Фантастика

– Тебе не за что извиняться! – я взяла его вторую руку, и почувствовала страстное желание успокоить Кирилла. – Я понимаю, ты напал на меня случайно! Мне не следовало выходить из укрытия. Да, и в лес приходить была очень глупая идея, прости! – можно только представить как он испугался за меня и как корил…

Я быстро опустила руку, но скорее не потому, что считала Стену небезопасной, а потому, что он меня испугал своим окриком. И сама пошла навстречу незнакомому мужчине, радуясь, что в этом темном и холодном лесу теперь не одна. – Как ты здесь оказалась? – спросил он, но я не могла ему этого объяснить.…

Юна с каждым днем уходила глубже в себя, в раздумья. Она перестала писать, убрала все холсты на балкон. Перестала чувствовать себя красивой. Пока его не было дома, она подолгу смотрела в зеркало и не понимала, что с ней не так. Сначала она перестала пытаться выяснить, что случилось, потом стала меньше…

Как символ силы и неповиновения на стенах красовалось национальное оружие – знаменитые дирки, бродексы и топоры, пики и копья, секиры и мечи, палаш и щиты. Какой зал в Шотландских замках обходился без демонстрации оружия, да ни один, вот и зал клана Маклаудов не был исключением. Наравне с милыми и уютными…

2. Магический щит: Юна могла создавать мощные защитные барьеры, способные отражать атаки как физического, так и магического характера. Эти щиты могли защитить не только её саму, но и тех, кто находился рядом. 3. Телекинез: Юна владела способностью перемещать предметы силой мысли. Эта способность позволяла…

Мстислав ускорялся, попутно хватая её и шлёпая по всей площади попки. Он сжимал пальцы на её талии, гладил ягодицы. Хватал её за плечи и даже просовывал руки под неё, трогая груди. Скорость то нарастала, то замедлялась. Мстислав старался не упустить момента доступности этой женщины. Хотя она и так…

в эту ночь себе жену. Видит синие глаза, по щеке ползет слеза, губы алые дрожат, руки платье теребят. – Приказал я веселиться. Улыбнись же мне, девица! – говорит ей властелин. – Не могу я, господин. Дом сожжен, а я в плену. И в печали я тону. – Как зовут? – Елизавета. – От тебя…

Парень завороженно смотрел на радугу и не замечал никого вокруг себя. – Купи, ты подобрал очень романтичный момент. – обратилась к ангелу подруга. – Что еще делать, когда на мне куча малышей, которые ждут своих родителей? – золотистые брови умилительного малыша сошлись домиком. Хотя что-то в облике…

– Спасибо, Адель, зови меня просто Лизи или Элизабет, мне так будет спокойнее. Я совершенно ничего не помню и ужасно хочу есть. – Ах, простите меня, завтрак через четверть часа. Я пришла вас подготовить, но вы уже готовы. Пройдете в малую столовую, вас ожидает папенька, я вас провожу. – Она улыбнулась.…

Стук колес начал замедлятся, пока совсем не стих, поезд остановился и двери открылись, пора на нелюбимую работу. Холл внушал, внушал гордость за возможность прикоснуться к его величию, дизайнеры постарались, создавая масштабное помещение, на середине огромного футбольного поля стояла одинокая пропускная…

В общем, из нас двоих, настоящая принцесса — она. Так что, я считаю, этому наследному принцу Игнитума, Эрстатуму Вортексу, невероятно повезло, что вместо меня он женится на моей сестрёнке. А то я задала бы ему жару! И вот уже три месяца я прохожу обучение в Круге Стихий. Да, жить мне здесь не менее…

— Я отдам всё ценное, что у меня есть. Дайте мне уйти! К концу фразы голос предательски задрожал. — Конечно, отдашь, крошка, — глумливо ответил один из троицы, — мы лишь убедимся, что и впрямь отдала всё. Громила скользнул по девушке масляным взглядом и подмигнул подельникам: — Рыженькая, как…

– Прячешься? Марин выглянула из-за двери и хитро улыбнулась. Я оторвалась от книги и вернула улыбку. – Ты догадалась, - признала я. Работа над артефактами требует сосредоточенности, и во время учёбы привыкаешь к одиночеству. Теперь же, иногда, мне хочется побыть одной. – Я тоже, - грустно…

Город, в котором я остановилась восемь месяцев назад, был небольшим и достаточно спокойным для того, чтобы живущие в нём люди могли скучать в свое удовольствие. Мне было неуютно среди них. Как минимум, потому что интерес к моей персоне не ослабевал. Молодая и красивая вдова, тихо лелеющая в уединении…

– Да вы издеваетесь! – крикнула я в бездну и упала на колени прямо у самого края. Хотела разрыдаться, но слезы, как всегда, отказывались появляться на глазах. Привычка, укоренившаяся со времен приюта. Я попыталась вспомнить, когда последний раз слезы стекали по моим щекам и не смогла. Почему я думала…

Один медленно поднялся с трона и, взяв пару кубков, приблизился к ней, добродушно улыбаясь. Глаз его на миг сверкнул сталью, выдавая скрытые намерения. — Дары твои способны растопить любое сердце, а потому выпей с нами и раздели веселье, навеки забывая былое, — проговорил он, поднимая кубок и выжидательно…

— Так, теперь в оранжерею за живой водой, не знаю, подойдет ли, но выбора у меня нет, — сказала она сама себе. — Я уже принес, — сказал Макс и перед Никой на столе появились две литровые банки с водой. — Почему две? — удивилась она. — Вторая для тебя. И еще, вот возьми, пригодится, — Максимилиан…

Приходила в себя я, как будто вылезая из желе. Тело не слушается, голова гудит ещё и коленки ободрала. Осмотрела самокат и только тогда поняла, что сейчас день. Это что, я провалялась на улице, всю ночь и меня даже никто не захотел привести в чувство? Пыхтя от негодования начала, отряхивается, и поднимать…

Пока Тань Лань отходила от шока, на неё напал третий ужас, стоило ей только увидеть свои руки, а точнее совсем не свои… Будучи женщиной тридцати трёх лет, она хорошо следила за кожей, но возраст давал о себе знать, потому на руке уже появлялись первые признаки старения, но сейчас на это не было даже…

— Крепись, казак — атаманом будешь! — поддержал меня отец, начиная уже хохотать, пока сам лежал на песочке, подставляя солнышку свои бока, в то время как мои бока и живот уже изрядно намяло от крепкого плеча брата. — Ну, Да-ань, прекрати! — хохотала я, параллельно ногами отбиваясь от его загребущих…