда это? — спросил Крот, поздоровавшись, и трогаясь с места. — Да… Скучно дома, делать нехер. В «Гудок» пошёл… Думал, Светка там. Сахаровские там зависают? Дома никого. — Там. Но они уже тёплые. Роман Александрович сказал забрать их до дома. — Обе что-ли? — Обе наклюкались. Там походу, все уже талые. Ну, поехали, чё… Мигом домчали до вокзала, заехали через служебные ворота к парковке на перроне. Ворота открыл милиционер в пальто и ушанке. Зорко осмотрел проезжавших, как будто запоминая.…

Трофим остановился. С презрительной ухмылкой небрежно бросил: – Попок! Он хотел от него только одного – пусть побудет немного здесь, на станции: а то вдруг сядет с ним в один автобус, стыда потом не оберешься. Пацаны затюкают – с чумой вместе ехал, значит, сам такой… Попков остановился резко – как танк перед минным полем. Выждал пару мгновений и повернулся к Трофиму лицом… Внешне он не изменился. Такая же простодушная физиономия, такой же глуповато-наивный взгляд. Но не было уже той привычной…

— Чё по срокам? — спросил Славян. — По срокам ничего непонятно. Деньги, может, уже пришли — договор мы подписали с банком на прежних условиях. Но сейчас же нужно саму машину покупать. Представителей фирмы вызванивать надо. Но в любом случае надо срочняк строить гостиницу в Еловке. Чуешь, для чего? — Не-а, — мотнул головой Славян. — Я ж тебе только что сказал! Немцы строить будут, братан! — радостно сказал Жека. — А им где-то жить надо, чем-то питаться! На это тоже, между прочим, средства в…

Ему случалось в жизни пользоваться фальшивыми документами — однако впервые на задание приходилось идти под скрупулезнейше проработанной личиной. Обычно у «морских дьяволов» не бывает ни легенд, ни личин, ни документов, за редким исключением (вроде полузабытой африканской одиссеи) они выступают в двух ипостасях: либо в облике стремительных призраков без лиц и дара речи, либо в виде неопознанных трупов, которых не могут привязать к конкретной точке земного шара и лучшие специалисты. Правда, на сей…

Правда, не в царя или древнего князя какого-нибудь моему сознанию довелось вселиться, как это обычно принято у попаданцев, а в простого крестьянского пацана Мишку. И хоть папаша его дворянином был, да вот дожить до преклонных лет родителю не довелось, и наследство сыну он должным образом передать не сумел. Ну а родственникам ребёнок, прижитый от крестьянки, как оказалось, совсем не нужен был. Вот и спровадили они парня вместе с матерью и младшей сестрёнкой куда подальше; как говорится, с глаз долой…

Стоя в колонне, я ждал. Впереди меня парни из ОСМО делали то, что должны делать охранники. У четырех из них были особые поручения: двое, готовые задавать вопросы, сидели за столом с удлиненной столешницей, а двое проверяли тех, у кого были личные жетоны, и после проверки жестом руки направляли их в открытый турникет. Двое стояли сразу за стеклом по обе стороны двери, подняв головы и глядя вперед, сканируя напряженными взглядами приближающиеся группы людей. Четверо торчали в тени позади турникетов;…

– Начальник, мне в аквариуме не жить, в стирки продулся, а крыть нечем. Если не поможешь – кранты мне, в лучшем раскладе – петушиный закуток… А такого позора не стерплю, уж лучше сразу косарем по венам. – Мне что, в кукарешник, что ли, тебя сажать? – заулыбался Глеб Иванович. – Пока вроде бы и не за что. – Кукарешник не спасет, если не сейчас зашибут, так потом. – Ты что предлагаешь, чтобы я тебе побег организовал? – разговор начинал веселить Коврова. Полковник снял китель и повесил его на…

Черт! Неужто придется кончать немчика?! Конечно, дело он свое сделал. Родил моего папу, а следовательно — и меня, но… свернуть шею своему дедушке, даже не узнав, кто он и откуда?.. С души воротит от такой перспективы. Анхель долго смотрел в открытый ящик, и у меня было полно времени на то, чтобы одним прыжком настичь его и присоединить к теплой, вернее, уже холодной компании герров Зиверса и Вирхова, но я все еще медлил, словно на что-то надеясь. — Будешь уходить, забери это! — вдруг сказал Вольфзауэр…

И ведь говорил Николаю — не брать «Руссо-Балт» из гаража ЕИВ, найти другую машину, не такую приметную… От полиции мы ушли — красиво, как в синематографе. Хоть и натворили дел, но я, как самый трезвый из всех после получасовой гонки по проходным дворам центра Питера, стряхнул полицейских, выбрался из города. Только машину, несмотря на ночь, опознали — и у ворот дворца нас уже ожидал дворцовый комендант, генерал свиты ЕИВ Михаил Павлович Лопухин. И Государь Император Александр Пятый, в наспех наброшенном…

— Понимаю! — Работай! Коршунов направился к штабу. Вошел в свой кабинет. Налил из графина воды. День сулил быть жарким, с утра на градуснике — двадцать восемь. Прошел к столу, где лежала красная папка с надписью «На подпись». Хотел было заняться документами, но сотовый телефон издал мелодию вызова. Подполковник достал мобильник, взглянул на дисплей. На нем высветилось слово «Мэр». Коршунов удивился. Бериллову-то что нужно с утра? Или?.. Командир полка ответил: — Здравствуй, Михаил…

– Нет, ну где ж нам тогда трахнуться? – печально возопил ее кавалер. – Мы сегодня чего, так и разбежимся? – Ты мужик, ты и думай, – философски заявила подруга. – Думай… Э, шеф, давай на Карлы-Марлы, знаешь, где книжный магазин… – Уж сколько ездим… – заметил Родион, сворачивая на Карла Маркса. Они были в самом начале длиннющей улицы, нареченной имечком бородатого основоположника, по слухам, все еще живущего в сердцах мирового пролетариата, а книжный магазин находился в самом конце. Любопытно, что…

Следом просвистел еще байк. Еще два. Мощные серебристо-черные машины, крепкие фигуры в шлемах. Последний байкер, не поворачивая головы, сунул руку за спину и показал Лису средний палец. «Совсем обнаглели!» – подумал Лис. И отметил, что эта формулировка приходит в голову все чаще и чаще. * * * Тиходонский аэровокзал, чуть в стороне – отдельный особнячок, когда-то он назывался «для официальных делегаций», потом «депутатский», теперь без затей – «вип-зал». Все полностью в духе времени: есть список…

Их и не было, а как же. Просто-напросто шестеро мужиков, на вид — стандартные европеоиды, с западногерманскими автоматами, итальянскими аквалангами, шведскими базуками, бельгийскими минами, французскими сигаретами и швейцарскими часами. Предметы снаряжения, взятые по отдельности, можно без особых хлопот приобрести в разных концах Европы как легально, так и на черном рынке — как, собственно, и произошло трудами неведомых Мазуру «интендантов». Скверно только, что их осталось шестеро. В путь двинулись…

— Дядя Сема! Что там у тебя стряслось? Голос в трубке сорвался и зазвучал очень слабо, еле слышно: — Трое или четверо ворвались в дом… Я тут один. Не знаю, что им нужно. Я заперся у себя. Приезжай скорее… И тут в трубке раздался страшный грохот, топот ног, звук падающей мебели… Тонко охнул старик, потом послышалась витиеватая матерная фиоритура… и в трубке застучали короткие гудки… «Твою мать… Только этого не хватало. Кому же понадобилось совершать налет на особняк в Кускове? И именно сегодня,…