Фантастика: прочее

Уничтожу несколько цивилизаций, пару миллионов человек, во славу или для защиты своего дома, своей Империи. И умру счастливым через тысячу лет, с чувством выполненного долга… Как-то не лежит к этому душа. Хочется просто спокойно жить, любить. Чтобы ко мне никто не лез. Хотя бы лет сто. Дайте мне немного…

– Элай, застегни верхнюю пуговицу. – Поджав губы, просит мама. – Твой вид не соответствует мероприятию. Не спорю. Это бесполезно и отнимает слишком много сил. Поднимаю воротник выше и послушно застегиваю все пуговицы, сразу в своей черной шелковой рубашке становясь похожим на ученика семинарии. –…

Увы, завтра прием завершался, а фамилия «Маккой» в одобренных так и не появилась. Вот такой провальный провал. Теперь мы с Тефой идем на вечеринку, организованную счастливчиками, чьи имена появились в первых рядах. Лучшие из лучших, гордость страны, новопринятые курсанты ГАСа изволили праздновать свое…

– А это что? – старший оперативно-следственной группы поднял небольшой плоский пакет с крепёжной системой. – Парашют. – Такой маленький? – А чего ему быть большим? – Подполковник пожал плечами. – Чай, не из шёлка. Но у этого довольно капризный характер, и скорость приземления приличная. Так что…

Полицейские, слушающие неизвестного мага в бежевом пиджаке, выполняли все его распоряжения. Быстро выяснилось, что мы были главными свидетелями — так что меня, отца и Алёну расспросили о случившемся прямо на месте. Мы рассказали всё как есть. Я лично вообще находился в ауте от такого поворота событий!…

Он бережно, боясь окончательно изорвать, встряхнул одеяние и чихнул так, что едва не оторвалась голова. Лохмотья взметнули облако едкой, удушливой пыли. Жаль солнца нет, уж больно пылинки красиво пляшут и кружатся в лучах. Рух медленно облачился, жесткая, засаленная, покрытая соляной коркой ткань царапала…

— Я вас слушаю с большим увлечением, обожаю, когда кто-то «вещает» обо мне. — В армии вас через полгода определили на шестимесячные сержантские курсы, после окончания которых, вы вернулись в часть уже в звании младшего сержанта на должность командира отделения. Спустя полгода вас повысили…

— Чем такие корабли в остальное время занимаются? — Торгуют. Чем они ещё могут заниматься? — Понятно. — Слушай, а на вас другие корабли нападали? — Было пару раз, но не здесь, а на юге. Там они нас не любят. — Почему? — Южане считают нас чужакам отбирающими у них заработок. — Это так? …

Болезненные схватки накатывали одна за одной, давая мне всё меньше времени на передышки. Эта агония всё длилась и длилась. И мне уже стало не важно, бред это или непостижимая реальность. Хотелось только, чтобы поскорее всё кончилось. Я вся взмокла от натуги, непривычно длинные каштановые волосы противно…

— Комааарииин! — разносился вой над болотами. — Сдохни уже как мужик! Почему над болотами? Так сырость, чавкающая грязь при любом движении и этот вездесущий гнус, зудящий на грани восприятия. Вы не подумайте, я не жалуюсь. Зад у меня до сих пор припекает от воспоминаний и не только. Так что болото…

— Эй, ты, помоги, — послышался голос сбоку. Я с трудом скосил глаза в сторону и увидел лысого здоровяка. Пластина, что удерживала шею, изогнулась от падения и вошла ему в скулу, так что сейчас мне открывался вид на несколько желтоватых зубов. — Чего застыл, подсоби ногой, — рявкнул он, и поморщился…

- Окей... Я всё-таки подожду. Попасть туда прислугой - это вариант. Можно другую прислугу порасспрашивать... Дверь, рядом с воротами открывается, оттуда выходит строгая женщина в голубом костюме. Я подхожу ближе. Осматривает нас внимательно. - Добрый день, девушки. Нет... - категорически отрицательно…

Неназываемый поёжился. Если бы у него было тело, то он бы почесался. Некоторое время назад он испытал лёгкий укол своей энергетической ауры, встрепенувшись и мобилизовавшись, он полностью просканировал себя, готовый тут же нанести ответный удар. Ведь среди богов часто использовались самые грязные методы.…

— Это твои бабушка и дедушка — мои работодатели, — не меняя позы, парировала Полина, так что сейчас по сути я разговаривал с ее задницей. — А ты как часть дома, правда, живая. Его сердце. А этот дом меня любит, а значит, и ты. Внезапно она выпрямилась, ухватив с полки какой-то пакетик — и посадочная…