Боевики

Она пошла к первой попавшейся остановке. Мимо неё она ходила каждый день, поэтому местность, к счастью, была ей знакома. Впереди виднелся супермаркет с ярким освещением. Николай, разумеется, встал позади неё, продолжая улыбаться. Светлана подумала, что так она его не сбросит. Потому что этот конченый псих усядется в одну маршрутку с ней. Надо вызывать такси… И просить помощи у водителя. Можно, естественно, попробовать вызвать полицию, но вряд ли они отреагируют на этого «шизика». Скажут вызывать…

Елена выбежала на улицу, не в силах больше это терпеть. Она готова была броситься под первую же машину. Так продолжаться больше не может, одни синяки сходили, им на смену приходили новые. Сзади послышалось: «Тварь, ты где?» И Елена отчаянно бросилась на дорогу перед груженым КамАЗом, у которого не было шансов остановиться. Но внезапно кто-то схватил ее за руку и потянул в обратную сторону. «Догнал!» – с отчаянием подумала она, чуть не теряя сознание от страха. Она обернулась, но это был не муж. Какой-то…

Центр столичного города империи Эдем Столичные улицы, что прежде находились в величественной тишине, ныне содрогались от шагающей армии мятежников. Темные, как ночь, военные в бронированных костюмах, покрытых гербами семьи Рин, заполнили площади, двигаясь карательным маршем к зданию парламента. Их лица были скрыты под зловещими масками, они готовы были пробивать свой путь огнём и кровью. Эдем поглощал свою собственную тень.

Настоящий враг Война, даже в далеком двадцать четвертом веке – это кровавый молох – не верьте тем, кто твердит о благородных правилах, о белых перчатках и прочей благоглупости! Это майор Джон Кузнецов знал точно. Как никак третий планетарный десант: два на захваченные Врагом человеческие планеты и на одну – волфов, а он жив, а тяжелое ранение – пришлось месяц пролежать как рыба сом в «аквариуме» регенератора и бесчисленные контузии, и мелкие ранения – не в счет, раз жив! Трое офицеров сидели…

– Да сделаю, сделаю… – Вилли тут же развернулся и бросился бежать в обратную сторону. Идиот… Ну что стоило по внутрикорабельной связи Калема вызвать? Он тяжело вздохнул и принялся напяливать бронескаф. Пока, конечно, рано, но мало ли, как все повернется – потом время тратить не надо будет. Ну и плюс Калем опасался, что его «команда» вновь начнет бузить, если выяснится, что корабль, который они засекли, им «не подходит». Вилли до сих пор стонет, что они два дня назад пропустили мелкого торговца…

Сотник глядит на Акима долгим взглядом, а потом и произносит: – Прапорщик, идите в медсанчасть, – и после пары секунд – пока до Акима доходили его слова – добавляет: – Казак Калмыков, проводите прапорщика. – Есть проводить прапорщика, – Денис тут же поднимается с места. И после него встаёт Саблин. «Этот сотник специально нас с Денисом выпроводил, потом Васю отпустят, позовут Дениса, снова опросят и будут сравнивать сказанное, – и Саблину это не нравилось. – Чего цепляются, чего допрос устроили?…

Вертолёт резко задрал нос. Перед глазами только голубое небо, а тело вжало в кресло. – Ох, ох! – заволновался Кеша. – Смотри на приборы! – 180… 160… 150, – отсчитывал скорость Иннокентий. Больше гасить нельзя, иначе не получится выполнить поворот и спикировать точно перед нашими бойцами. Ручку отклонил влево по диагонали. Крен быстро увеличивается. – Крен 35… 45! – считает Кеша, а я продолжаю держать на виду у себя передний край наших ребят. Так и было задумано. Влево Ми-24 разворачивается…

– Ну что же, товарищи. – Берия сидел на стуле боком, повернувшись к оперативной группе. От света настольной лампы на стеклах его очков играли загадочные огоньки. – Я полагаю, что вы готовы к работе? – Так точно! – Шелестов поднялся, чтобы доложить по всей форме, но нарком поднял руку, останавливая подполковника. – Знаю, знаю! – негромко сказал он. – Сядьте. Сидите и слушайте. В самое ближайшее время мы ожидаем прибытия в Москву премьер-министра Великобритании Уинстона Черчилля. Это не просто…

– В смысле? – Ну, помнишь, ты нам целые лекции читал, дескать, дешевая энергия – это дешёвые транспорт, жильё и еда? Вот мы тогда подумали да и разжились самой модной теплицей. Там и углекислоты много, и свет специальный, с повышенной усвояемостью, и сорта выведены именно для таких условий. Урожаи такие, что и нас кормит, и по пятнадцать-двадцать свиней в год откармливаем. И еще на напитки остаётся. Я вот лично вино делаю. И пару бочек с кальвадосом [4] поставил, но ему до готовности ещё года…

– Чего ты там застрял? – зашипел снизу Вова. - Давай уже, залезай! – Да тут окно! Как его разбить-то? – Топором… – Вова был саркастично-ядовит. – Или головой своей дубовой. Жень, слезь, дай я, а? А я что, а я ничего. Взял и слез. Пусть покажет мне класс езды на тараканах… Вот только Вова реально знал, что надо делать, поэтому из машины он вылез, вооруженный шуруповертом, который не забыл забрать из дома. Как и набор сверл, одно из которых сейчас в шуруповерте и торчало. Удивительно легко…

Но раз обещал их защитить – сделаю. Мне терять больше нечего. Надо успевать, пока он не обложился охраной. – Коршунов! – закричала судья. – Немедленно сядьте на место! Или я прикажу вас вывести! – Ну и чё ты мне сделаешь, начальник? – Басмач ухмылялся, всё ещё глядя на меня. – Слыхал приговор? Невиновен я, ха! Но ухмылка быстро ушла с его наглой рожи. Кто-то закричал, кто-то сматерился, кто-то полез за смартфоном, чтобы снимать происходящее. А я достал из кармана пистолет, заметив, как замерли…

– Стой! – на остатках сил вскрикнул барон, прочитав приговор в моих глазах – Стой! Не надо! Я ещё слишком молод! У меня вся жизнь впереди! Не надо! Я сделаю всё, что захочешь! Всё! Только не убивай! С последним словом Левенши буквально обмяк на стуле, а я сделал вид, что задумался и с сомнением в голосе произнёс. – Всё что угодно говоришь?! Леон, вновь получивший надежду на жизнь, тут же воспрянул. – Да! Всё что угодно! – Хорошо – кивнул я – в таком случае принесёшь мне «нерушимый обет»…

– Не, фигня! – покачал головой Хороняка. – Я видел охотников. Эта штука на них не похожа – белесая, без хитина… Да и охотники гнезда вьют… – Этот и свил, на технической палубе, – заявил Рико. – И почему сканирование его не засекло, если он там прятался? Почему экипаж его не находил? – нахмурился Юджин. – Вот этого не знаю, – пожал плечами Рико, – и очень хочу выяснить… – Да сожрет оно тебя, только сунься! – сказал Хороняка. – Тем более, что это и не охотник. Не факт, что гнездо вообще есть.…

? – Раз продюсеры подложили тебе эту стопку – то определённо стоит. Иначе, её бы не было. ? – Тоже верно…. ? – Что там? ? – Вот, например, письмо от Лизы из Беверли-Гроув: «У моей соседки исчез кот… И я точно знаю, чьих рук это дело! Пожалуйста, говорите о пляжном маньяке! Не замалчивайте! Мы имеем право знать!». Боб из Резеды пишет: «Я бывший военный. Если вы не скажете, что известно полиции – мы сами организуем патрули! С вилами и фонарями. По старинке…». И Сильвия из Энсино: «Вчера я видела…

Паррандеро это прекрасно понимал. Бывали случаи, когда его людей (а у него было множество подчиненных – целая разбойничья армия) встречали кольями, ножами, а то и ружьями. Но стоило кому-то произнести слово «Паррандеро», и этого почти всегда оказывалось достаточно, чтобы страсти утихли. Потому что бесполезно, бессмысленно и смертельно опасно сопротивляться этому слову. Оно, а вернее, тот, кому оно принадлежало, в любом случае окажется сильнее. И расправится с тобой не задумываясь, так уже бывало:…

– Один, два, три, четыре, пять… Черт возьми! О чем вы только думали? Ральф!!! – рявкнул на обер-лейтенанта майор, тот встрепенулся. – Что не так? – Их только семеро, а значит, нужен еще один! Я хочу, чтобы этих красных свиней расстреливали как минимум восемь человек. На каждого по две пули. Пусть этот румынский капрал встанет в строй и возьмет винтовку! Обер-лейтенант улыбнулся: – Кто же тогда даст команду «Огонь!»? Майор тихо выругался. – Ты, Ральф! Кто же еще? Обер-лейтенант изменился…

По причине большого количества пассажиров в вагоне было душно. И эта поездка не задалась с самого начала: какой-то желчной гражданке отдавили ногу, она устроила скандал на Лесной, сошла почти тотчас на Палихе, а пассажиры продолжали переругиваться. Уши вяли, хотелось поскорей доехать до нужного места. Однако процесс доставки трудящихся к дому отличался регулярностью и цикличностью – как только сходили одни, тотчас в трамвай набивались другие, и склока вновь начиналась, передаваясь, как зараза, по…

– Очнись, браток! – принялся трясти Ивана незнакомый боец. – Очнись, сказано тебе!.. Очнись! Приди в себя! – А? – открыл глаза Коломейцев. – Что такое? Ты кто?.. – Очнулся, – скривился боец в невеселой усмешке. – Может, оно и хорошо… А то ведь – как знать? Говорят, они добивают тех, которые раненые… – Кто добивает? – Иван отчаянно тряс головой, стараясь прийти в себя. В голове звенело и гудело, ему казалось, что его уши засыпаны песком. – Известно кто – фашисты, – с горечью произнес незнакомый…

– Петручо, ты как? – присел я рядом с ним и начал осматривать. – Саныч, в глазах темнеет. Головой о камни шандарахнулся. Вращает… меня, – сказал мой коллега и не сдержал рвотный позыв. – Давай помогу с парашютом, – ответил я, снимая с Петра подвесную систему и сворачивая его парашют. Затем я осмотрел рану на голове, чтобы оценить характер травмы. – Терпи. Сейчас помогу тебе, – сказал я, готовясь перевязать голову Петрухе. Пока наматывал ему бинт на голову, намечал нам маршрут отхода. …

Как был, в майке и трусах, он выбрался и понесся по коридору. Точь-в-точь как во сне, перед глазами мелькало черное и белое, на дощатом полу вспыхивали квадраты мертвенного света – это заоконные фонари раскачивались на ветру, то и дело скрываясь за листвой. Он едва успел добежать до уборной. Пошатываясь, наклонился над краном, открыл и долго, с наслаждением глотал ледяную воду – до тех пор, пока лоб не заломило и зубы не застыли. Немного полегчало. Он тщательно умылся, принялся приглаживать волосы,…